Читаем без скачивания Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

— Потому что он единственный враг, которого ты боишься, — ответил Финан вместо меня.

Лицо Константина мгновенно исказила гримаса. Он поднялся на ноги, а его улыбка исчезла.

— Этот форт, — жёстко сказал он, — теперь мой. Все земли к северу — моё королевство. Я даю тебе время до заката, чтобы ты покинул мой форт и мои владения. Это значит, что ты, лорд Утред, уберёшься на юг.

Константин пришёл на мою землю со своим войском. Мой двоюродный брат укрепил свои силы кораблями Эйнара Белого. А у меня оставалось меньше двух сотен людей, так что я мог сделать?

Я коснулся молота Тора и молча дал обет, что возьму Беббанбург. Несмотря на моего кузена, несмотря на Эйнара, назло Константину. Это займёт много времени, это будет нелегко, но я это сделаю.

А потом я ушёл на юг. 

Часть вторая

Ловушка  

Глава третья

В следующее воскресенье мы прибыли в Эофервик, или Йорвик, как называют его датчане и норвежцы, и нас приветствовал колокольный звон. Брида, когда-то моя возлюбленная, а потом недруг, пыталась искоренить в Эофервике христианство. Она убила старого архиепископа, перерезала многих священников и сожгла церкви, но Сигтрюгру, новому правителю города, было плевать, каким богам поклоняются жители, пока они платят налоги и поддерживают порядок, и потому новые христианские храмы возникали как грибы после дождя. Появился и новый архиепископ Хротверд, западный сакс с репутацией приличного человека. Мы прибыли около полудня. Ярко светило солнце — впервые с тех пор, как мы уехали от Этгефрин. Мы поскакали к дворцу, неподалеку от перестроенного собора, но там мне сказали, что Сигтрюгр уехал в Линдкольн вместе со своим войском.

— А королева здесь? — спросил я престарелого стражника у ворот, когда спешился.

— Уехала с мужем, господин.

Я неодобрительно фыркнул, хотя меня не удивляла склонность дочери к риску, скорее меня бы удивило, если бы она не уехала на юг с Сигтрюгром.

— А дети?

— Тоже уехали в Линдкольн, господин.

Я поморщился от боли в спине.

— А кто здесь командует?

— Болдар Гуннарсон, господин.

Болдара я знал как надежного и опытного воина. Я считал его стариком, хотя, по правде говоря, он был года на два моложе меня и, как и я, украшен шрамами битв. Он охромел из-за копья сакса, вонзившегося ему в правое бедро, и потерял глаз от мерсийской стрелы, эти раны сделали его осторожным.

— О войне никаких известий, — сказал он, — но конечно, пройдет еще неделя, прежде чем мы что-нибудь услышим.

— Что, и впрямь война? — спросил я.

— Саксы вторглись на нашу территорию, господин, и вряд ли чтобы танцевать, — осторожно ответил он.

Для обороны Эофервика ему оставили скудный гарнизон, и если армия западных саксов и правда опустошает юг Нортумбрии, то лучше ему надеяться, что она не доберется до крепостной стены города, построенной еще римлянами, и лучше молиться богам, чтобы Константин не решил перебраться через стену и двинуться на юг.

— Ты останешься здесь, господин? — спросил он, наверняка в надежде, что мои воины усилят крохотный гарнизон.

— Мы уедем утром, — сказал я.

Я бы уехал и раньше, но лошадям требовался отдых, а я хотел узнать новости. Болдар понятия не имел, что произошло на юге, и Финан предложил поговорить с новым архиепископом.

— Монахи всегда друг с другом переписываются, — объяснил он, — монахи и священники. Они знают о том, что происходит, куда больше, чем многие короли! И говорят, что архиепископ Хротверд — достойный человек.

— Я ему не доверяю.

— Ты с ним даже не встречался!

— Он христианин, — ответил я, — как и западные саксы. — Так кого он предпочтет видеть здесь на троне? Христианина или Сигтрюгра? Нет, сам с ним поговори. Помаши перед его носом своим крестом и постарайся не пердеть.

Мы с сыном вышли на восток, покинув город через массивные ворота, и двинулись по дороге к берегу реки, где у длинной пристани для торговых судов, приходящих из всех портов Северного моря, сгрудилась вереница строений. Там можно было купить корабль или древесину, снасти и деготь, парусину и рабов. Здесь было три таверны, в самой большой, «Утке», подавали эль, еду и шлюх, там-то я и сел за стол у двери, снаружи.

— Приятно снова видеть солнце, — поприветствовал меня Олла, хозяин.

— Увидеть немного эля будет еще приятней, — ответил я.

Олла ухмыльнулся.

