Читаем без скачивания Условия абсолютного добра - Николай Лосский

Нравы, обычаи, язык, искусство, религиозные верования народа проникают собою всю жизнь человека, подсознательную сферу его, сознание и поведение. Отдельному человеку бороться против силы общественного мнения, идти против течения, отстаивать свое понимание добра и проводить его в жизнь чрезвычайно трудно. Толстой рассказывает о том, как Каренин, увидав болезнь

205

жены, ее страдания и раскаяние, простил ее и «вдруг почувствовал, что то самое, что было источником его страданий, стало источником его духовной радости, то, что казалось неразрешимым, когда он осуждал, упрекал и ненавидел, стало просто и ясно, когда он прощал и любил… Но чем более проходило времени, тем яснее он видел, что, как ни естественно теперь для него это положение, его не допустят оставаться в нем. Он чувствовал, что кроме благой духовной силы, руководившей его душой, была другая, грубая, столь же или еще более властная сила, которая руководила его жизнью, и что эта сила не даст ему того смиренного спокойствия, которого он желал» (IV, 19).

Сила общественного мнения еще ярче изображена Достоевским в рассказе старца Зосимы о том, как он в молодости, будучи офицером, попросил извинения у лица, несправедливо оскорбленного им, и, таким образом, сделал ненужной дуэль, но все общественное положение его от этого глубоко изменилось. Факты, свидетельствующие о могучем влиянии общества на каждую человеческую личность, так многочисленны, разнообразны и очевидны, что неудивительно появление, особенно в наше время, склонности преувеличивать значение общества в жизни личности. Избежать этой ошибки могут лишь те мыслители, которые знают, что центр каждой человеческой личности есть ее индивидуальное «я» как особое онтологическое начало. Но усмотреть эту индивидуальную глубинную сущность можно не иначе как с помощью утонченной способности наблюдения, приспособленной путем особого рода упражнений к видению таких предметов *.

Сторонники марксизма, позивитизма и т. п. направлений, опирающиеся только на грубо осязательные факты при разработке своих теорий, отрицают существование «я» как первичной онтологической сущности. Поэтому в учении о строении личности они склонны к биологизму, или к социологизму, или же к синтезу этих направлений. Так, согласно диалектическому материализму марксистов в СССР, индивидуальная личность есть биологическая особь в условиях социального взаимодействия: за вычетом биологического и социального содержания на месте личности остается пустота (см., например: Волошинов В. Марксизм и философия языка15. С. 44 и др.).

Отсюда является тот унизительный для человека -»гуманизм», который уничтожает доблесть подвигай снимает позор преступления, рассматривая человека как пешку, движимую социальными условиями. Теорию эту в грубой, но зато отчетливой форме излагает Достоевский устами Разумихина в «Преступлении и наказании»: «Все у них потому, что «среда заела» — и ничего больше! Любимая фраза! Отсюда прямо, что если общество устроить нормально, то разом и все преступления исчезнут, так как не для чего будет протестовать, и все в один миг станут праведными». «Оттого-

__________________

*См. мою книгу «Чувственная, интеллектуальная и мистическая йнтуиция»: Гл. VII, 5. «Человеческое «я» как предмет мистической интуиции».

206

то они так инстинктивно и не любят историю: «безобразия одни в ней да глупости» — и все одной только глупостью объясняется. Оттого так и не любят живого процесса жизни: не надо живой души!» «Все на одну только кладку кирпичиков да на расположение коридоров и комнат в фаланстере свели!» (III, 5).

В действительности жизнь человеческой личности обусловлена не только биологическими процессами и социальной средой, но также и индивидуальным «я», как онтологическим ядром, которому в жизни личности принадлежит главенствующая роль. Всякое «я» есть свободный и творчески активный индивидуальный деятель: оно допускает влияние своего тела, а также влияния социальной среды на свою жизнь, не иначе как индивидуально преломляя их. Отсюда ясно, что крайний социологизм при объяснении преступлений есть грубое заблуждение. Как бы ни совершенствовался общественный строй, как бы ни было обеспечено экономическое положение каждого лица, всегда в земных условиях будут сохраняться такие эгоистические страсти, как, например, половая ревность, зависть, гордость, властолюбие, фанатизм, которые легко могут стать источником самых разнообразных преступлений.

