Читаем без скачивания Ты и Я переписаны - Чип Понс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
что проснулся от глубочайшего сна, и все вокруг перекликается с
облачностью, которая только усиливает мою растерянность. Что за
чертовщина? Меня поднимают на стул, стоящий у стены, мое тело
напрягается и замирает одновременно.
Когда меня усаживают, врач справа от меня проверяет мой пульс, ее пальцы
уверенно и крепко держатся за на моем запястье. —Сэр, меня зовут доктор
Шарвина Зиех. Не могли бы вы сделать мне одолжение и проследить за
моими пальцами? Я хочу убедиться, что вы не поранились.
Я киваю головой, когда она начинает медленно двигать пальцами перед моим
лицом, и мои глаза вынуждены следовать за ней. Она осматривает мою
голову, осторожно проводя пальцами по моему черепу.
—Доктор Зийех, со мной все в порядке. Не думаю, что я ударился головой, —
мой голос хриплый.
Удовлетворенная осмотром или, возможно, просто поверив мне она делает
шаг назад, ее взгляд смягчается. —И все же, я бы хотела дать вам что-нибудь
от шока.
—Не думаю, что в этом будет необходимость... — Это обрушивается на меня
как тонна кирпичей.
Мой отец мертв.
Я встаю слишком быстро, мои ноги подкашиваются, но обретают
равновесие, и проталкиваюсь мимо нее.
—Мистер Коуэн, пожалуйста, успокойтесь, — говорит она, положив руки мне
на плечи. Мне нужно увидеть его воочию, не доверяя кошмарным
мысленным образам, которые сейчас повторяются в моей голове.
Но вот он, безжизненный и пустой, физическое изображение того, что я
чувствую внутри. Я кладу руки на изножье его кровати, боясь прикоснуться к
нему, но чувствуя, что вынужден быть рядом с ним. Они быстро разобрались
с трубками и проводами, пока меня не было. Теперь он выглядит более
человечным, спокойным. Волосы на лице отросли и покрылись сединой. Его
волосы, обычно коротко подстриженные и уложенные по бокам, оставались
нетронутыми. Я смотрю на его руки, те самые, которые раньше приносили
мне столько утешения, а потом столько боли, и вижу толстые мозоли, которые были у меня всю жизнь.
Я чувствую онемение.
—Если я пообещаю сесть, могу ли я побыть с ним наедине? —спрашиваю я, мой голос срывается.
—Конечно, берите столько времени, сколько вам нужно—. Она ободряюще
сжимает мою руку, что говорит о том, что она слишком хорошо знает этот
момент, и поворачивается, чтобы уйти вместе с остальным медицинским
персоналом.
Вернувшись на свое место у стены, я склоняю голову, положив ее на руки и
захватив в кулак волосы, что это помогает снять напряжение. Тупая
пульсация была всю вторую половину дня, но сейчас она достигла такой
степени, что мне кажется, что мой мозг вот-вот вырвется из черепа. Доктор
был прав: я определенно в шоке. Я оглядываюсь на отца, неподвижность его
тела начинает вызывать беспокойство, но я не знаю, что делать и что
говорить.
Я опоздал. Из-за моего эгоистичного поведения он умер в одиночестве, и, честно говоря, несмотря на все, что сделал этот человек, я не знаю, что я
чувствую. Сегодня утром я был так уверен, что не хочу иметь с ним ничего
общего, а теперь... я смотрю на его лицо, на расслабленные мышцы... теперь
я никогда не узнаю, что могло бы быть.
Я никогда не узнаю.
От этой мысли слезы возвращаются, сильнее и сильнее, чем раньше, потому
что я уверен, что этот момент останется со мной до конца жизни, сожаление, боль и бесконечное чувство вины будут преследовать меня вечно, и я ничего
не смогу сделать, чтобы изменить это.
Между всхлипами я слышу приближающиеся шаги. —Я сказал, что мне
нужна минута, — говорю я, пряча лицо.
Тишина.
—Пожалуйста, не могли бы вы уделить мне минутку... — Я поворачиваюсь
лицом к своей гостьи. —Лана?
Я случайно позвонил ей? Я в замешательстве. Как неловко.
Я пытаюсь вытереть слезы и сопли с лица, осознавая, насколько
отвратительно я выгляжу. Поднимаю взгляд на ее лицо, я вижу, что ее глаза
тоже красные. Она плакала? Может, она была здесь в гостях у кого-то?
—Все... все в порядке?— спрашиваю я, и мой голос дрожит, пока я изо всех
сил пытаюсь встать. Она делает шаг ко мне, не давая мне этого сделать, и
обхватывает меня руками. Возвращаясь в ее объятия, я чувствую, как она
дрожит.
—Он хотел, чтобы у тебя это было, — шепчет она, прикладывая поцелуй в
мою щеку. Он? Кто? Она толкает невероятно толстый и потертый конверт в
мою грудь. —Пожалуйста, не ненавидь меня.
Ее голос - шепот. Не говоря больше ни слова, Лана поворачивается, не глядя
на меня, и выходит из больничной палаты так же быстро, как и вошла.
Я переворачиваю конверт, чувствуя его тяжесть в своих руках. Что за черт?
—Лана! — кричу я, зная, что она, скорее всего, уже давно ушла. Как она... Он
хотел, чтобы у меня было что? Я так в замешательстве.
Поднявшись с кресла, наконец-то вернув устойчивость к моим конечностям, я спрятал конверт под мышкой, не имея сердца или умственных
способностей, чтобы разобраться с этим прямо в эту секунду. Подойдя к
двери, я останавливаюсь, не успев переступить порог в коридор, и мое тело
застывает на месте.
Я не могу попрощаться.
Вместо этого я быстро разворачиваюсь и иду обратно к постели отца. Я
смотрю на человека, лежащего передо мной, —человека, которым я когда-то
восхищался и которого так боялся, — мое сердце в смятение. Я физически не
думаю, что смогу пролить еще одну слезу, но я чувствую, как во мне
закипает ярость. Он мог предотвратить это. Это не должно было случиться.
Я наклоняюсь, прижимаюсь лбом к его лбу с закрытыми глазами, как в
детстве. Я представляю его молодым полным жизни, счастливым и
смеющимся в один из наших хороших дней. Именно таким я и хочу его
запомнить.
Пусть эти моменты были мимолетными, но они были.
—Я молюсь, чтобы та битва, которую ты вел, закончилась, папа, —шепчу я, и
последняя слеза скатывается по моей щеке.
Оттолкнувшись от его кровати, я закрываю глаза, выхожу за дверь, чтобы
моя последняя мысль об отце была счастливой и выбранной мной самим.
Прощай, папа.
__________________
Я не могу больше находиться в этой больнице.
Когда я спускаюсь на лифте в вестибюль, мое тело начинает трястись, тяжесть сегодняшнего дня, этого момента слишком велика. Я никогда не
чувствовал такого умственного и физического истощения никогда в жизни, и
почему-то до сих
