Читаем без скачивания Большой футбол Господень - Михаил Чулаки

Подруга доложила Зиновию, и тот понял, что нужно срочно слинять. Можно было вызвать свою охрану и пробиваться силой, но Зиновий был не только бережлив, но и трусоват и всегда боялся перестрелок. Поэтому, не прибегая к телефону, он послал подругу с инструкциями. и через час к дому подъехала обычная труповозка, санитары в грязных халатах поднялись наверх – и спустились с носилками, на которых лежало тело, цивилизованно и гигиенично упакованное в пластиковый мешок. На труповозку наблюдатели посмотрели с сомнением, но атаковать её не стали: как раз до этого к дому несколько раз ездила совершенно натуральная «скорая» к местной сердечнице. Да и вынесли ногами вперед – такой приметой не шутят!

А Зиновий блаженствовал в трупном мешке, потому что здесь он особенно остро ощутил всю прелесть жизни.

Выйдя на свет и переживая счастье спасения, Зиновий повторял:

– А я сидел и всё вспоминал анекдот: «Выносите мебель!» и хотел купить Паше новый шкаф и вынестись в старом. А потом подумал: покойников уважают больше.

– Ты просто пожалел ей нового шкафа, Зина, – догадались соратники.

– Да я, да сейчас! – шумел Зиновий и тут же, превозмогши бережливость, выдал сумму на гарнитур для всей квартиры.

Узнав, что объект исчез, Онисимов решил не искать врага по всему свету, но покончить дело радикально:

– Подорвем кого другого, а слух пойдет, что убийца пришел на место преступления и чудесно подорвался. Убийц всегда тянет на место, это элементарно. А ваше дело, ребята, голая техника, – презрительно уточнил он спецам.

– Кого же рвать будем? – равнодушно осведомились технари.

– Найдем.

Такое чудо организовать – это не паралитику восстать с коляски: добровольцев не найдется.

Левон предложил:

– Сейчас мода пошла – на бомжах тренироваться.

Не уточнив, правда, что принимал участие в модных упражнениях.

Но Онисимову это не понравилось. Он был, в сущности, даже добрым – быть может, по лености характера. Взорвать конкретного Зину Заботкина в качестве ответного чуда – это было бы справедливо, но отыгрываться на постороннем – как-то не слишком. Хотя он сам же первым и объявил: «Подорвем кого другого». Но не так же буквально: притащить постороннего бродягу. Пусть на них другие тренируются – не он.

– Кого другого и подорвем, – подтвердил он, подкрепившись для храбрости. – Тащите, ребята, какую-нибудь фигуру с погоста. Благо – близко.

Ребятам дважды приказывать не пришлось, выломали тут же из шуваловского кладбища редкую нынче фигуру ангела и взгромоздили на свежие руины.

Снимали издали, потому что нельзя же, чтобы случайная съемка – да крупным планом! Выждали самый темный час посреди белой ночи – и рванули. Хорошо было видно, как взлетели вверх крылья.

– Схавают, – удовлетворенно приговорил Онисимов.

И точно, все остались довольны. Одни говорили, прилетал на развалины ангел, чтобы осмотреть место, где воскрес Сын Небесных Супругов и улетел обратно на столбе огня, будто ракета. Другие, что приходил убийца и сам себя взорвал для очистки совести – и все верили и были довольны. Можно ли считать первого подрывника убийцей, если Учитель воскрес через мгновение ока – вопрос требующий теологической экспертизы. С одной стороны – хоть на миг, но погиб, с другой – через миг, но воскрес…

Дионисий был доволен тем, как устроилось ответное чудо, но все-таки разочаровался в Левоне: простое дело ему поручили, и то завалил. И решил Левона с Собой не брать.

Ничто больше не удерживало Дионисия в Питере. И на прощание, не объявляя впрочем о предстоящем отъезде, Он устроил на Моховой день открытых дверей. Все желающие входили в квартиру и могли дотронуться до Него, чтобы убедиться, что после Воскресения Он остается таким же плотным и живым как раньше. Очередь шла до вечера: подходили, целовали руки, дотрагивались, унося тепло от святого прикосновения. Некоторые бережно несли домой, боясь нечаянно прикоснуться к поручным в метро, дотронутую до святого руку – чтобы прикоснуться к детям, словно передать вечный огонь. И верили, и плакали, и чувствовали легкость в сердце.

Мавра спряталась от чужих людей в заднюю комнату. Она ещё не родила, но уже волновалась и искала место.

А Дионисий пребывал в блаженстве. До чего же у Него легкая работа: подавать руку для поцелуя – и все вокруг счастливы. Все вокруг суетятся, чего-то добиваются, а Ему не нужно ни суетиться, ни добиваться. Небесные Родители очень любят Его и не оставляют ни на минуту.

