Читаем без скачивания Морской князь - Евгений Таганов

– Возьмешь не ты, а кутигуры. Заодно они полностью разрушат Хемод. Ты же хотел тут жить и покупать шерсть. Хочешь, чтобы рядом жили не искусные ремесленники, а дикие пастухи?

Дарнику самому уже приходило все это в голову, но он рассчитывал, что сумеет захватить в плен достаточно хемодских мастеров, которые передадут команде Ратая все свои умения и навыки. Однако в доводах Сигиберда было больше смысла.

– Хорошо, – уступил варагесцу князь. – Тела закопать, а головы выставить на пиках городу на виду. Про мое знамя рядом тоже не забудь.

Против такого Сигиберд не возражал. И рядом с тремя пиками с насаженными головами на одной из пращниц было прикреплено Рыбное знамя. Необходимости скрывать себя больше не было, и повсюду среди осаждающих замелькали дарникские и ромейские блестящие стальные шлемы с развевающимися султанами.

Теперь главной задачей было не прекращать работу хотя бы одной Пращницы. К той, на которой возвышалось знамя, свезли все имеющиеся камни и десять кутигурских телег отправили по окрестностям на поиск любого вида камней, включая мелкий щебень. Ратая же князь направил на левый берег, с тем чтобы он сделал оттуда несколько пристрельных выстрелов из пращниц, дабы показать аборикам, что беззубая кутигурская осада для них уже полностью закончилась, дальше будет настоящая осада по-дарникски. Двести ополченцев с лопатами и кирками были загнаны в окопы вести траншеи от безопасной черты как можно ближе к воротам. В них князь хотел разместить несколько камнеметов и сосредоточить силы для главного штурмового броска.

Сигиберд продолжал настаивать на переговорах с Хемодом. Дарник его осаживал:

– Нам пока еще не с чем идти на эти переговоры. Аборики должны для них получше созреть и сами запросить мира.

Кутигуры после первого урока, преподанного на их глазах непобедимому врагу, окончательно признали главенство князя над осадой Хемода, и Дарник как следует этим воспользовался. Приказал собрать по стану все кожаные бурдюки для воды какие есть. Потом вместе с кутигурскими сотскими повел первые пять сотен ордынских воинов к броду и велел с надутыми воздухом бурдюками преодолевать реку туда и назад. Сначала на мелком месте, потом там, где поглубже, и наконец на глубине и с оружием.

– Мое дело разрушить стены Хемода, а резню там вы будете устраивать сами, – перевели его слова и сотским, и простым ордынцам.

С этим трудно было не согласиться, и кутигуры добросовестно принялись готовить себя к первому штурму, который Дарник назначил на следующий день. Собрав архонтов и кутигурских тясячских, он объяснил им, что сначала всем им предстоит переправиться на соседние с Хемодом острова, как следует там окопаться, перевезти туда камнеметы и, как только в городских стенах появятся проломы, – с трех сторон идти на приступ Хемода. Никто против такого плана не возражал.

Когда стало смеркаться, Рыбья Кровь вызвал к себе лурских сотских и объяснил им их ночное задание. Как только стемнеет, бортичи заберут с ристалища всех убитых людей и лошадей, выроют камнеметы и отойдут к стану. Пращница со знаменем будет продолжать стрелять всю ночь. Аборикам непременно захочется ее уничтожить, и они вышлют отряд с топорами. Первая сотня луров должна хорошо затаиться в окопах и встретить абориков уже возле Пращницы. Если им на выручку аборики пошлют второй отряд, тогда им в бок должна ударить вторая сотня луров. Если первый отряд абориков будет маленький, вторая сотня из засады не выходит, дает первой сотне самой справиться с хемодцами. И пусть луры берут как можно больше пленников. Сейчас специально для них повсюду собирают все сети и мотки веревок. Бросайте все это на абориков и сразу вяжите их. За каждого пленника будет награда. А еще, чтобы не перепутать в ночной рукопашной своих и чужих, повяжите себе на шею и кисти рук белые ленты.

Заданием остался недоволен только сотский второй сотни: а вдруг его отряду вообще не придется сражаться?

– Зато при переправе на острова твоя сотня пойдет первой, – утешил его князь.

