Читаем без скачивания Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Ну, знаете ли, в моем возрасте это нормальное явление. Я расстроилась, если бы было наоборот.

   - Ты снова пьяна и немногословна?

   Отвернувшись в сторону, я невесело усмехнулась.

   - Скорее, немногословна и трезва. Что куда хуже. Скажи, Слава...Можно к тебе так обращаться?

   Мужчина сделал знак двум охранникам, и те встали у нас за спиной. Мы же неторопливо направились в сторону ресторана.

   - Нужно. Я еще не старый.

   - Слава, а ты приехал сюда по делу? В том смысле, что...Мне надо попасть в ресторан, а там все собираются по приглашениям, и меня не пускают.

   - Очень надо?

   - Очень.

   - Ну пошли.

   Мы уверенно прошли мимо застывших как статуи швейцаров, которые совсем не попытались преградить мне дорогу, и попали в роскошный, дорогой и богато украшенный зал, в данный момент наполненный не таким уж большим количеством людей, но каждый держался с таким апломбом и вызовом, что наполненность помещения ощущалась острее, чем было на самом деле.

   - Ты сюда к кому-то приехала? - с понимающей улыбкой произнес Слава. Когда я замялась и отвернулась, он похлопал меня по спине. - Да ладно, не теряйся. Я с самого начала знал, что не просто так ты просила тебя провести. Иди, решай свои проблемы, - он подтолкнул меня к скоплению гостей и пробормотал себе под нос, правда так, чтобы я все услышала. - Хотя какой дурак будет создавать такой девушке проблемы...

   Я не стала ломаться и заверять его в том, что он все не правильно понял. Правильно Слава все понял, не дурак же. И времени у меня не было, чтобы перед кем-то распинаться, хотя я и сказала заученные слова благодарности.

   Марат нашелся через пять минут у самой дальней стены, за колонной. Он стоял не один, рядом с ним двое мужчин и две женщины, одна из которых сладко чечену улыбалась, переливающимся на свету бокалом поигрывала и все время слегка отставляла вперед стройную ногу, чтобы продемонстрировать ее длину в умопомрачительном разрезе платья. А потом еще за предплечье его обняла, на себя потянула и прошептала что-то такое на ушко. Марат, сверкнув глазами, рассмеялся.

   Какая же гнида он! Но я держала себя в руках, я не собиралась позорить его и себя истерикой в стиле ревнивой жены.

   Подхватила у сновавшего неподалеку официанта бокал шампанского, выпила залпом. Взяла еще один. Медленно прошла вперед, села почти напротив веселой компании, где рыжая дура буквально грудью уже Марату на руку легла. А ведь красивая. В этом можно было не сомневаться. Такая фигуристая, что даже Оксана курит в сторонке.

   Чечен затылком что-то почувствовал, стремительно повернул голову, и когда меня увидел, моментально лишился дара речи. А я для усиления эффекта даже бокалом, полупустым, правда, ему отсалютовала, хотя хотелось не салютовать, а в голову ему его запустить.

   Марат торопливо извинился перед собеседниками, разжал пальчики рыжей и широкими шагами направился ко мне. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Мое тоже.

   - Вечер добрый. Как работа? Кипит, я смотрю?

   - Ты что здесь делаешь? - яростным, полным обещания в ближайшее время придушить, голосом процедил Марат. - Как ты сюда попала?

   Многозначительно закатила глаза и лениво ногу на ногу закинула, так что и без того короткое платье потихоньку поползло вверх.

   - Знал бы ты, Марат, какие у меня связи...

   - Какие связи?

   Голос повышать было нельзя, дергать меня за руку - тоже. Не на глазах десятков людей, каждый из которых с Маратом знаком лично или хотя бы наслышан.

   - Поднимайся и пойдем, - чечен обхватил меня за запястье так, что со стороны казалось, будто он нежно меня уговаривает. На самом деле - у меня кости хрустели от его хватки. - Поднимайся, сказал, и пойдем. Надо серьезно поговорить.

   Лениво бокал отставила, ногу опустила и, грациозно изогнувшись в спине, медленно поднялась, игнорируя нарастающее давление его руки. Не хрустальная, не сломаюсь. Кинула взгляд за плечо Марата - рыжая, сдвинув тонкие брови на переносице, с недоумением и недовольством смотрела на то, как чечен меня уводит. Но подходить не рискнула. Правильно. Себя надо беречь.

