Читаем без скачивания Мир без милосердия - Анатолий Голубев

— Запиши километраж и время, — Оскар кивнул Жаки на блокнот, лежащий у ветрового стекла. — Я скажу тебе, когда дадут отмашку. Надеюсь, мы сегодня последний раз едем так далеко от «поезда»?

— А что, правило — машина лидера идет первой — здесь тоже знакомо? — скептически спросил Жаки.

— Представь себе, Макака, знакомо. — Оскар наполовину высунулся из окна, то официально и торжественно махая зрителям, то посылая воздушные поцелуи девушкам. Однако продолжал внимательно следить за машиной комиссара гонки. Наконец белый флаг упал. И сразу завыли сирены. Задергались спины гонщиков. Оскар прибавил газу.

— Слава тебе, господи! Началось! Только бы...

— Тихо-тихо, — оборвал Оскар, — о больном ни слова!

Это была старая прибаутка французской сборной. Если кто-нибудь вдруг в ходе гонки начинал строить прожекты, подсчитывать выигранные минуты или вслух радоваться успеху, другой останавливал его словами: «О больном ни слова!» Надо ли говорить, что порой слово «больной» заменялось более соленым и выразительным.

В минуту старта Роже оказался почти в самом хвосте «поезда». Только зеленая молодежь лезла вперед на первом километре. Скорее покрасоваться перед тающей с каждой сотней метров толпой зрителей, чем занять лучшее место для атаки.

Роже успел, пока не дали отмашку настоящего старта, оглядеть колонну. В «поезде» шли сто два гонщика. По шесть от каждой команды. За ними в машинах ехали судья, комиссары, хронометристы. Затем командные «технички», машины прессы, устроителей, гостей. Рекламный караван катился где-то впереди, на десяток километров опережая директорскую машину, вплотную следовавшую за пятеркой полицейских, расчищавших дорогу. Одетые в оранжевые жилеты двенадцать «маршалов», перекрывавших боковые дороги с ревом проносились на «харлеях», как только «поезд» проходил охраняемые ими перекрестки.

Внезапно лучи солнца вырвались из-за огромного синего облака, начинавшегося у самого края неба, добавив красок и в без того живописную картину.

Сразу ощутилась жара. В местах, где солнце давно и нещадно пекло землю, масляный асфальт стал, как в Италии, убийственно мягким. И Роже подумал, что без завала сегодня не обойдется. К счастью, канадское солнце непостоянно, хотя и жарко. Как только туча вновь поглотила солнце, стало легче дышать.

Роже постепенно выбрался вперед вместе с Мишелем и Эдмондом. Второй тройке — Гастону, Жан-Клоду и Нестору — предстояло обеспечить отрыв.

Завал произошел по обыкновению неожиданно. «Технички», лавируя между официальными машинами, ринулись к завалу, рискуя раздавить людей и велосипеды. Оскар тоже было поддался панике, но Жаки охладил его пыл криком:

— Наших на земле нет!

Жаки сидел на дверце, весь выбравшись наружу, и, внимательно рассматривая суету вокруг завала, комментировал:

— Человек пятнадцать... Два швейцарца... Канадцы из разных команд... Боюсь, пара ребят уже отгонялась...

Слова Жаки были жестоки своей беспощадностью. Лишь несколько минут назад парни думали о том, как будут распределять силы на долгие дни гонки. А вот...

Заговорило радио:

— «Молочная-Первая», «Молочная-Первая» — «Ко всем службам!» Что случилось сзади? Прием.

— «Молочная-Третья», «Молочная-Третья» — к «Молочной-Первой». Докладываю. Большой завал. Пятнадцать человек. Четверым оказана медицинская помощь. Двое с гонки сняты и отправлены в госпиталь. Все в порядке. Прием.

— «Молочная-Первая», «Молочная-Первая». Вас понял.

Караван двинулся в путь, и Оскар тронул машину. На месте завала еще стояли, свесившись над кюветом, машины «скорой помощи». Но ни гонщиков, ни обломков велосипедов уже не было. Только темные пятна крови тускло блестели на асфальте...

Через несколько минут Оскар догнал группу упавших. Белели свежие пластыри. Кроваво-зеленым боком выделялся русский гонщик— небольшой крепкий парень, с отчаянием крутивший педали. Кровь медленно сочилась по бедру и икре, обильно политых «зеленкой». Прикрываясь машинами сопровождения от ветра, упавшие шли вослед унесшемуся «поезду».

Вскоре дорога нырнула в расщелину и завиляла так, что видимость не превышала и тридцати метров. А скорость, Роже прикинул на глазок, составляла на спусках почти шестьдесят миль в час. Да еще при таком количестве поворотов. Опыт и техника сделали свое дело. Отсепарировалось сразу три четверти новичков. Группа в двадцать человек, зацепившись за троих французов, начала уходить. Роже крикнул:

— Поднажали!

