Читаем без скачивания Русская душа и нерусская власть - Татьяна Миронова

Реальная опасность нашего времени — эскалация техногенных катастроф. Взрывы на газопроводах, утечки ядовитых веществ на химических предприятиях, крушения поездов, энергетические катастрофы, прорывы теплотрасс, отключения электроэнергии, падения самолетов. Не предугадаешь, где рванет в следующий раз, потому что экономика разрушена, денег на восстановление порушенного дельцы, расхватавшие промышленные предприятия, не тратят. Мы вступаем в эпоху техногенных катастроф, которые неизбежны на устаревших, необновляющихся, добиваемых ради сверхприбылей предприятиях, с которых увольняют настоящих специалистов, потому что они дороги. Страшиться наступления таких событий, сопротивляться им, пытаться предотвратить есть наша с вами борьба за жизнь. И она представляется властям очень опасной. Недаром волну протестов, поднявшуюся после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, власти спешно подавили, заткнув рот потерпевшим и осиротевшим откупными и отступными деньгами.

История энергетической отрасли последних десяти лет вскрывает причины шквала техногенных катастроф, обрушившихся на нашу страну. В 2005 году пламя, вспыхнувшее на подстанции «Чагино», высветило все промахи и провалы команды А.Б. Чубайса, с 1998 года захватившего РАО «ЕЭС России» — самую совершенную энергосистему в мире. «Московская энергосистема в течение 35 часов буквально вползала в беспрецедентную катастрофу», — так оценил чагинский пожар и паралич нескольких районов Москвы и Подмосковья Булат Нигматуллин, бывший заместитель министра энергетики СССР.

Беспомощность руководителей была предсказуемой: из 15 членов Правления РАО «ЕЭС России» у 14 человек в графе «Квалификация» красовалось слово «отсутствует». Авария на Саяно-Шушенской ГЭС явилась продолжением безграмотного и алчного управления энергетической компанией, где после московского «конца света» выводов сделано не было, и вскоре последовала новая катастрофа.

75 процентов членов Совета директоров и Правления ОАО «Русгидро», владеющей Саяно-Шушенской ГЭС, не имели на момент катастрофы квалификации в области энергетики. Всего три члена Правления «Русгидро» — трое из девяти — имели профильное инженерное образование! Профессионалов из отрасли разогнал Чубайс, уже в первые годы своего руководства уволивший 90 процентов директоров энергокомпаний.

Но после катастрофы со всех специалистов Саяно-Шушенской ГЭС взяли подписку о неразглашении технических обстоятельств трагедии. Родным погибших понятно, зачем это было сделано. Рассказывает вдова Андрея Малика, мастера турбинного цеха: «Про вторую турбину давно говорили, что она на ладан дышит. На ремонт отводили нереально короткие сроки. Андрей со своей бригадой работал порой по три смены подряд! В последнюю неделю муж ходил расстроенный и хмурый, постоянно повторял: быть беде, быть беде! И поминал недобрым словом кровососов, что любой ценой хотят выкачать из станции максимум денег. Турбинный цех находится на 315-й отметке, муж говорил: «Если что случится — мы первые костьми ляжем». Так все и произошло: ниже, на 310-й отметке, работали маляры, из них тоже никто не спасся».

Угробили три бригады, всю рабочую смену. Те же, кто в погоне за прибылью экономил на ремонте, как ни в чем не бывало остаются на своих местах, даже грамоты получают и медали, как главный инженер Саяно-Шушенской Андрей Митрофанов, получивший медаль МЧС в тот самый день, когда парламентской комиссией был назван в числе виновных в катастрофе.

«Вы посмотрите, все виновные в трагедии пермской «Хромой лошади», сидят за решеткой, — говорит председатель комитета «Ступени к жизни» Николай Жолоб. — У нас бывший директор Саяно-Шушенской ГЭС Николай Неволько переведен на почетную должность эксперта в «Русгидро» — это хозяйка Саяно-Шушенской. Мы ведь не зря требовали выплатить всеми семьям погибших по пять миллионов рублей. Именно столько получал в месяц этот самый директор Саяно-Шушенской Николай Неволько. Семьям выплатили по миллиону рублей единовременного пособия — расщедрились чубайсовские выкормыши!»

«Должно сесть все руководство Саяно-Шушенской гидростанции, включая начальника турбинного цеха, который принял в марте 2009 года из ремонта в эксплуатацию несбалансированную турбину со ржавыми гайками и повышенной вибрацией, — убежден Николай Жолоб. — Но также должны ответить руководители и специалисты «Русгидро».

Все эти топ-менеджеры, бизнес-единицы, что непосредственно курировали «Саянку».

