Читаем без скачивания Избави нас от зла - Том Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее голос затих, будто она не в силах была произнести еще хоть слово. Она остановилась перед дверью со следами гниения. Когда служанка открыла ее, из комнаты тоже пахнуло сильным запахом плесени, но постель была постелена, белье выглядело чистым, а Роберт намеревался уехать на рассвете.
— Подойдет, сэр?
Роберт кивнул. Он порылся в кошельке и швырнул служанке монету. У него не было сомнения, что в его распоряжении лучшая, как она заявила, комната этого постоялого двора.
Девушка взяла монету. Она сделала реверанс и повернулась, чтобы уйти, но задержалась у двери.
— Этот… этот…
Роберт повернулся к ней.
— Да? — подбодрил он девушку. — Вы хотите что-то сказать?
Служанка судорожно вздохнула и попыталась заговорить снова.
— Этот человек… — смогла она наконец произнести, запинаясь, — этот… человек… у которого была чума… Он восстал из мертвых. Полковник… он не допускает даже мысли об этом… Но это правда… Я видела его…
Она вся дрожала и покачивалась из стороны в сторону.
— Я видела его прошлой ночью.
— Где?
— Он был во дворе.
— Вы не могли ошибиться?
— Нет-нет… Я узнала его. Его лицо… Я видела его, оно… оно… светилось.
Она вдруг разрыдалась. Роберт бросился к ней и обнял ее хрупкое тело. Девушка была такой худой, что ему даже подумалось, не рассыплется ли она в его руках на части.
— Я хочу… — всхлипывала служанка, — хочу… хотела бы… покинуть это место.
Она вырвалась из его объятий и убежала. Он слышал стук ее каблуков по ступеням лестницы.
Роберт продолжал стоять без движения, пока звук шагов девушки не замер окончательно, пока не осталось вообще никаких звуков, кроме воя ветра. Он сдвинул брови, подошел к окну и открыл ставни. Порыв ветра окатил ему лицо ледяным дождем. Он козырьком приставил ладони к глазам и высунулся наружу, чтобы осмотреть двор. Он выглядел пустым, сплошное болото жидкой грязи с лужами воды. За дальним концом двора Роберт смог разглядеть силуэт церкви и кладбище, наполовину скрытое тенями от раскачивавшихся тисов. Он всматривался как мог, но так и не разглядел ни одной отдельной могилы. Однако ему хотелось узнать, действительно ли одна из них пуста. Юноша еще раз окинул взглядом двор, затем закрыл ставни. По-прежнему не было слышно никаких звуков, кроме воя ветра. На мгновение он замер на месте, подумал и вынул из ножен шпагу. Ложась в постель, он положил шпагу возле себя.
«…Хаос, что здесь царит
В ночи, усугубленной вечной тенью…»
Джон Мильтон. «Комос»
(перевод Ю. Корнеева)
Роберт спал плохо. Ему снились тучные от переполнявшего их яда пятнистые пауки, которые бегали по нему, плодились и расползались, заполняя всю комнату, опутывая ее паутиной. Тяжесть их сооружения стала такой невыносимой, что он не мог больше дышать. Роберт проснулся в поту и, просыпаясь, подумал, что услыхал шаги, доносившиеся со двора. Он поспешил к окну и распахнул его. Но двор по-прежнему выглядел пустым. Подождав достаточно долго, Роберт вернулся в постель. Он закрыл глаза, но не мог бы определенно сказать, спал или бодрствовал, потому что ему показалось, что снова послышались шаги, теперь со стороны лестницы, а потом скребущий звук возле двери. Когда он подошел к ней и открыл, за дверью никого не оказалось. Крысы, подумал Роберт, снова падая в постель. Вскоре всюду вокруг него было полно крыс с острыми, таящими в себе яд зубами. Они плодились точно так же, как пауки, и Роберт понимал, что это сон, даже когда ощущал, как их когтистые лапки царапают ему грудь. Сделать вдох стало трудно, и он открыл глаза. В тот же миг раздался звук шагов со двора. На этот раз Роберт определенно их слышал. Немного погодя со стороны лестницы донесся пронзительный визг девушки.
Роберт схватил плащ и шпагу. Он выскочил из комнаты и уже бежал по лестнице, когда услыхал второй, более долгий вопль.
— Нет! — пронзительно визжала девушка. — Нет!
А потом она выкрикнула слово, заставившее Роберта подумать, что он ослышался. Он распахнул дверь, которая вела в обеденный зал. Худенькая служанка съежилась в углу комнаты с выражением немого ужаса на лице. Ее палец указывал на дверь, выходившую во двор. Саму дверь уже закрывала буря и с грохотом захлопнула как раз в тот момент, когда Роберт бросил на нее взгляд. Он подошел к ней, открыл и вгляделся в темноту ночи. Дождь со снегом стал сильнее, и дальше пары шагов ничего не было видно. Роберт обернулся к служанке, которая продолжала сидеть в углу с той же застывшей на лице маской ужаса. Он подошел к ней.
— Что это было? — спросил он ласково. — Я уверен, что ослышался, когда вы выкрикнули имя.
Она подняла на него взгляд.
— Вы не ослышались, — прошептала девушка.
Роберт сделал глубокий вдох. Он наклонился и взял ее за руки.
— Мой отец… — заговорила она, судорожно вздохнула и на мгновение замерла. — Он умер полгода назад. Умер от чумы.
Роберт обнял ее и покачивал, словно баюкая.
— Вы уверены, — шепнул он ей на ухо, — что тот, кого вы видели, действительно был ваш отец?
— Он выглядел, — ответила она тоже шепотом, — точно так же, как в день похорон.
Роберт еще какое-то мгновение смотрел на нее, затем поднялся на ноги и протянул девушке свой кинжал.
— Охраняйте дверь, — сказал он ей, — делайте все, что сможете, чтобы никому не позволить войти. Никому.
Он взял ее за руку и подвел к кухонному очагу.
— Разожгите огонь и оставайтесь возле него. Не отходите от него ни в коем случае. Вы обещаете?
Девушка безучастно кивнула. Роберт улыбнулся ей, хотя уверенности в том, что она его послушает, не испытывал, затем отвернулся и поспешил к двери. Выйдя во двор, он услышал, как плотно захлопнулась дверь, а затем раздался скрежет запиравшегося засова. Постояв еще секунду, он двинулся по слякоти через двор. Грязь налипла на сапоги, и вскоре ноги стали застревать в ней так, что двигаться вперед было почти невозможно. Он остановился, чтобы соскоблить с каблуков грязь. Ему показалось, что в тот момент, когда он наклонялся, за пеленой дождя что-то мелькнуло. Он выставил вперед шпагу и стал осторожно приближаться. Перед ним была низкая каменная стена. Роберт подошел к ней и стал вглядываться. Сквозь дождь он разглядел множество беспорядочно разбросанных могил, за ними росли тисы и стояла приземистая