Как все планировалось, почти так и случилось. С той лишь разницей, что аборики пошли в атаку сразу двумя отрядами. Из проток между островами бесшумно выплыли хемодские лодки, с них сошли на берег больше ста бойцов и с двух сторон устремились к Пращнице. Появление луров из-под земли прямо в их рядах стало для латников полной неожиданностью. Тяжелым и неповоротливым, им трудно было отбиваться от быстрых и ловких горцев, привыкших именно к такому виду рукопашной. Поняв по звукам, что схватка идет нешуточная, вторая сотня луров бросилась своим на выручку. Хорошие доспехи спасали абориков от смертельных ударов, но вовсе не от сетей и мотков веревок, а упав, латник подняться уже не мог. Из ворот спасать своих вышел и третий отряд абориков. Как потом оказалось, опустив подъемный мост, они просто положили на остов сгоревших мостков новые доски и по ним перешли на берег.

Не дремали и дарникцы. Корней в конном строю уже скакал со своей дозорной сотней. В общем, схватка вышла что надо. Поняв, что численное превосходство не в их пользу и неожиданность вылазки не сработала, аборики стали быстро отступать, панического бегства не было, но сутолока у ворот и лодок получилась порядочной. Мечами отбиваться от всадников с пиками и сулицами было невозможно, и часть хемодцев поневоле бросилась к городу вплавь; выплыть в доспехах, хоть и на короткое расстояние, удалось не каждому, поэтому успех луров и дозорной сотни был полным. Корнею со своими дозорными удалось даже захватить одну из лодок, которую он тут же увел с собой вниз по течению.

Утром перед князем стояли двадцать семь пленников, и больше сорока абориков лежали мертвые, сложенные рядком без оружия и доспехов. Потери луров составили девять человек, троих дозорных потерял Корней.

– Ты, конечно, молодец, но награды не получишь, – журил его Дарник. – На тебя никаких фалер не напасешься. Будешь получать только по одной фалере за два подвига.

Корней на это лишь широко ухмылялся – довольный уже тем, что его бедовую физиономию узнавали теперь не только в дарникском, но и в ордынском стане.

Зато сполна свое получили луры: по серебряной фалере оба сотских и двадцать семь медных фалер за каждого из пленных остальные их бойники.

Самым большим удивлением для захваченных абориков было обнаружить среди дарникского войска целую сотню своих дальних соплеменников. Да и Сигиберд считал, что получил хороший козырь в своих переговорах о мире, на которых он продолжал настаивать.

– Ты пойми, даже если они отдадут нам всех кутигурских детей, просто так мы отсюда не уйдем, – пытался образумить варагесца князь.

– Ну и не уходи. Я просто объясню, что на подходе у тебя еще пять тысяч головорезов и что ты муж моей двоюродной племянницы.

– Хорошо, попробуй, – разрешил Дарник.

Сигиберд и попробовал. С зеленой веткой, древним готским символом переговоров, разделся по пояс и в таком виде направился к воротам Хемода. Возобновившая с утра свою стрельбу Пращница по приказу князя остановилась. Толпа дарникцев и кутигур наблюдала, как старый воин подходит к мосткам, машет веткой и что-то кричит, как подъемный мост опускается и варагесец входит в город.

Обеспокоенная этими переговорами Калчу подошла к князю:

– Почему ты не сказал мне, что ты задумал?

– Это не я, это мой сотский решил обменять ваших детей на пленных. Если ты возражаешь, переговоров не будет.

Калчу недоверчиво посмотрела на князя и задала новый вопрос:

– Если они вернут нам наших детей, ты с ними замиришься?

– Не знаю, я об этом еще не думал.

– А что ты собираешься делать потом?.. – Она взмахнула своей беспалой рукой, мол, вообще после всего этого.

– Я же тебе говорил – буду покупать твоих овец и стричь их себе и вам на пользу.

Вид у Калчу был слегка озадаченный, видимо, прежде эти слова как-то не совмещались у нее с действительностью.

– Я так понимаю, что назначенного на сегодня первого приступа не будет? – чуть погодя поинтересовался Корней. – Надо бы Ратая предупредить, а то, пока ты ведешь переговоры, он возьмет и захватит Хемод с левого берега.

Дарник лишь хмуро глянул, и Корней уже сам послал к Ратаю своего дозорного, рассказать, какое у них тут веселье было ночью и продолжилось утром.

Подготовка к приступу тем не менее шла своим чередом: уже чуть не во всем кутигурском войске закончились мешки, поэтому брали просто овечьи шкуры и связывали комом их веревками, везли и везли камни, готовили вязанки из сухого тростника и бурьяна, чтобы забрасывать их потом в речной завал из кустов, продолжали копать и траншеи в сторону ворот.

Наконец, ближе к полудню подъемный мост опустился во второй раз, выпустив наружу Сигиберда в целости и сохранности.