Они были прекрасно осведомлены о недопустимых вибрациях, но дали отмашку начальству станции: «Работайте!». Вы поинтересуйтесь, сколько среди этих менеджеров гидротехников, энергетиков? Ни одного! У них в Акционерном обществе первым пунктом шло «получение максимальной прибыли», а все инженерно-технические заморочки воспринимались как статьи затрат, снижающие финансовый поток».

В результате катастрофы на Саяно-Шушенской осиротели 164 ребенка, круглых сирот -19. «Сердце разрывается, когда видишь, как дети целуют отцовскую фотографию, — это говорит вдова Андрея Малика, мастера турбинного цеха. — Ребятишки в детских садах рисуют мир черно-коричневыми красками. Они строят во дворах из снега гидростанцию, которая обваливается, и дети с криками разбегаются в разные стороны. Это у наших детей теперь такие игры. Местный священник отец Андрей Кобижаев в открытом письме к президенту приводит разговор двух пятилетних малышей на детской площадке. Один мальчик говорит: «Когда будет наводнение, мы убежим», — другой ему отвечает: «Нет, не успеем, папа говорит, всего 20 минут до прихода воды». Восьмилетняя дочка спрашивает отца: «А сколько нам еще жить осталось, когда эта ГЭС упадет?»

На самом деле катастрофа на Саяно-Шушенской — это модель нашей страны. Чубайсы, запрограммировавшие ее катастрофу, отвалят на свои виллы в распахнувшие для них объятия Америки и Европы — проедать нахапанное. Их прислужники, весь этот менеджмент и технический персонал, тоже успеет умчаться подальше из страны, ведь сигналы о начинающейся трагедии к ним поступят в первую очередь. А мы с вами? Что будет с нами и с нашими детьми? Будем задавать себе вопрос, как та восьмилетняя девочка отцу: «А сколько нам жить осталось, если эта ГЭС упадет?» Сколько нам осталось жить, если «упадет» наша страна? — Ровно столько, сколько мы отведем этой жизни себе и своим детям. Ясно одно, пока по нашей земле ходит безнаказанный Чубайс, пока ему служат такие же безнаказанные, алчные и беспринципные менеджеры и инженеры, срок жизни у нашей страны и у нас с вами не долог. Эта страшная катастрофа не послужила уроком властям. Они вывели виновных руководителей отрасли, и прежде всего Чубайса, из-под наказания, отдав под следствие лишь пятерых исполнителей их преступных приказов — мало что значащих сейчас пенсионеров, которым вменяется лишь халатность, но не убийство.

Этим власть показала, что никто не собирается отвечать, да никто ни с кого и не спрашивает ни за аварии, ни за катастрофы. Даже гибель десятков людей не становится поводом для спроса с Чубайса. Он по-прежнему неуязвим, и уже, как метастазы Чубайса, входят в силу и во власть его подручные. Для народа России это и есть главная опасность для жизни — непрофессионализм, базарно-рыночный интеллект захапать, продать, присвоить, — который будет, непременно будет оборачиваться новыми людскими жертвами и катастрофами. Меч над нашими головами занесен. Он может обрушиться на нас в любом месте в любое время.

Действительными опасностями являются и поглотившие наш народ социальные язвы — алкоголизм, наркомания, беспризорность, нищета, бездомность. Это социальные плоды режима, но ведут они к национальной катастрофе — к вымиранию и деградации русского народа. И вновь страх перед вымиранием собственного народа должен подвигнуть каждого из нас противостоять социальным бедствиям. Этот страх благотворен, он заставляет сражаться не только за себя и свою семью, этот страх мобилизует нашу волю заставлять и других исправляться. История Егора Бычкова из Нижнего Тагила, второго по численности населения города в Свердловской области, где из 370 тысяч жителей ежегодно умирает до 400 человек в возрасте от 15 до 35 лет, «что обусловлено высочайшим уровнем спроса на наркотики и количеством наркозависимых», показала, что власть боится людей, осознающих реальные угрозы нашему народу и готовых им сопротивляться. В начале октября 2010 года Дзержинский районный суд Нижнего Тагила приговорил Егора Бычкова, основателя движения «Город без наркотиков», к 3,5 годам лишения свободы за принудительное лечение наркозависимых с разрешения и по просьбам их самих или их родителей. Позже под давлением возмущенного народа Свердловский областной суд отменил это решение и назначил ему 2,5 года лишения свободы условно с испытательным сроком в один год. Власть снова наглядно демонстрирует, что страх, побуждающий нас бороться с социальными пороками, для нее смертельно опасен.