— И тебя приятно видеть, господин. Только эль? У меня есть одна малышка, только что из Фризии.

— Только эль.

— Она не знает, чего лишилась, — сказал он и пошел за элем, а мы тем временем прислонились к стене таверны. Солнце припекало, отражаясь от реки, где вверх по течению медленно плыли лебеди. Неподалеку было привязано большое торговое судно, его мыли три полуголых раба. — Оно продается, — сказал Олла, когда принес эль.

— Тяжеловато на вид.

— Не судно, а зверь. А ты хочешь купить, господин?

— Не это, что-нибудь поскромнее.

— Цены нынче поднялись, — сказал Олла, — лучше подождать, пока ляжет снег, — он сел на стул напротив. — Хочешь есть? Моя жена сварила отличную рыбную похлебку и испекла свежий хлеб.

— Я хочу, — заявил мой сын.

— Рыбу или фризок? — спросил я.

— И то, и другое, но сначала рыбу.

Олла заколотил по столу, и из таверны вышла хорошенькая девчушка.

— Три миски похлебки, дорогуша, — сказал он, — и два свежих каравая. И кувшин эля, и масло, и подотри сопли. — Он подождал, пока та нырнет обратно. — Привез с собой молодых воинов, которым нужна жена, господин? — спросил он.

— Кучу, — ответил я, — включая этого болвана, — я махнул рукой на сына.

— Моя дочь, — сказал Олла, кивая в сторону двери, куда скрылась девчушка, — и хлопот с ней не оберешься. Вчера пыталась продать своего младшего брата Харульду.

Харульд был работорговцем из третьей сараюшки выше по течению.

— Надеюсь, она выручила хорошую сумму, — сказал я.

— Ага, торговаться она умеет. Собственных вшей продаст.

— Ханна! — крикнул он. — Ханна!

— Отец? — высунулась в дверной проем девчушка.

— Сколько тебе лет?

— Двенадцать, отец.

— Видал? — он перевел взгляд на меня. — В самом соку для замужества, — он наклонился и погладил спящего у его ног пса. — А ты, господин?

— Я уже женат.

Олла ухмыльнулся.

— Давненько ты не пил мой эль. Что привело тебя сюда?

— Я надеялся, что ты мне скажешь.

Он кивнул.

— Хорнекастр.

— Хорнекастр, — согласился я. — Я не знаю это место.

— Да там почти ничего и нет, — объяснил он. — Только старый форт.

— Римский? — предположил я.

— А чей же еще? Западные саксы теперь правят до самого Геваска, — мрачно заметил он, — и по каким-то причинам послали людей на север, аж до самого Хорнекастра. Устроились в старом форте, и до сих пор там, насколько я знаю.

— Сколько их?

— Порядочно. Три сотни? Четыре?

Это похоже на грозный отряд, но даже четырем сотням воинов придется постараться, чтобы покорить каменные стены Линдкольна.

— Мне сказали, что началась война, — с горечью бросил я. — Четыре сотни воинов, засевшие в форте, могут доставить неприятности, но вряд ли покончат с Нортумбрией.

— Вряд ли они явились сюда собирать маргаритки, — возразил Олла. — Они западные саксы, и пришли на нашу землю. Король Сигтрюгр не может просто позволить им остаться.

— Это верно, — я плеснул себе еще эля. — Ты знаешь, кто ими командует?

— Брунульф.

— Никогда о нем не слышал.

— Западный сакс, — сказал Олла. Сведения ему поставляли те, кто пьянствовал в таверне — в основном моряки с судов, ходящих по реке, но о Брунульфе он узнал от датской семьи, которую согнали с земли к северу от древнего форта. На ночь она нашла пристанище в «Утке», а потом отправилась дальше на север, к родным. — Он никого из них не убил, господин.

— Брунульф?

— Они сказали, он был любезен! Но всей деревне пришлось уйти. Конечно, скот они тоже потеряли.

— И дома.

— И дома, господин, но никто не получил ни царапины! Ни единого ребенка на забрали в рабство, женщин не насиловали, ничего такого.

— Какие милые налетчики, — сказал я.

— Ну вот, и твой зять, — продолжил Олла, — взял четыре сотни воинов и поскакал на юг, но я слышал, он тоже мягок. Предпочитает уговорить мерзавцев убраться из Хорнекастра и не начинать войну.

— Что, вдруг поумнел?

— Это всё твоя дочь, господин. Она настояла, что не стоит ворошить осиное гнездо.

— А вот и твоя дочь, — сказал я, когда Ханна принесла поднос с мисками и кувшинами.

— Поставь сюда, дорогуша, — велел Олла, хлопнув по столу.

— И сколько же Харульд предложил тебе за младшего брата? — поинтересовался я.