Читаем без скачивания Рюриковичи - Дмитрий Володихин

Современный историк Л. Е. Морозова указала на особое внимание Евдокии Дмитриевны к летописанию и живописи. В 1395 году знаменитый мастер церковной живописи Феофан Грек начал расписывать основанный ею Рождественский храм. Видимо, сама княгиня пригласила его в Москву — «ведь трудно предположить, что кто-либо другой стал заниматься украшением построенной ею церкви». Возможно, и позднее Феофан Грек расписывал фресками русские храмы именно по инициативе Евдокии Дмитриевны. Исследовательница выдвигает смелую гипотезу, согласно которой княгиня помогла художнику «собрать талантливых русских мастеров, включая ставшего потом знаменитым иконописцем Андрея Рублева». Кроме того, по ее предположению, не кто иной, как Евдокия Дмитриевна заказала составление большого летописного свода, вошедшего в русскую историю под названием Троицкой летописи[99]. Видимо, она следила за работой летописцев и активно вмешивалась в нее там, где желала утвердить правильное отношение к тому или иному персонажу, событию. Прямые свидетельства на сей счет отсутствуют, однако участие княгини в делах летописания и приглашение ею Феофана Грека хотя бы для росписи одной Рождественской церкви весьма вероятны.

Русская православная церковь прославила княгиню как святую в чине преподобных. Память ее отмечается 17 (30) мая и 7 (20) июня. В 2007 году появилась высокая церковная награда — «орден преподобной Евфросинии, великой княгини Московской». В 2010 году во имя святой Евфросинии был освящен столичный храм на Нахимовском проспекте. Туда перенесли часть от ее мощей. Ныне она почитается как одна из небесных покровительниц города.

ВАСИЛИЙ I

Владыка осколков

В конце XIV — начале XV века над Русью несколько раз нависала грозная опасность масштабных вторжений с востока. Между тем после Тохтамышевой рати Москва долгое время не могла полноценно играть роль объединителя национальных сил в борьбе с внешней опасностью.

Московским княжеством правил сын Дмитрия Донского Василий I. Он родился в 1371 году, а на великое княжение взошел в 1389-м. Ему достались осколки прежнего могущества Москвы. И главной задачей Василия Дмитриевича стало восстановление ее сил.

Изучая его на первый взгляд неяркое, исполненное горечью потерь и лишь на последнем отрезке спокойное и стабильное правление, невозможно отрешиться от одной грустной мысли. Несколько государей московских копили силу. Понемногу, не торопясь, ведя бесконечную политическую игру без козырей на руках, но с умом и несгибаемым упорством, они создали зачаток великой державы. Дмитрий Донской вывел всю мощь этой державы в поле. И что же? Насколько ее хватило? Два-три раза как следует ударить по ордынцам да сдержать победоносный натиск литвы на восток. Всё! Потом ресурсы закончились. Объективно и Орда, и литва во второй половине XIV столетия оставались намного сильнее, богаче, многолюднее коалиции русских княжеств, возглавленной Москвой. Василию I досталась страна, надорвавшая жилу. Он мог дать ей время на выздоровление и новое усиление, а мог бросить в отчаянную вооруженную борьбу с ордынской и литовской глыбами остатки ее былой мощи. Московский правитель избрал первый путь. Не очень-то красивый, лишенный героизма и даже порой унизительный… зато оптимальный.

Этот человек сочетал в себе дипломатический талант, осторожность и должную твердость. Ему пришлось править в очень тяжелое время. Не желая отправлять в жерло новой большой войны потрепанную Русь, он более склонялся к гибкости, нежели к использованию военной мощи. Историки спорят по поводу личности этого человека: что более руководило им — ум изворотливого тактика или дюжинная робость? Похоже, все-таки в большей степени первое. Робкий человек вряд ли продержался бы на великокняжеском престоле 36 лет. Особенно в эпоху бурь и потрясений…

Василий Дмитриевич знал Орду, как никто другой из Московского княжеского дома. В отрочестве он несколько лет провел в заложниках при хане Тохтамыше. Бежав из Орды, он нашел пристанище сначала у молдавского господаря, потом в Литве и вернулся домой долгим кружным путем. В странствиях своих он познакомился с литовским князем Витовтом и сговорился о женитьбе на его дочери Софье.

Василий Дмитриевич вел гибкую, порой уступчивую политику по отношению к могущественной в то время Литве. Дело тут не только в родственных отношениях с Витовтом. Василий I желал обезопасить княжество с запада. При Василии Дмитриевиче Витовт захватил Смоленск, прошел с огнем и мечом по Рязанщине. Москва ему в этом не препятствовала: как Смоленск, так и Рязань в числе ее союзников никогда не значились. А вот за свои права на Новгород с Псковом и за покорность этих городов великий князь готов был вести войну с кем угодно. Вечевую республику он усмирял вооруженной рукой. За убийство одного сторонника Москвы великий князь мог лишить жизни десятки новгородцев. Он также пытался отторгнуть часть новгородских земель, но не преуспел в этом. На угрозу Витовта Пскову Василий Дмитриевич ответил боевым выходом московских войск (1406). Используя неприязнь между Ордой и Литвой, великий князь получил от татар отряд в подмогу. Чувствуя нарастающую на востоке силу, ко двору Василия I перебегали опальные русско-литовские князья. Он также решился на контрудар, когда литовцы взяли Одоев (1408). Василий Дмитриевич не хотел воевать с Великим княжеством Литовским: оно пребывало на пике своей силы, Москва ему значительно уступала. Но время от времени показывал западному соседу границу его притязаний. Армии сходились, но ни тесть, ни зять не решались начать битву, и стороны договаривались мирно.

Зато на Руси у него были развязаны руки, и в 1390-х годах Василий I присоединил к Москве Нижний Новгород, Городец, Муром, иные волости. Целый куст нижегородских князей оказался у него в подчинении. К концу правления Василий Дмитриевич обладал даже ббльшим ресурсом, чем его отец.

Все достижения Василия I были поставлены на карту летом 1395 года. В южнорусские земли с колоссальной армией явился среднеазиатский завоеватель Тамерлан, или Темир-Аксак, как именовали его русские летописи. Войска Тамерлана захватили Елец. Великий князь собрал войска и направился к Коломне. В планы московского командования входило дать бой на Оке — она служила естественным оборонительным рубежом Московской Руси. Вся Русская земля с тревогой ждала страшного врага и готовилась дать ему отпор. Митрополит Киприан велел перевезти из Владимира в Москву древнюю святыню — чудотворную икону Владимирской Божьей Матери, написанную, по церковному преданию, евангелистом Лукой[100]. 26 августа 1395 года москвичи собрались, чтобы встретить святыню. Впоследствии стало известно, что в тот же день Тамерлан покинул Русь, не решившись пойти к Москве. «И бысть в граде Москве радость велика», — сообщает летопись. Отступление Тамерлана связали с заступничеством чудотворной иконы. Сам этот день стали отмечать как большой церковный праздник — Сретение (встреча), а за городом, в месте встречи, был построен Сретенский монастырь.