Галочка наконец пробилась к Нему. Она дождалась в стороне, когда для посетителей объявили, что у Учителя перерыв на обед. Очередь послушно остановилась, готовая ждать хоть час, хоть два. Галочка подошла, а Дионисий протянул ей руку для поцелуя – как всем.

Она послушно поцеловала, но постаралась сделать это чувственно.

– Я давно тебя не видела, Дионис.

Она произнесла среднее имя: не Денис и не Дионисий. Про одноименного греческого бога, с которого всё и началось, она не слышала – в отличие от начитанного мальчика, ставшего теперь Сыном Божиим.

– С богом вина ты меня не путай. Ну и как живешь? – добавил Он вежливо.

– Да так. Старых друзей вижу редко.

Прежде Он был бы счастлив от такого прямого намека.

Но вот Он смотрит на Галочку – и не осталось в нем даже частички от робкого влюбленного, почтительно провожавшего домой капризную красавицу. Пожалеть и пожелать её тоже – для сравнения? Почему-то именно её и не хотелось. Наверное, не хотелось вспоминать прежнюю свою робость. Прежний Денис умер – или там в Шувалово во время взрыва или ещё раньше, а воскрес совсем другой Дионисий.

И сказать ей Ему было нечего.

– Так всегда бывает – с воспоминаниями детства, – Он усмехнулся.

– У тебя тут есть помошницы, приближенные. А моя помощь Тебе не нужна?

Он знал, что не желает брать её с Собой.

– Мне нужна помощь всех, кто уверовал в Божественных Супругов.

Галочка уверовала только в успех своего верного поклонника Дениса. Но понимала, что Он обязан говорить так. Поэтому подхватила:

– Конечно, я поняла, что Ты принес истину. И хочу помогать Тебе.

– Не мне, а Храму Божественных Супругов. Приходи сюда, найдется дело и для тебя. А сейчас Я занят, иди с миром.

Он снова протянул ей руку для поцелуя. На этот раз Галочка поцеловала почтительно, уже не пытаясь напомнить Ему губами о прежней любви. Она поняла, что получила вежливую отставку.

И не подозревала, что избежала СПИДа.

Клава, наоборот, знала, что улетает. И решила показаться петербургским акушерам напоследок: кого она найдет там в глуши?! Как гражданка, в Петербурге не прописанная, она не могла рассчитывать на бесплатную консультацию, да ей и не нужно. Онисимов выдал ей нужную сумму на врачей – и не поморщился: надо обеспечить удобное рождение Внуку Божию. Её заверили, что всё у нее идёт хорошо, и взяли кровь на анализы.

Господствующее Божество продолжало переживать радость освобождения. Действительно, движение к цели означает постыдное пренебрежение к переживаемому мигу. И только жалкие планетяне ищут разнообразия, мечутся по своим крошечным миркам в так называемых «путешествиях» вместо того чтобы радоваться однообразию жизни. Радоваться восходам своего Солнца, например, неизбежно повторяющимся каждые сутки – каждый восход чем-то отличается от всех остальных, и в то же время они восхитительно однообразны и не движутся ни к какой цели. Не значит же это, что восход Солнца должен быть преодолен во имя дальнейшего развития!

И нескончаемый монотонный рев Вселенной – если привыкнуть, если прислушаться, а ведь у Него было время и привыкнуть, и прислушаться! – рев Вселенной превращается в величественную симфонию, услышать которую дано только Господствующему Божеству. И Ему же Одному дано увидеть хоровод огоньков, зажигаемых мерцающими светочами сознаний малых сих. Так что же Оно тревожилось, можно даже почти сказать – мучилось?! Когда-нибудь и вспоминать будет неловко. К счастью, Оно не имеет страсти к воспоминаниям. Наступает новый миг, чтобы Оно могло насладиться полнотой жизни, вместившейся в каждый миг.

Всё было решено, пора было переселяться в Горний Эдем.

Найти там для ХБС Спасенную Пустынь. И пусть остальную Землю зальют смертоносные дожди, пусть опустошат пожары и землетрясения, мор и глад – верные спасутся вокруг Сына Божественных Супругов, Светлого Отрока Дионисия!

А после – а после вся опустошенная и вновь возрожденная Земля будет принадлежать им.

Пустынцев, улетевший вперед, нашёл место на Алтае. От железной дороги ещё двести километров за двумя перевалами.

За синими горами, короче говоря. На самом берегу чистейшей реки Семы, притока Катуни. Подтвердилось, что не случайна была встреча с Серёжей за мокрым столиком маленького кафе.

Самая фамилия встречного оказалась пророческой, указывала заранее путь к Спасенной Пустыни. Дионисий тогда не распознал столь ясное указание Божественных Родителей, да и неважно: Они как всегда всё предусмотрели за Него.