Читаем без скачивания Безмолвные узницы - Илана Касой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не достаю ногами до земли, снова думает он. На этот раз он почему-то не может свистеть. Он сжимает губы, заставляя напрячься, какие-то ноты вырываются, но звучат фальшиво, что вгоняет его в еще большее отчаяние. Кожа на запястьях лопается, легкие просят воздуха, и после того, как он слишком сильно попытался свистнуть, чувствует привкус крови во рту. Он не имеет представления, когда его клюют в первый раз. Ни во второй, ни в третий раз. Словно все снегири одновременно нападают на него, нанося удары по его телу, особенно по вздымающейся груди и бедрам. Он воет от боли, но бабушка не приходит. Снегири продолжают яриться, раздраженные несовершенством его свиста. Кончики клювов острые, и плоть им не слишком сопротивляется: они пробивают кожу, вгрызаются в живую плоть, птицы начинают поедать его, повисшего с коробкой на голове.
Брандао просыпается, задыхаясь, свернувшись калачиком на мокрой от пота простыне. Его лихорадит. Он проводит жесткими ладонями по рукам и ногам, убеждаясь, что это был просто плохой сон. Полусидя и оправившись от испуга, он поворачивает голову и смотрит на себя в зеркало: ребенок теперь мужчина. Мужчина в лохмотьях.
За окном садится солнце. Ошеломленный, он встает и трет глаза. Не приняв душ и не перекусив, быстро одевается и берет «Корсу». Он мчится, не глядя на дорожные знаки, ему сигналят, его оскорбляют, он едва не разбивает машину, но мир снаружи – это нечто другое, это не имеет значения. Он тормозит только при подъезде к автовокзалу Тиете. Выходит из машины нетвердыми шагами, словно пьяный, несмотря на то, что ничего не пил.
На информационном табло указано, что с севера только что прибыл автобус. Он бежит к нужной стойке и скрещивает руки, смахивает пот с лица, изучает спускающихся женщин. Ждет десять, двадцать минут. Люди встречают своих родственников, автобус уезжает и прибывает другой, на этот раз с юга. Где Жанета?
– Жанета-а-а! – кричит он. Прохожие с чемоданами странно смотрят на него. На что они уставились? Он разворачивается и мчится между автобусными парковками, выкрикивая имя жены. Стучит по стойкам, распихивает темнокожих женщин и в ярости пинает мусорные баки. Где она? Подходит охранник, удерживает его за руку и что-то говорит. Прежде чем он заканчивает фразу, Брандао бьет парня кулаком и снова бежит. Его преследуют другие охранники, поэтому ему приходится пробираться сквозь толпу людей, идущих к станции метро, а затем свернуться калачиком рядом с грязным оранжевым мусорным баком.
Там он прислоняется к стене, и пока перед его глазами торопливо проносятся чужие ноги, туманные фантазии начинают растворяться, и в мыслях проносятся реальные факты. Что он натворил? Он видит, как волосы Жанеты превращаются в огонь, слышит крики, издаваемые ее пылающим телом, и вспоминает смутное удовлетворение: ее руки пожирает жар, пока они не становятся черными, как уголь. Как он мог поступить так глупо? Он потерял над собой контроль.
Жанета предала его, забрала самое для него дорогое, эту несчастную женщину. У него не было иного выхода. Она заслужила такой конец, а он – нет. Он заслуживал оставаться со своей бабушкой, заботиться о ней до ста лет, имел право наказывать проклятых женщин, бросивших свои семьи, а именно такие всегда выходят из автобусов на грязной автостанции. Кто теперь поговорит с ним о них? Кто разделит с ним бункер, который он возвел под землей, чтобы размещать их внутри? Брандао проводит руками по своей бритой голове, и к нему подходит молодой темнокожий мужчина, спрашивает, все ли в порядке. Конечно, ничего не в порядке, разве он не видит? Бабушка Брандао умерла; Жанета, с которой он делил свои фантазии, мертва. Больше нет никого.
– Почему она со мной так поступила? – спрашивает Брандао у темнокожего. Ему хочется ударить парня, как того охранника, но мужчина замечает это и уходит. Жанета была идеальной, преданной женой, которая уважала его интересы и наслаждалась их приключениями. Как она так изменилась за столь короткое время? Ему приходит в голову мысль: она бы никогда так не поступила, во всяком случае в одиночку. Кто-то добыл яд, кто-то помог ей набраться храбрости. Он качает головой, ища охранников поблизости. Не найдя их, возвращается к машине и едет домой.
Полный решимости раскрыть источник предательства, он в ярости переворачивает всю комнату вверх дном. Даже не найдя следов, он уверен: этот некто существует. Он обыскивает тумбочку, кухонную мебель и шкаф в спальне. Что-то под кроватью привлекает его внимание: серебристый зонт Жанеты. Разве ему не звонили из пекарни? В висках бешено бьется пульс, когда он бежит к телефону. В истории звонков разыскивает нужный номер. И перезванивает.
– Департамент убийств, добрый вечер. – Голос женский. Удивленный, он изменяет голос:
– Подскажите, пожалуйста, с кем я разговариваю?
– Вероника Торрес, чем могу помочь?
Брандао вешает трубку, словно оборвалась связь. Ты уже помогла, дорогая. На компьютере он вводит в поисковик «Вероника Торрес» и «департамент убийств Сан-Паулу» и вскоре получает дополнительную информацию. Фиксирует все на бумаге, прежде чем сделать несколько звонков со своего мобильного. Надевает форму, проверяет патроны и выходит из дома, решая, что перед убийством он может подвергнуть пыткам того, кто настроил против него его маленькую пташку.
31
Я задержалась в участке допоздна, работая с Карваной, заполняя отчеты, внося материалы в каталог, отвечая на забытые электронные письма. Как будто мне недостаточно ужасного ощущения, что я худший в мире полицейский, самая паршивая мать и самая глупая жена, еще и старик решил содрать с меня шкуру.
– Ты расслабилась, Веро, – заявил он, когда я в сотый раз вошла в его кабинет, отдавая очередную пачку документов.
– Все непросто. – В промокшей одежде, с разбитой душой, я даже не удосужилась ответить. Волосы мои были такими жирными, что даже прилипали к затылку, раздражая. Ублюдок, развалившись в кресле, с расстегнутой рубашкой, демонстрирующей вьющиеся седые волоски на груди, вздернув