Особенно отталкивающее впечатление производит столь распространенный в наше время неумеренный социологизм в исследованиях историков литературы. Когда гениальное произведение литературы истолковывается как выражение феодально–аристократической идеологии или мелкобуржуазной среды и т. п., принижается и опошляется как автор, так и его творение. Восприятие мира, понимание его и творение новых миров даже у гения, правда, сообусловлено принадлежностью его к определенному сословию, классу, исторической эпохе. Однако только во второстепенных произведениях искусства эти социальные влияния существенно определяют содержание и форму его, так что их нужно выдвинуть на первый план, чтобы понять возникновение, состав и смысл произведения. Иное дело великие творения искусства. Создавая их, гений воплощает в конкретных образах такие жизненные смыслы, положения и идеи, которые имеют всечеловеческое или даже всемирное значение. Найти в них оттенок дворянской, купеческой и т. п. идеологии и к нему свести значение произведения — значит не понимать подлинного смысла жизни и глубинных истоков творчества. Возникновение гениального произведения определяется прежде всего индивидуальностью творца его. В содержании творения первостепенное значение имеют общечеловеческие страсти в их непреходящем для всякой эпохи, народа и класса содержании и та сторона жизненных положений, которая стоит бесконечно выше злободневных социальных отношений, именно та, которая обусловлена отношением человека к Богу, к высшей правде, к исканию абсолютной истины и абсолютного Добра. Эсхил, Софокл, Данте, Шекспир, Гёте, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой — великие представители такого творчества, имеющего вечный смысл.

207

Отстаивая своеобразие человеческой личности и высший смысл ее жизни, можно впасть в крайность, противоположную социологизму, именно низводить общество на степень только средства для жизни индивидуальных человеческих «я» и потому считать человеческое «я» чем‑то более ценным, чем общество. Наполеон говорил своей жене, что его вечное «я» независимо от человечества и стоит выше человечества.

Иерархический персонализм, утверждающий существование не только человеческих личностей, но еще и более высоко развитой социальной личности, избегает обеих крайностей — и полного подчинения личности человека обществу, и низведения общества на степень лишь средства для человека.

Сравнивая отношение человека к социальной личности с отношением клетки человеческого тела к человеку, иерархический персонализм не упускает из виду следующего коренного различия этих двух случаев. Деятели человеческого тела суть только потенциальные личности, тогда как человеческое «я» есть действительная личность, т. е. существо, осознавшее абсолютные ценности и долженствование руководиться ими в своем поведении. Отсюда следует, что, как нравственно ответственное существо,. человеческая личность имеет право на некоторую область свободы, например свободу совести, свободу мысли, свободу слова и т. п.,. которую общество не смеет отнимать у человека. В некоторых отношениях социальная личность и личность человека, будучи обе абсолютно ценными, равны друг другу и каждая имеет свою область неотъемлемых прав и обязанностей в отношении друг к другу.

Установить правильное соотношение между обществом и индивидуальным «я» человека могут лишь те философские системы, которые способны дать синтез универсализма и индивидуализма. В большинстве случаев приходится Иметь дело или с неумеренным универсализмом, принижающим человеческую личность, Или с чрезмерным индивидуализмом, не усматривающим тех случаев и отношений, в которых человеческая личность должна подчиниться более высоким социальным ценностям.

4. БОГ И ЦАРСТВО БОЖИЕ. ЦЕРКОВЬ

Всякий поступок человека осуществляется им не иначе как в сотрудничестве с деятелями, стоящими ниже его, особенно с теми, которые образуют его тело, и в сотрудничестве с деятелями, стоящими выше его, с социальным, планетарным и, наконец, космическим целым. Еще более существенное значение имеет для человека сотрудничество с самым высоким началом, с самим Господом Богом.