Читаем без скачивания Когда сливаются реки - Петрусь Бровка

— Сам ты горшок! — огрызнулась Восилене. — Видать, в этом деле и я не меньше тебя понимаю...

Каспар Круминь неприязненно взглянул на Йонаса: в последнее время он глубоко переживал, если кто пытался обижать Восилене. Он искренне считал, что люди просто не знают подлинной цены этой замечательной и единственной в своем роде женщине.

Между тем Никифорович, освободив турбину из упаковки, стал накрывать ее брезентом, приговаривая:

— Погреем тебя, дорогая, а потом ты нас погреешь…

— Смотри ты, старый, а разговаривает, как хлопец с девушкой, — засмеялся Лайзан.

В это время со стороны озера, от перемычки, послышался густой гул, словно кто выстрелил из пушки, и эхо отдалось в поле и в лесу.

— Лед пошел! — крикнул Алесь и побежал на перемычку.

Люди бросились вслед за ним.

С перемычки, хотя до нее было около километра, слышались крики людей и все нарастающий треск.

«Маловат водоспуск, — думал Алесь. — Может быть, стоило послушаться Березинца и не гнаться за высоким уровнем воды в первый же год. Если теперь закупорит отводной канал и сорвет перемычку, все пойдет к черту!»

Лед на озере, представлявший до этого сплошное мощное поле, разорвало посередине. Темная ломаная линия, словно обугленный след молнии, пролегла от берега до берега. Прошло несколько мгновений, и раздались другие удары, будто первый был пристрелочным, а теперь начинался беглый огонь. Огромные льдины пришли в движение, напирали одна на другую, крошились и дробились со скрежетом.

— Багорщики, сюда! — крикнул Кузьма и кинулся к водоспуску.

Он быстро отвел первую льдину в сторону и дал возможность беспрепятственно проскочить мелким. На помощь ему бросилась вся бригада. Пока шли только небольшие обломки льда, работа была успешной, хотя зевать не приходилось.

— Прямо как в Литовской дивизии! — верный себе, сострил Мешкялис, чем-то похожий сейчас на солдата во время атаки. Багор казался ему штыком, которым он разит смертельного врага.

Анежка работала на подсыпке гребня перемычки и все время беспокойно поглядывала на озеро. Когда начался ледоход, она засуетилась, кинулась с лопатой к одной льдине, которая показалась ей опасной, но, увидев, что у водоспуска народа хватает и управляются без нее, остановилась и стала смотреть на это волнующее и захватывающее зрелище. Было видно, что лед на озере покрошился чуть не до самого «Пергале». Большие льдины еще недвижимо стояли около берега, а мелкие под напором воды неудержимо двигались посередине озера. Одни плыли спокойно, словно гуси, другие, сталкиваясь и подминая друг друга, скрипели и скрежетали. Рушились, крошились, крутились на воде целые островки со следами санной дороги, иные становились вертикально и, синеватые, блестящие, были похожи на причудливо изломанные зеркала, в которые смотрелись небо и солнце. А за всем этим — за непрерывно меняющейся картиной движения льда, за зелеными разводьями между ними, за темными, прогретыми солнцем крутыми берегами — виднелась голубоватая полоска пергалевского леса, и оттуда тянуло теплым весенним ветром. Анежку захватило это зрелище, сердце ее томилось весенней радостью и неясным предчувствием еще небывалого счастья. Она встрепенулась, почувствовав прикосновение к своей руке.

— Алесь, это ты? — засветилась она улыбкой. — Смотри, как пригоже...

— Кому пригоже, а кому и тревожно, — попытался он пошутить и, бросив на нее ласковый взгляд, пошел туда, где работали Кузьма и Мешкялис.

Пока все обстояло благополучно. Однако Алеся беспокоило, что за мелкими льдинами могут двинуться и крупные, которые стояли возле берегов, как бы составляя могучий резерв ледохода. Справиться с ними при помощи багорщиков Кузьмы и Мешкялиса будет очень трудно. Удар льдин может сорвать водоспуск, а затем всю перемычку и плотину. «Нет, больше ждать и гадать нельзя, надо просить подрывников», — подумал Алесь.

— А может, не стоит? — выразил сомнение Лайзан, когда Алесь сказал ему о своих опасениях. — Обойдется...

— Чтобы с такой силой и не справиться? — удивился Мешкялис, показывая на людей, которые собрались на перемычке.

И все-таки Алесь не сдался на уговоры.

На некоторое время у водоспуска наступило затишье. Лишь мелкие льдинки, как чайки, подскакивали на стремнине, затем ныряли и выскакивали далеко позади.

Анежка стояла на мостках, от нечего делать мыла лопату в быстро бегущей воде и забавлялась тем, что, нацелившись, колола мелкие льдинки. Но вскоре льдины пошли гуще, грохот их становился сплошным, а кроме того, стало заметно, что пришли в движение и те большие, что стояли у берега.