   - У вас есть свободный кабинет, где никто не помешает? - вежливо обратился Марат к метрдотелю.

   Тот степенно кивнул и отработанный жестом указал на темневший проход.

   - Да, конечно, вторая дверь слева.

   Как только мы скрылись в мягком полумраке, напускная вежливость с Марата как змеиная кожа слезла. Он больно меня дернул, из-за чего в темноте я споткнулась об собственные же ноги, и возмущенно попросила:

   - А поаккуратнее нельзя? Я все-таки живой человек!

   Чечен без лишних разговоров втолкнул меня в такой же темный кабинет, со злостью вдарил по выключателю и, не сдерживаясь, заорал:

   - Что ты творишь, дура? Кто тебя сюда принес?!

   - Прекрати на меня орать. Это во-первых. А во-вторых, я отдохнуть пришла сюда. Как ты и твоя спутница.

   Я себя совсем контролировать перестала, и перед глазами, как назло, проносились картины, как он с пышногрудой рыжей сучкой обнимается. Не просто обнимается, а на виду у всех. И вечер сегодняшний он явно не собирался простыми лобзаниями и щупаньями закончить. Эта мысль меня окончательно добила.

   - Ну что, Марат, теперь уже элитные проститутки пошли? - язвительно заулыбалась я, и от этой улыбки сводило скулы. - Помнится, раньше были потасканные плешивые блондинки. А сегодняшняя хороша, - отрывисто поцеловала кончики пальцев. - Вот такая! Правда?! Сколько ты за нее отвалил? Косарь? Два? Три?

   - Ты что несешь? - зарычал Марат, хищно скалясь и раздувая ноздри. Злится, что я его планы рушу. Систему, в которую все всегда укладывалось. - Я многое тебе позволял и позволяю, но сейчас ты перегибаешь палку.

   - Ну-ка, ну-ка...Что ты мне позволял? Сидеть дома, пока ты ходишь неизвестно где? Книги читать? О да, это ты позволял. Так вот, Залмаев, я не Ксюша...

   Упоминание жены только усилило напряженность. Хоть Марат дверным замком щелкнул, наверняка его крики по всему ресторану разносились. А вот интересно, если эта рыжая его в таком состоянии увидит, по-прежнему так же прижиматься будет?

   - Что ты к ней привязалась?! Что с тобой в последнее время вообще случилось?! Как с цепи сорвалась!

   - Я сорвалась?! Ах ты тва-а-рь, - и пока решимость находилась на самом пике, я окончательно свела на нет разделявшее нас пространство и отвесила ему такую затрещину, что онемела вся рука до локтя. - Увижу с кем-то - убью. Твои слова, насколько я помню, да? Что надо сказать мне в таком случае?

   Он прошелся ладонью по голове, пострадавшей щеке, щелкнул челюстью, улыбнулся и, лениво размахнувшись, дал мне такую пощечину, что я забыла о болевшей руке. Удар последовал неожиданно, слишком быстро и молниеносно, так что я не удержалась на ногах и отлетела в сторону, запнувшись об подлокотник кресла. По щеке сразу разлилась обжигающая болезненная волна, пульсируя в такт бешено бьющемуся сердцу.

   - Ударил? Злость сорвал? - я выдохнула и усмехнулась краешком губы, стараясь не беспокоить щеку. - Успокоился? Или еще ударишь? Давай, не стесняйся. Меня же можно бить, трахать как хочешь. Хочешь - дома запирать. Что ты встал? Давай же, вперед.

   - Не веди себя как истеричка, - мощные кулаки с хрустом сжались, и даже под тонкой рубашкой проглядывались бугрившиеся на руках вены. - И не выводи меня. Я просил тебя остаться дома. А завтра я бы приехал.

   - Мне не нужно твое завтра! Мне вообще ты не нужен! Думаешь что, я буду это терпеть? Нет, Залмаев, - отчаянно улыбалась, лихорадочно затрясла головой. - Не выйдет. Я не позволю меня так использовать. Хочешь трахать эту курицу - не вопрос. Иди и там, на глазах у этой публики ее отымей. Только вот превращать меня в Оксану не смей. Я не хочу, чтобы кто-то делал из меня дуру, и дурой я не буду. Я не позволю вытирать об себя ноги.

   Он с пренебрежением рассмеялся.