Читаем без скачивания Оскверненная - Гленда Ларк

Не забывай, мне было всего двадцать, и хоть во многих отношениях я и был сметлив, но мудрости мне не хватало.

Келвин Гилфитер оказался прав. По сравнению со своим дядюшкой он казался нормальным.

Лохматые волосы и борода Гэрровина были еще более растрепанными, тагард на нем походил на одеяло, в которое закутался потерпевший кораблекрушение моряк, а говорил он с таким акцентом, что я с трудом его понимал; кроме того, многое из сказанного им звучало поистине невероятно. Когда Келвин представил меня ему, он оглядел меня с ног до головы и протянул:

– Хмм… Любовь к риску – опасное пристрастие, паренек. – Я почувствовал укол страха, и Гэрровин снова пристально взглянул на меня. – Я коснулся больного места, верно?

Я покраснел до корней волос, и причиной был стыд, а не смущение. Откуда он узнал? Как мог он узнать?

Впрочем, внимание Гэрровина было сосредоточено на его племяннике, а не на мне.

– Твое семейство в добром здравии, – сказал он ему, – по крайней мере насколько на такое можно рассчитывать. У Джейма и Тесс уже ребеночек на подходе, так что твоя мама смотрит теперь вперед, а не назад. Папаша твой… ну, вроде как примирился, знаешь ли. А уж бабуля, пожалуй, справляется лучше всех. Замечательная женщина моя матушка. Она посылает тебе свою любовь и велит сказать вот что: «Те, кто говорит, что ты должен ступать след в след за теми, кто прошел раньше, не свою обувь носят». Тут, ясное дело, нужно хорошо поразмыслить, чтобы понять. Келвин рассмеялся.

– Ах, – сказал он, – при виде тебя душа радуется, дядюшка.

– Такто оно так, только теперь твоя очередь. Что случилось с теми двумя девоньками? И как ты оказался здесь, когда я велел тебе отправляться на Брет?

Келвин оглянулся на меня и ответил:

– Это долгая история, дядюшка. Скажу тебе пока одно: Флейм беременна, она носит ребенка Мортреда. Мы думаем, что младенец ее оскверняет. Тор Райдер – тот патриарх, о котором я тебе писал, – и я ищем лекарство от этого.

– Ах… – Гэрровин запустил пальцы в свои торчащие во все стороны волосы, – нелегкую задачу вы перед собой поставили.

– Ну да, я знаю. Нам нужна твоя помощь, дядюшка. По счастью, у меня есть хорошая новость: две менодианки, родившиеся силвами, разрешили мне принять у них роды. Обе они не одобряют силвмагии.

Они принялись обсуждать тонкости строения человеческого тела и передачу болезней, через минуту или две совершенно забыв о моем присутствии. Я поднимался следом за ними на холм, гадая о том, кто такая Флейм.

Устроившись в отведенной ему в Синоде комнате, Гэрровин Гилфитер присоединился к нам в лаборатории и немедленно принялся все переворачивать вверх ногами. Он задавал проницательные вопросы насчет того, что Райдер и Келвин делали, и по большей части не оставлял от этого камня на камне. Он не смущаясь называл патриарха «пареньком» и ворчал о том, что пора тому забыть про дунмагию у себя в животе и вспомнить о мозгах в голове, которыми соблаговолил наградить его Бог. Он отчитывал племянника за то, что тот, предполагая, будто голубизна силвмагии, которую видят обладающие Взглядом, является какогото рода испарением, счел и силу силвмага тоже чемто вроде тумана. Разве не мог дар силва быть просто компонентом крови, выделяющимся в воздух, когда обладатель дара им пользуется? Дядя и племянник перебрасывались аргументами, большинство из которых были мне непонятны.

Впрочем, я начал понемногу улавливать некоторые факты, касавшиеся прошлого. Выяснилось, например, что Райдер когдато был осквернен дунмагией; это все еще отражалось на нем, но жизни, похоже, не угрожало. Келвину Гилфитеру ктото сказал, что дар силва переходит к ребенку из плаценты; поэтому он теперь и считал, что матери заражают магией младенцев при рождении или еще раньше. Райдеру с Гилфитером было также известно, что дунмагия передается от отца к ребенку, а мать, до этого не являвшаяся злой колдуньей, оскверняется дунмагией если не отца, то младенца. Вот поэтому они и хотели узнать, что же именно передается от матери ребенку и от ребенка матери. Они хотели выделить магию в чистом виде…

Природу Взгляда им было труднее объяснить, поскольку никто не мог его увидеть или учуять. Все, что было известно, – это что существует тенденция передачи такого дара по наследству. Гилфитер, похоже, считал, что силвмагия представляет собой умеренную форму заболевания, а дунмагия – тяжелую, в то время как Взгляд был проявлением иммунитета.

– Смотри на это вот как, – сказал мне Гилфитер в ответ на мой непонимающий взгляд. – Дети болеют корью или свинкой всего один раз, а после этого делаются к ним невосприимчивы. У них появляется иммунитет. Обладание Взглядом представляет собой иммунитет против магии. Все просто. Может быть, если нам удастся выделить то, что порождает Взгляд, мы сможем уничтожать дунмагию или по крайней мере защищать людей от осквернения.

«Или уничтожить силвмагию», – подумал я. Неужели менодиане так сильно ее ненавидят, что готовы извести начисто? Чувства Райдера были именно таковы, в этом я не сомневался.

Я поделился своими опасениями с Джесендой, когда через день или два мы с ней нежились в роскоши ее широкой кровати под балдахином, и новости встревожили Джесенду не меньше моего.

– Отец никогда не доверял менодианам, – пробормотала, она, – и был, похоже, прав. Эларн, они хотят сделать нас бессильными – всех нас, и дунмагов, и силвов. Если такое случится, в Ступице будут править эти лицемерные прохвосты из патриархии! Их нужно остановить! – Она приподнялась, опираясь на локоть. – И остановить их должен ты! Ты должен помешать их попыткам. Позаботься о том, чтобы они никогда не нашли того, что ищут. Дело полностью ложится на твои плечи… – Я почувствовал, что сердце у меня проваливается кудато вниз. – Уж не собираешься ли ты передумать? – спросила Джесенда, проводя кончиком пальца по моим губам, подбородку и груди.

– Нет, конечно, нет.

Палец двинулся ниже, и всякие сомнения покинули меня. Через некоторое время Джесенда сказала:

– Ты некоторое время должен будешь обходиться без меня.

– Почему? – спросил я в панике. Обходиться без нее? Я не был уверен, что такое в моих силах.

– Я уезжаю на несколько недель из Ступицы. Отец отправляет в плавание три корабля, вооруженные пушками и имеющие достаточно черного порошка, – «Гордость хранителей», «Свободу хранителей» и «Правосудие хранителей». Я отправляюсь с ними. Мне поручено командование.

Я остолбенел.

– Командование? Джесенда кивнула:

– Я тебе уже говорила раньше: отец должен послать когото, кому доверяет, а ни в ком, кроме меня, он не может быть уверен.