Читаем без скачивания Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Будем считать, что ничего вообще не произошло. Предложите лучше тост.

— Мы же вроде бы как собрались пить за упокой души Елены Павловны, — вопросительно взглянул на нее я.

— Я считаю, что лучше не думать сейчас о плохом. — Глаза собеседницы оживились и наполнились соблазнительным блеском. — Вокруг ведь столько всего прекрасного. Я думаю, — сейчас не стоит вспоминать о ней. Душа Леночки упокоилась в лучшем мире, а мы остались среди живых, нам нужно получать удовольствие здесь, — пускай не все кругом идеально, но это все-таки принадлежит нам.

Все сказанное было произнесено женщиной с такой восторженностью, что мне даже стало рядом с ней несколько не по себе.

— Извините, Антонина Петровна, — нерешительно сказал я, — но ведь покойная была вашей близкой подругой. Неужели вы настолько холодно отнеслись к ее смерти?

— Во-первых, Андрей, постарайтесь в дальнейшем называть меня Тоней. — На лице Лесницкой возникла немного странная улыбка. — Вы уже раз несколько минут назад так меня назвали, и мне это очень понравилось. Антониной Петровной пускай я буду при Лесенке, чтобы она, бывало, не подумала о нас там ничего некрасивого. А во-вторых, если, так сказать, между нами, то, извините за выражение, пошла она, эта Батурина, ко всем чертям. Чтобы ей гореть в аду ярким пламенем, такой подруге!

— Боже мой, Тоня! — пытаясь нарисовать на своем лице маску удивления, воскликнул я. — Разве так можно о покойнице?

— О ней можно. — Глаза женщины начали немного расплываться, — одного глотка слабоалкогольного напитка для нее оказалось вполне достаточно. — Вы, Андрей, вряд ли знаете, какой в действительности была эта женщина. Я же с ней была знакома с самого первого класса. И с этого самого первого класса мы с ней друг друга хронически не переваривали.

— Почему же в последнее время между вами были столь дружеские отношения?

— Почему? — усмехнулась Лесницкая. — Потому, что повзрослели мы, стали немного умнее. В конце концов, потому, что мой нынешний муж Питер Маклайн имел с Николаем Батуриным какие-то деловые отношения. Мне волей-неволей приходилось поддерживать приятельские отношения с этой нигде не работающей, мягко выражаясь, стервой. Мы постоянно мило улыбались друг другу, дарили подарки на день рождения, даже иногда целовались при встречах и прощаниях, но все это время я в ее глазах не видела ничего другого, кроме обычной скрытой ненависти. Думаю, — она во мне видела то же самое.

— Почему вы в этом так уверены? — спросил я.

— Долго объяснять, Андрей.

— А вы попробуйте. — Я разместился в кресле как можно удобнее, отставил бокал на столик и демонстративно сложил руки на груди. — Думаю, нам обоим спешить сейчас некуда. Или, может, дочку боитесь дома саму оставлять?

— Нет, — покачала головой Лесницкая, — Лесеньку я отправила на выходные к своей матери. Они с бабушкой очень любят друг друга, — пускай пару дней побудут вместе. После вчерашних похорон мне почему-то очень захотелось побыть одной, но, проведя в своей постели нынешнюю бессонную ночь, я поняла, что сегодня мне обязательно нужно кому-нибудь излить душу.

— И этим человеком должен был оказаться именно я?

— Хотите, верьте, хотите, нет, — Антонина немного привстала и искренне приложила руку к своей полноватой груди, слегка выглядывающей из-под низкого декольте, — но думала я только вас. Спросите — почему? С охотой отвечу. Может вам кто-то из моих так называемых «подруг» говорил, а может быть, и нет, — я ведь в школе все время была активистом. Сначала — председателем совета пионерской дружины, потом — секретарем комсомольской организации. До появления в нашем классе Тамары Кусалиной я была лучшей ученицей, официальным, как говорится, лидером и первым помощником учителей. Учившаяся с двойки на тройку Леночка Возкова все время мне из-за этого завидовала. Всеми правдами и неправдами она пыталась выставить меня перед одноклассниками, как посмешище, но и это ей не очень-то удавалось. Немного позже обстоятельства сложились таким образом, что завидовать ей стала я.

— И вы так легко об этом говорите? — Своим в меру спокойным голосом я попытался хоть немного притушить «пыл» ни на шутку раскрасневшейся и громко разговаривающей женщины.

— А чего здесь стесняться? — злобно сощурила глаза собеседница. — Что было, то было. Прошлого назад не вернешь, а скрывать это сейчас от других нет никакого смысла. Они втроем — Ленка, Любка и Алка — создали свою организацию, которую я шутя окрестила «сладкой тройкой». Все они были симпатичнее меня внешне, за ними гурьбой бегали мальчишки, а зависти к ним остальных девчонок просто не было предела. Таким образом, я потеряла свою популярность среди одноклассников. Они между собою были как единое целое, со мною же не дружил никто. Единственное, чем я могла тогда гордиться, были мои успехи в учебе. Но и здесь им удалось меня перещеголять. В девятом классе у нас появилась новенькая — Тамара Кусалина, которая была девочкой довольно скромной и стеснительной, но в прилежании и успеваемости она резко переплюнула меня по всем параметрам. Я так и осталась просто официальным никем не уважаемым лидером школы, а вся популярность стала принадлежать им — «сладкой» теперь уже четверке. Видя, что новенькая отлично учится, девчонки быстро взяли ее в оборот. Она стала помогать им с контрольными, с экзаменами, в общем, со всем на свете. Никто из учителей не знал о том, что Томка постоянно «шпарит» им всем троим домашние задания. Остальные же в освободившееся от учебы время продолжали завоевывать себе «место под солнцем». Эти три девчонки запросто лупили даже самых отъявленных и опасных хулиганов, с которыми никто не мог справиться. Возкова стала в те времена чуть ли не легендарной личностью. Комитет комсомола во главе со мною был в полной растерянности. Никто не знал, что с ними делать. А я завидовала им, завидовала тайно, черной завистью. А пойти к ним и прямо предложить взять меня в свою группировку не могла по причине излишней гордости. Я не спала ночами, — только то и делала, что мечтала, видя себя рядом с ними. Сколько через их прошло парней, вы не можете себе и представить.

