Читаем без скачивания Путь императора - Александр Мазин

Оборотень бежал долго, спускаясь все ниже и ниже, пока не оказался в подземельях царского крыла дворца. Здесь, в вечном мраке, располагался огромный водоем, питаемый подземными ключами. По замыслу строителей, водоем должен был в случае осады обеспечить защитников водой. За века о нем забыли. Вход на спиральную лестницу, ведущую в рукотворному озеру, был заложен кирпичом при строительстве очередной башни. Но сама лестница сохранилась.

Оборотень часто приходил сюда. Твари, водившиеся в заброшенном водоеме, служили ему пищей.

Черная вода забурлила. Нечто, больше всего напоминающее обрубок кишки, выпрыгнуло из воды и повисло, вцепившись в ногу слуги Аша. Миг – и тварь уже извивается у него в руке, разевая усеянную крохотными зубами пасть. Оборотень сжал пальцы крепче: червеобразное тело покрывала слизь. Оборотень засмеялся. Он смеялся, только когда оставался один. Потребность смеяться осталась с тех времен, когда он был человеком, а быть человеком слуга Мудрого считал унизительным.

Не переставая хохотать, он устремился наверх. Из пасти пойманной твари капала густая слюна с острым кислым запахом.

Спустя четверть часа оборотень уже осторожно отодвигал панель, прикрывавшую тайный вход в императорские покои. Прямо перед слугой Аша спускался с потолка полог из коричневого шелка. За пологом спал Аккараф. С другой стороны ложа расхаживал охранник.

Слуга Аша поднял занавес и бесшумно вспрыгнул на царскую постель. За занавесом было темно, но темнота оборотню не мешала. Он отчетливо видел лежащего Императора, его одутловатое лицо и раскрытый рот. Оборотень подумал, что мог бы просто свернуть Аккарафу шею, но придуманный им план, безусловно, интересней. Слуга Аша подполз к Императору, быстро прижал пасть кишкообразной твари к лицу Аккарафа, стремительно скатился с постели, нырнул под занавес и через мгновение исчез за панелью.

Храп Аккарафа порядком раздражал Алого, потому, когда Император перестал храпеть и заворочался, Хугс вздохнул с облегчением. Некоторое время за пологом было тихо. И вдруг тяжелое ложе затряслось от сильнейших беспорядочных ударов. Сдавленное утробное мычание, не имеющее ничего общего с человеческим голосом, раздалось из-за полога, и от этого звука волосы на затылке Хугса встали дыбом.

Но Хугс был Алым, и страх только подстегнул его. Он шагнул вперед и, взявшись за рукоять меча, резко откинул парчовый занавес…

Император катался по широченному ложу и глухо мычал. Хугс не сразу разглядел белесую тварь – огромную, размером с руку, пиявку, присосавшуюся к лицу Аккарафа. Хугс закричал и прыгнул на Императора, пытаясь ухватить гадину. Шип его налокотника зацепил полог, и тяжелая парча накрыла Алого. С яростным воплем Хугс рванул занавес, но толстый шелк не поддался. Хугс рванул еще раз, вырвал его из креплений… и полетел на ковер. Это бьющийся на ложе Аккараф пнул его ногой. Начальник стражи вскочил, бросился обратно, кое-как прижал Императора к постели, схватил белесую пиявку… и с воплем отдернул руку. Слизь на туловище твари обжигала, как раскаленное железо.

Император между тем перестал дергаться и мычать. Дело плохо!

Дверь в опочивальню распахнулась, и шестеро стражников, вбежав, уставились на голое тело Аккарафа, распростершееся поперек ложа.

Хугс схватил одеяло, набросил его на белесую тварь, уперся коленом в грудь Аккарафа и рванул что было сил. Раздался треск, пасть твари отделилась от лица Императора, а Хугс, потеряв равновесие, скатился с ложа.

Поднимаясь, он услышал сдавленный возглас одного из стражников.

У Императора Карнагрии больше не было лица. Вместо него от подбородка до лба зияла яма, наполненная черно-зеленой жижей. Яд выел даже кости. Желто-багровая плоть по краям ужасной раны чернела и отваливалась, пачкая белые простыни. Тошнотворный запах прокисшей рвоты распространился по комнате.

Начальник царской стражи почувствовал, как холодный пот заструился по спине. Император Аккараф был мертв. И его смерть неотвратимо надвигалась на Хугса. Начальник царской стражи очень хотел жить. Но тысячелетний закон Карнагрии не оставил ему выбора.

Хугс соскочил на ковер, пустыми глазами глянул на своих людей, столпившихся у царского ложа, и принялся расстегивать ремни кирасы. Начальник царской стражи жизнью отвечает за жизнь Императора.

Белесая тварь, отброшенная Хугсом на ковер, корчилась, как огромный червь. Там, где яд, сочащийся из пасти, попадал на ковер, фетская шерсть бурела и расползалась лохмотьями.

Один из Алых, набравшись мужества, приблизился к твари и несколько раз ударил ее мечом.

Хугс тем временем стащил через голову кирасу и, повернув меч к себе, одним движением вогнал клинок между ребер. Точно в сердце.

4

О смерти Аккарафа наследнику сообщили меньше чем через час.

И радость, какую он выказал, узнав о кончине названого родителя, показалась советнику Саконнину не подобающей будущему Императору. Но когда Йорганкеш узнал, как умер Аккараф, ликование наследника поубавилось. А уж взглянув на мертвое тело со смрадной дырой вместо лица, Йорганкеш и вовсе упал духом.

Распорядившись, чтобы унесли труп и навели порядок в спальне, Йорганкеш немедленно послал за главным жрецом Ашшура. Следовало как можно скорее вступать в права. Явившийся по зову жрец заверил, что завтрашний день вполне благоприятен для церемонии восшествия на Кедровый Трон.

Отправив жреца, Йорганкеш послал за магом… И страшно разгневался, узнав, что к Фанкису приставили стражу.

– Даггера мне! – потребовал наследник. – Я закую его в цепи,– заявил он Саконнину.

– Лучше убей,– посоветовал тот.– Но не сегодня. Сегодня ты, мой господин (он подчеркнул последнее слово – к Царю царей так обращаться не подобало), все еще только наследник, а завтра…– Саконнин замолк, но все и так было ясно.

Однако Императору не удалось отправить бывшего капитана дворцовой стражи в страну Мертвых. Даггер, вероятно, посчитав, что умирать ему еще рано, ночью ускакал в Великонкад и оттуда на соктской галере отбыл в Эгерин. Возможно, в Лосане ему бы обрадовались больше, но Даггер недолюбливал фетсов. Позже Йорганкеш хотел потребовать у Императора Эгерина выдачи беглеца, но Саконнин порекомендовал этого не делать. Зачем нарываться на заведомый отказ?

Весь месяц Обновления и половину следующего за ним месяца Благословения Земель в Дивном городе кипели страсти, скатывались головы, а милости разбрасывались, словно зерна из рук сеятеля. Только вот всходы, как правило, оказывались неважные. Йорганкеш, который прежде ругал Аккарафа за бездействие в отношении фетсов, в первые дни своего царствования о них и вовсе забыл, а когда напомнили, распорядился пресечь вторжение силами войск Владыки Земли Шорарг, Владык сопредельных земель и четырех тысяч пехоты, каковую он передавал в ведение Владыки Шорарга. То есть сделал даже меньше, чем собирался Аккараф.