Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки - Король-консорт - Гай Орловский

— Искренне сожалею... но то был не я...

— А кто? — спросил отец Ромуальд свирепо.

— Какая-то сила, — признался я, — что во мне. Отец настоятель, мне послышалось, что вы сказали...

Аббат ответил все еще сильным голосом, но идущим на спад, словно тоже быстро стареющим:

— Да, я это сказал.

— Это... чтобы обмануть... ту темную силу?

Он покачал головой.

— Нет.

— Но... как же...

Отцы Велезариус и Ансельм смотрели на него в изумлении и страхе. Аббат произнес устало:

— Все равно та мощь скоро возьмет над тобой верх. В следующий раз ты совершенно бездумно вытащишь корону и наденешь. И никакая собачка тебя не остановит. Потому... нужно сделать шаг навстречу.

Я ощутил холод в теле, что пронизал до мозга костей. Одно дело клеймить их за трусость перед Маркусом и призывать не прятаться от опасности, другое дело самому вот так выйти и выдержать удар, не говоря уже о том, чтобы осмелиться нанести ответный.

Стараясь не выказывать терзающего меня ужаса и жажды снова раскрыть сумку, я застегнул ее на обе пряжки и постарался вообще отвернуться.

— Сделаю все, — сказал я аббату, — что скажете. Я верю... у вас получится.

Он покачал головой.

— Нет.

Я насторожился.

— А что...

— Получиться должно у тебя, — ответил он невесело. — Потому завтра решится... быть нам или не быть.

Он произнес это просто, как будто речь только о нем, и так уже старом, да еще о Велезариусе и Ансельме, тоже битых жизнью и старых, однако я с холодом во всем теле ощутил, что завтра станет ясно, быть или не быть Храму Истины... а также всему нашему миру.

На миг в глазах стало темно, а под ногами пусто, словно падаю в глубины бездонного космоса.

Я перевел дыхание и сказал чужим голосом:

— Отец настоятель... все понимаю... я проведу эту ночь в молитве.

Он перекрестил меня и произнес ровным голосом:

— И не ропщи. Господь испытывает не грешников, а праведников.

Я поклонился.

— Спасибо, отец настоятель.

— Иди, — сказал он. — А мы подумаем, как и что сделать.

Возможно, ход мыслей аббата проще, чем я думаю. Маркус все равно все сметет с лица земли и уничтожит человечество, так почему не рискнуть с темной короной Повелителя Двух Миров? В случае неудачи мир всего лишь будет уничтожен на несколько недель раньше...

Но в случае удачи, пусть и маловероятной, появляется некий дополнительный шанс, хотя и непонятно какой, а также непонятно, появляется ли...

В страхе и смятении я побродил по залам, в келью возвращаться невыносимо, вытащился из головного здания на двор, где яркое солнце, свежий, но теплый воздух, ветерок, а монахи, как робкие мыши, ходят вдоль стен, опустив головы и пряча руки в длинных рукавах.

Я отметил, что во дворе нет привычных колодезя и множества телег, на которых привозят все необходимое, начиная от дров и заканчивая мукой и мясом.

Только успел вспомнить, откуда берут воду, как со стороны ворот послышался хриплый рев боевого рога, затем трубный голос брата Жака, створки заскрипели, распахиваясь сразу обе, чего не делали для меня, и во двор на рысях въехал на прекрасном белом коне рыцарь в сверкающих белых доспехах.

Монахи, позабыв о приличествующей сдержанности, радостно закричали, а рыцарь красиво улыбался и вскидывал над головой правую руку, не выпуская из левой повод. На белом полотнище груди я рассмотрел еще издали большой красный крест, как и на щите.

Два монаха переглянулись, один спросил озадаченно:

— Это что же... уже пора?

— Ну да, — ответил второй. — Четыре месяца прошло!

Тот охнул, покрутил головой.

— Как быстро время летит...

И вроде бы ничего особенного не сказано, но я ощутил, что красный крест на груди и на щите как-то связаны с тем, что «уже пора», рыцарю что-то предстоит, а он, как верный слову и чести, не может не прибыть в опасный для кого-то момент.

Он снял обеими руками шлем и передал одному из монахов, солнце осветило красивое юное лицо Сигизмунда, исполненного мужества и стойкого благородства.

Я помахал с крыльца рукой, он засмеялся звонко, кивнул и, соскочив на землю, быстро пошел ко мне. Не знаю, собирался ли он преклонить передо мной колено, я давно освободил его от вассальной присяги, но ему как будто нравится демонстрировать рыцарскую верность сюзерену, потому я шагнул вперед и быстро обнял.

— Рад тебя видеть, Сиг!

— Сэр Ричард, а как счастлив я...

— Пойдем ко мне, — предложил я. — Или тебе нужно доложиться аббату?

Он покачал головой.

— Аббат знает.

— Тогда ко мне, — решил я и втайне порадовался, что хоть кто-то в монастыре меня слушается, так как Сигизмунд беспрекословно пошел рядом со мной. — Расскажешь, что у тебя за труды...

— Что мои, — возразил он живо. — Представляю, какие битвы ведете вы, сэр Ричард!

В моей келье я сам помог ему снять железо доспехов, он стеснялся и все порывался выйти, чтобы это сделали монахи или послушники, затем послушно сел к столу, где я сперва насоздавал различных видов сыра, он принялся за них с таким энтузиазмом, словно за это время стал вообще вегетарианцем, но когда на столе появилось блюдо с ветчиной и бужениной, он довольно заурчал, а в глазах разгорелся здоровый блеск.

Я наблюдал за ним с любовью и нежностью. Его мир прост и чист, и где бы он ни оказывался, все равно сам остается чистым, и люди вокруг него хоть на какое-то время становятся лучше.

— Кстати, — сказал я, — ты ведь здесь вовсе не потому, что соскучился по монахам.

Он мягко улыбнулся.

— Сэр Ричард, они нуждаются во мне.

— Я уже понял, — ответил я. — Что на этот раз?

Он покачал головой.

— Вам не стоит даже спрашивать. Как я слышал, у вас завтра очень серьезное испытание. Настолько серьезное, что даже не знаю... Мне сказать не сказали, но я понял, что судьба всего Храма будет зависеть, сумеете ли вы устоять перед натиском сил Зла...

— Я такое добро, — заверил я, — что любое зло устрашится и падет на колени! Но я все равно схвачу и зверски расчленю во имя добра и гуманности. А у тебя что?

Он помялся, но не умеет все еще врать, когда задают прямые вопросы и смотрят в глаза.

— Слева от монастыря, — ответил он с огромной неохотой, — на расстоянии мили есть старый портал. Раз в три месяца открывается...

— Ого, — сказал я, — и куда через него можно попасть?

Он дернулся, посмотрел на меня с испугом и отвращением.

— Куда? Сэр Ричард! Мы знаем только, что прет оттуда. Это... это исчадия ада. Они отвратительны!.. Отец настоятель, как поговаривают в Храме, мог бы уничтожить тот портал, однако он почему-то медлит...