Женщина резво поднялась с ковра и раздраженно прошлась по комнате.

— Может, съедите яблочко или банан? — видя ее относительно неспокойное состояние, любезно предложил я.

— Не хочу пока, — отрицательно покачала головой она, — кушайте сами, не стесняйтесь. Я ведь это все для вас заказала… Так вот, значит, такие были у нас дела. Я даже болела несколько раз из-за этого, вернее просто симулировала болезнь, чтобы лишний день не ходить в школу. Быть на заднем плане для меня означало полную катастрофу. Но все неожиданно переменилось, когда в школе появился новый учитель — Николай Батурин. Молодой стройный юноша с голубыми глазами, способный заворожить своим голосом всех присутствующих. Абсолютно все девчонки к нему сразу же потянулись. Побросали, дуры, своих парней и стали в открытую соревноваться, — кто же из них первым прыгнет к Николаю Федоровичу в постель. То, что он оказался женатым, придавало им еще больше азарта. Все трое, за исключением Тамарки, сыграли на спор, кому раньше других удастся закадрить учителя. Я не хочу врать, потому что точно не знаю этого, но, по-моему, он переспал со всеми ними.

— То есть как со всеми? — не скрывая своего искреннего удивления, восторженно присвистнул я.

— Не сразу, конечно, — равнодушно ответила Лесницкая, — это произошло уже после того, как девушки окончили школу. Но еще задолго до этого случилось нечто интересное. Томка ведь тоже тайно была влюблена в Батурина, только никому об этом не говорила. Но мы то, девчонки, все видели. И он ей симпатизировал больше, чем другим, — уделял много внимания, оставлял с собою наедине после уроков. Но ничего между ними так и не произошло, — уж слишком обремененной всевозможными комплексами была наша Тамара. А Возкову и остальных это ужасно злило, — ведь Николай Федорович в их сторону из-за нее даже не смотрел. Тогда-то они и решили немного над подружкой поиздеваться. Встретив как-то местного хулигана Пашу Ишаченко, они подкупили того двумя бутылками водки и натравили на Томку. Даже ситуацию подстроили так, чтобы она оставалась в нужный момент в спортзале сама. Пашка сначала побаивался идти на такой шаг, но водка решила одним махом все проблемы, — смелости в нем появилось появилось, хоть отбавляй. В тот момент, когда он насиловал ее в спортзале, девчонки стояли за окном, подглядывали за всем происходящим и злорадно смеялись. Дело закончилось плачевно, — Томка чуть не сошла из-за этого с ума, Пашку, естественно, посадили, а компания после того сама по себе распалась. Кусалина замкнулась в себе и просто перестала с ними дружить.

— Вы точно уверены, что это именно девчонки подговорили Ишаченка?

— Я не присутствовала при их разговоре, поэтому утверждать точно этого не могу, — нерешительно произнесла Антонина, — просто ходили по школе такие слухи, что это их рук работа. Но думаю, дыма без огня не бывает, — в каждой сплетне есть доля правды. Впрочем, это давняя история, все давно забылось, — Тамарка простила обидчика и даже непонятно почему вышла за него замуж. Она всегда отличалась странностью. Но главное ведь не в этом, а в другом. После того страшного случая Батурин, который эту девочку любил и уважал, демонстративно от нее отвернулся. Вместо того, чтобы оказать ей психологическую поддержку, он не стал с ней даже общаться. Вот когда раскрылось истинное лицо этого внешне приятного человека. С тех пор он во мне вызывает даже большее отвращение, чем Павел Ишаченко. А Ленке и остальным только того и надо было. Их спор снова обрел силу и вошел в еще больший азарт. Конкурентка легко «сошла с дистанции», и это им сошло с рук. В школе снова восстановился мало-мальский порядок, я опять начала приобретать уважение, но для учителей и директрисы все равно больший интерес продолжала представлять Кусалина. Я в принципе не обижалась, — девчонка несчастная, после всего случившегося мне ее было даже немного жаль… Прошло несколько лет. Я училась в университете, но следить за судьбами своих одноклассниц не переставала. Они все еще как сумасшедшие продолжали предпринимать попытки завладеть бывшим учителем. Первой отстала Алка Шевчук — она где-то на стороне залетела неизвестно от кого, поэтому от затеи волей-неволей пришлось отказаться. Через год Любка тоже взялась за голову. Встретив на одной из вечеринок мужчину своей мечты, вышла за него замуж и плюнула на все, — зачем портить свою молодость какой-то несбыточной мечтой? Ленка же оказалась настырнее всех. Даже когда Батурин с семьей уехал в Запорожье, она последовала за ним. Вы, Андрей, себе не можете представить, как она была рада, когда узнала, что Батурин овдовел. Я не знаю, какой бессердечной тварью нужно быть, чтобы так открыто радоваться смерти другого человека. Теперь вот Бог и ее наказал.