Читаем без скачивания Последняя крепость. Том 1 - Роман Злотников

— Приговоренных охраняем, господин капитан, — ответил стражник на вопрос Свана.

— Приговоре-е-енных… — брезгливо глядя на воина, протянул капитан. — Знали бы вы…

Он вдруг понял, что никакие объяснения здесь не помогут. Не поверят эти дурни в то, что довелось ему видеть своими глазами.

Капитан махнул рукой и двинулся дальше. Но через пару шагов снова остановился.

— Нет, чем пахнет-то? — сморщившись, снова спросил он. — Будто как… цветами, что-ли?

Тут уж и те из стражников, которые находились рядом с капитаном, задвигали носами, шумно принюхиваясь.

— Чую! — вдруг обрадованно воскликнул один из ратников. — Пахнет, да! Сладко… — Стражник зачмокал губами, словно пробовал на вкус кусок фруктового пирога. — Даже на языке чувствуется…

Вслед за ним зачмокали и захлюпали носами и другие стражники. Кто-то — подальше от капитана, за его спиной — восхищенно ахнул. Кто-то даже заржал от удовольствия. Но Сван почему-то не обернулся на наглеца. Хмурясь, он принюхивался и поглядывал по сторонам, ища источник странного сладкого запаха.

— А вона! Вона! — завопили дальше по коридору.

Капитан бросился на этот голос. И скоро врезался в плотное кольцо стражников, обсуждавших что-то с приглушенным возбуждением. Растолкав ратников, Сван увидел то, что их так заинтересовало. На грязном, мощенном булыжниками земляном полу лежал цветок — такой, какого никогда раньше капитану видеть не приходилось. Более всего цветок напоминал птицу с удивительно красивым цветным оперением. Множество длинных и узких лепестков нежно переплетались друг с другом, образуя неправильной формы шар размером с человеческую голову. Словно клюв, подрагивая, смотрела вверх крупная тычинка, осыпавшая пыльцу… Вблизи цветка сладкий запах был так силен, что щипало язык, и глаза резало, будто их заливал горячий сироп.

Сван отшатнулся, кашляя.

— Кто его приволок сюда? — зарявкал он, сам, впрочем, понимая, что никто эту штуку незаметно в тюремные подвали приволочь не мог. — Ну-ка… тащите его наверх. Пусть там разбираются…

Несколько человек сразу сунулись было к цветку, но их словно отбросило волнами нестерпимо сладкого запаха. Закрывая ладонями лица, кашляя и чихая, ратники стали пятиться прочь от цветка.

Тычинка задрожала сильнее, осыпая еще больше пыльцы. Но вот удивительно: пыльца та почти моментально растворялась в воздухе, не долетая до пола.

«Что за диковинная дрянь… — подумал капитан, пятясь по коридору. — Надо к сотникам посылать. И поскорее!..»

Тут же он представил, как будет мямлить и путаться посланный ратник, представ пред очи большого воинского начальства: «Тамотко, в подвале, цветок лежит большой, красивый… И воняет так чудесно, аж продохнуть нельзя… Вот господин капитан и велел мне вам об этом сообщить…» Представил это Сван и скривился.

Факельное пламя стало потрескивать. И в свете танцующих косматых огненных языков под потолком вдруг явственно обозначились облачка полупрозрачного маслянисто посверкивающего тумана. Облачка быстро разрастались, сливаясь в одно облако, заполняющее пространство коридора дурманящим сладким ароматом.

Слюна во рту капитана стала вязкой. Он вдохнул еще несколько раз, покрутил головой и чихнул. Аромат, сгущаясь, становился все более приторным, и уже никакого удовольствия обонявшие его не испытывали. Аромат стал чересчур сладким. Аромат уже обжигал носы и рты стражников изнутри. Лица и открытые участки кожи быстро покрывались липким, словно ягодное варенье, налетом. И от налета этого кожу щипало и жгло.

— В горле режет, — сдавленно пожаловался тот самый ратник, который первым после капитана почувствовал сладкий запах.

Маслянистое облако быстро распространялось по коридорам. Слоистые волны хлестали во все стороны сразу, удивительно и жутко преломляя перспективу. Сван, зажавший себе нос и рот, с ужасом наблюдал, как пол и потолок менялись местами, как фигуры его ратников изменяли форму, то вытягиваясь в каплеобразные нити, то сплющиваясь в бесформенные шары.

«Нет, — стукнуло в голове капитана, — надо уводить людей. Не ровен час — ядовитым этот запах окажется…»

— Не дышать! — крикнул Сван, внутренне подивившись своему приказу — как это можно не дышать?.. — Отходить к лестнице! Держать строй по двое и не паниковать!