Кузьма, Мешкялис и Ярошка работали теперь в полную силу, без оглядки, но им становилось все труднее. Одна из льдин, длинная и с острыми краями, стала поперек течения и загородила дорогу другим.

«Вот бы разбить ее!» — подумала Анежка и хотела позвать Йонаса, но потом решила, что он над ней только посмеется. А разве она не может справиться сама? Никто не успел предупредить ее, как, схватив багор, она прыгнула на лед.

— Куда ты? Назад! — закричал Мешкялис, когда девушка уже оказалась метрах в десяти от берега.

Было поздно. Кусок льдины, на котором стояла Анежка, надломился. Она вскрикнула, взмахнула руками и очутилась в воде. В ужасе завизжали девчата на перемычке, гул прокатился по толпе. Напуганная Анежка попробовала ухватиться за край льдины, но другая толкнула ее в спину, руки ее скользнули, и она скрылась под водой.

В ту же секунду кто-то кинулся с берега. Через мгновение из-под воды показалась голова Кузьмы со спутанными волосами, а затем и бледное лицо Анежки. Йонас, который испуганно топтался на берегу, подал Кузьме багор, тот ухватился за него одной рукой, поддерживая другой девушку, и выбрался на берег. Анежку положили на разостланное Йонасом пальто, люди обступили ее.

— В больницу ее надо, — распорядился Никифорович.

— А может, до хаты, обогреть — и все? — посоветовал кто-то.

— Нет, в больницу...

На берегу осталась дежурить бригада Мешкялиса, многие пошли к селу, куда понесли Анежку. Алесь удивился, когда, возвращаясь из конторы, заметил толпу. «Чего бы это?..» — всполошился он. И прямо остолбенел от неожиданности, когда увидел, что несут Анежку. Забыв обо всем на свете, он подбежал к Кузьме, схватил девушку на руки, прижал к груди.

— Что с тобой? Что случилось? — спрашивал он, хотя без труда можно было догадаться по воде, стекавшей с одежды.

Анежка открыла глаза, узнав Алеся, прошептала чуть слышно:

— Ничего... Испугалась сильно...

— Идите туда, на перемычку, — попросил Алесь, и многие повернули назад. С ним остались Кузьма, Йонас и Никифорович.

Через несколько минут Анежка уже лежала в больничной палате. Переодетая и согревшаяся, она пришла в себя и с благодарностью посматривала на Кузьму и Алеся. Чувствовала она себя неплохо, только совестно было, что из-за своей неосмотрительности и поспешности наделала столько переполоха.

— Спасибо тебе, Кузьма, — тихо сказала она. — Ты теперь для меня как брат родной...

Алесь поднялся и молча, по-мужски, поцеловал Кузьму.

— Иди, Алеська, тебе там надо быть, — сказала Анежка, но он явно не спешил.

— А я-таки пойду, — заявил Кузьма. — Вот как переоделся, так кажется, что просто из-под душа выскочил... Закалился!

— Ты не шути! — упрекнула Анежка. — Мало что может быть...

— Какие там шутки!.. Одно вот только... Хоть и не пью я теперь, а по такому случаю следовало бы, — и, попросив у сестры спирта, он одним глотком опорожнил чуть не полстакана, запил водой и выскочил на улицу.

— Молодчина, — сказал Никифорович. — Настоящий ленинградский характер... С таким не пропадешь! Ну, я пошел туда.

— И я с вами, — поднялся Алесь.

— Нужно будет — позовем... А пока посиди тут, полезнее... Поправляйся, дочка! — и Никифорович оставил их вдвоем.

Алесь склонился к девушке, обнял ее, и она увидела, как повлажнели его глаза.

— Ну, что ты такая непослушная? — упрекнул он ее. — Зачем тебе было кидаться туда?

Перебирая ослабевшими пальцами волосы Алеся, она тихо и ласково сказала:

— Прости меня, все время доставляю я тебе неприятности... Но мне так хотелось помочь тебе!

Затем она прижалась щекой к его щеке, вздохнула:

— Иди, тебе надо быть там...

Уже не только Кузьма, Мешкялис, Йонас и многие другие, но и сам Алесь взялся за багор, когда приехали подрывники. Видно было, что эти люди не привыкли терять время даром, — сразу же приняв необходимые предосторожности, они сошли с берега на большую льдину, которая очень медленно, но непрерывно подвигалась к перемычке. Через несколько минут в трех или четырех местах задымились бикфордовы шнуры.

— А лед толстый, — глядя на маневры подрывников, выбиравшихся на берег, заметил Гаманек.

— И морозов больших вроде не было, — отозвался Мешкялис.