Мишель понял с полуслова: оставшаяся сзади защита отсечет погоню на равнине. Только у бельгийцев и швейцарцев еще по два гонщика. Остальные начали было тормозить, но тройка французов, наладив смену, повела в высоком темпе.

Роже подолгу шел первым.

Так же внезапно, как после старта вырвалось солнце, хлынул дождь. Роже гнал сквозь косые струи дождя, подставляя им разгоряченное лицо, совсем не думая об опасности, которую таит мокрый асфальт. Впереди между туч светился разрыв, и каждый понимал, что дождь ненадолго. И тот действительно оборвался, как старый фильм в дешевом загородном кинотеатре. Лихорадка отрыва немножко улеглась, дав возможность оглядеться.

Домашние хозяйки, свалив покупки прямо под колеса своих автомобилей, смотрели на гонку. Дети, прыгая на капотах машин, радостно визжали и махали руками. Многие бежали по лужам к шоссе из боковых проездов, от домов, скрытых в глубине зеленых массивов. Из остановленного полицией автобуса высыпали пассажиры. Один маляр, сидя на высоком кресле и бросив кисть в банку, кричал гонщикам: «Давай, парни, давай!..» Точнее и бессмысленнее этого указания трудно было придумать.

Дорога шла по долине. Время от времени над головами повисал вертолет телевизионной компании и обдавал гонщиков потоками холодного сильного ветра. Но, словно испугавшись поднятых к небу кулаков и громких проклятий, улетал прочь. Упругий бриз дул в спину, помогая держать высокую скорость.

Роже был свеж и видел, что оба его партнера готовы поддержать новую атаку. Он прикинул возможности.

«Вряд ли больше троих удержится за мной. Если только этот молодой итальянец с хорошим ходом... Потом и его надо стряхнуть — на финише хлопот не оберешься».

Достоинством Роже — это отмечали все журналисты — считалось умение никогда не терять нить руководства. Он предпочитал править гонкой сам. Даже когда ею правили другие, не уступавшие ему по силе гонщики.

Роже атаковал зло. И действительно, только Мишель, молодой итальянец да швейцарец смогли удержаться у него на колесе. Оставшиеся было сделали попытку догнать беглецов. Но Роже удачно выбрал время — перед самым крутым подъемом. Сразу же за подъемом Роже повторил атаку. Но безуспешно.

«Смотри-ка, с этим народом, пожалуй, можно идти дальше», — удовлетворенно подумал Роже. Он оглянулся. «Техничка» под номером 13 напрашивалась на встречу. Получив разрешение комиссара, Оскар подъехал вплотную.

— Как самочувствие?

Роже молча кивнул и отвалился назад. Мишель повел тандем.

— Какой запас?

— Первые — на минуту, а «поезд» — на три. Не перенапрягись! Полегче. Гонка только начинается. Знаете, что получится, если скрестить курицу с орлом, — осторожный гонщик!

Больше говорить было не о чем, Оскар, дав газу, пулей ушел вперед. Проскочив миль пять, он остановил машину у обочины, поджидая гонщиков.

Первыми показались полицейские на мотоциклах. Затем директорская машина и четверка во главе с Роже, второй отрыв, и, наконец, уныло катящийся «поезд». Оскар прохронометрировал время.

— Что-то без энтузиазма начинают, — сказал Жаки, глядя на «поезд».

— Еще не вкатились. К третьему этапу все станет на свои места.

Теперь «техничка» французской команды шла непосредственно за лидерами, не считая машины комиссара гонки Самуэля Ивса. Оскар сам сделал молчаливый выбор, оставшись позади отрыва. Они бросили трех французов в «поезде», поскольку весь ударный кулак команды был здесь, впереди. Но если Гастон, или Жан-Клод, или Нестор прокалывались в «поезде», им грозили неприятности — помощь можно было ждать только от общей «технички». Худой, а все-таки выход. Прокол впереди означал прямые убытки.

Жаки согласился с решением Оскара, но все же спросил:

— Может, стоит наведаться и посмотреть, что происходит сзади?

Оскар кивнул:

— Чуть подождем и рискнем на пару минут...

Оскар догнал лидеров и, высунувшись из окна, крикнул Роже:

— Мы посмотрим, что сзади!

Роже с удивлением взглянул на него и пожал плечами. Оскар ушел вперед метров на триста и резко затормозил. Через минуту вновь показались гонщики.

— Засеки время, Макака...

— Уже сделал, — ответил Жаки.

Он ходил по земле, приседая и разминая затекшие ноги.

— А не пожевать ли нам? — спросил Жаки, разворачивая целлофановый пакет с вашоновскими пирожными.

Оскар не ответил. Он расстегнул куртку и пошел навстречу «поезду», показавшемуся из-за поворота. Жаки привстал на цыпочки, до ряби в глазах высматривая сине-белые с красными полосами майки французов. Они маячили где-то в хвосте «поезда».