Странно, но он не услышал собственного голоса. Замолчав, даже не понял: кричал на самом деле или нет… Горло закипело болью, точно ошпаренное кипящей смолой. Вокруг капитана бесновались, размахивая конечностями, беспрестанно изменяющиеся, словно ставшие жидкими, и постоянно перетекавшие один в другого стражники. Бесновались — но совершенно бесшумно. Ничего не было слышно в помутневших маслянистых сумерках тюремных коридоров. Ничего, кроме странного глухого бульканья. И отчего-то Свану стало предельно ясно: он не оглох. Этот приторный туман поглотил все звуки.

Капитан рванул к выходу — туда, где начинались ступени длинной винтовой лестницы, уводящей из тюремных подвалов на нижние ярусы дворца. Лицо его горело. Надо было непременно как можно скорее дать знать сотникам о случившемся. Это проклятые болотники пустили в ход свою магию — они, гады, кто же еще! Потому, сволочи, и не рыпались раньше времени, что знали: могут уйти в любой момент…

— Гады! — не удержавшись, хрипнул капитан. И хватанул ртом большой глоток маслянистой дурманной отравы.

На этот раз обожгло не только рот и гортань, но и кишки. От острого приступа боли у Свана отказали ноги. Просто подломились в коленях, как будто кости в них вдруг превратились в кисель. Капитан рухнул на пол, естественным движением выставив вперед руки, чтобы защитить от удара лицо. Но руки не подчинились, отчего-то став мягкими, какими-то не своими. Оторвавшись от культи, беззвучно поскакал по полу знаменитый железный кулак капитана Свана. Сван, ткнувшись носом в пол, попытался встать, но не смог. Ему показалось, что в кисель превратились не только его кости, но и он сам.

А потом зрение капитана померкло. И он уже не мог видеть, как один за другим падают на пол его стражники, разевая рты в неслышном крике. Как пузырится и стекает с лиц ратников и с его собственного лица кожа, плавясь, точно восковая корочка. Как крупными тягучими каплями стекают превращенные в вязкую массу мышцы… Как обнажаются кости — и тут же тоже начинают пузыриться и таять…

Глазастый Вград окаменел у стены. Теперь он своим видом более чем когда-либо еще оправдывал собственное прозвище. Ибо, взирая на беззвучную чудовищность происходящего, и без того большие глаза его были выпучены до предела, положенного человеческой природой. Ни одной мысли не появлялось в голове Вграда. Страх парализовал его разум. Только когда полсотни стражников вместе с капитаном Сваном превратились в лужицы темной грязцы, вытекающей из пустых доспехов, парень начал что-то соображать.

«Бежать отсюда!» — решил он, но не сумел сделать ни шага. То ли страх был тому виною, то ли что-то еще. Маслянистый туман, почему-то не тронувший Вграда, понемногу стал рассеиваться. Пламя факелов сделалось ровнее.

Вград на мгновение очнулся от оторопи. Дернулся… и снова замер.

Разум его омертвел. Мгновенно потух, будто огонек свечи под сильным ударом сквозняка. Но тело Вграда еще жило.

Двое стражников у двери камеры, где громыхал цепями и проклятиями рыцарь Ордена Северной Крепости Порога, удивленно уставились на Вграда, размеренно шагавшего прямо к ним.

«Не иначе как Сван послал с чем-нибудь», — подумал первый стражник.

«Лицо у него какое-то… Как заледеневшее. Наверное, Железный Кулак опять зверствует», — подумал второй.

Но Вград, приблизившись, ничего говорить не стал. Еще на ходу он опустил свою алебарду и, оказавшись на расстоянии шага в три от стражников, резким выпадом проткнул насквозь одного из них. Коротко звякнуло мощное копье, расколов звенья кольчуги. Второй стражник ненадолго пережил своего товарища. Вград деловито и быстро заколол и его.

— Эгей! — прогремел за дверью охрипший голос. — Чего там такое?

Вград никакого внимания на этот вопрос не обратил. Переступив через трупы ратников (заколотый последним, впрочем, еще хрипел, пуская кровавую пену из рта), он двинулся дальше. Коридоры, которыми шел стражник, были безлюдны и темны. Но отсутствие света не мешало Вграду. Большие глаза его словно обрели способность видеть во тьме. Через некоторое время, несколько раз безошибочно свернув в путаных разветвлениях древних ходов, он выбрел к высокой двустворчатой решетчатой двери, у которой тускло светил укрепленный на стене догорающий факел. За решетчатой дверью располагалось хранилище личных вещей узников королевской тюрьмы. Скорчившись на низкой табуретке, рядом беспечно похрапывал стражник. Подходя к двери, Вград, не замедлив шагов, вогнал ему копье алебарды под ухо, разорвав яремную вену. Захлебываясь кровью, стражник слетел с табуретки.