Читаем без скачивания Незваные гости - Эльза Триоле

– Не знаю, хотите ли вы, чтобы я продолжал?… – Фред пил токайское маленькими жадными глотками.

– Я слушаю вас с интересом, – сказала Ольга, – если остальные не возражают…

– Не ломайтесь, Фред… – Элизабет, видно, не очень-то его жаловала!

– Мама! Пожалуйста…

– Что случилось?

Ничего не случилось, Фред продолжал как ни в чем не бывало. Да, теперь он расскажет о том, как из евреев сделали тех самых людей, которых попрекают именно тем, что они такие!

Уже в первые века христианской эры церковные соборы подвергли евреев жестокому преследованию: им запретили свободно исповедовать свою веру, их поставили под наблюдение курии. Им было запрещено заниматься ремеслами, состоять на службе как у государства, так и у частных лиц, вести судебные дела, они не имели права ни учить, ни лечить христиан, им был закрыт доступ в университеты и в армию. Христианам запретили вступать с иудеями в дружеские сношения, допускать их к своему столу, женитьба иудея на христианке каралась смертной казнью. Евреев поселили в отдельных кварталах, заставили их носить особую одежду, по которой их сразу можно было бы отличить… Запрещено!… Вон!… Только для христиан… Только для белых[65], включая и евреев… И им предоставили всего лишь одно занятие: торговлю! На их долю выпало постоянно иметь дело с деньгами, в самых разнообразных формах, – это противопоставляло их бедным людям, нищете. Дьявольская выдумка! Из них делают сборщиков налогов, ростовщиков, откупщиков, запрещают им все другие занятия… Из них делают именно то, за что впоследствии их стали презирать… У оскорбляемых, униженных евреев остается одно только средство защиты и мести: деньги! И они начинают извлекать их отовсюду, где и как могут, начинают добывать их с ненавистью и хитростью, притесняя как богатых, так и бедных. И нет им выхода из этого заколдованного круга: евреи вырождаются, евреи перестают быть великим гордым народом! Окруженные всеобщей ненавистью, осуждаемые, проклинаемые, изгнанные из среды других людей, евреи замкнулись, сплотились, стали искать поддержки только друг у друга, проявляя отчаянную солидарность. Отрезанные от мира, одинокие – одни против всех! И вот эти мужчины и женщины вкладывают все духовные силы в сохранение своих обычаев, своей веры, и когда их пытаются крестить насильно, они проявляют подлинно героическое сопротивление. Под их робостью и угодливостью, которые вызывали отвращение у столь гордых христиан, скрывается железная воля: насильственному крещению они предпочитают смерть, они перерезают себе горло, сами бросаются в приготовленные для их сожжения костры. Но была, однако, эпоха, когда евреи соглашались на крещение, сохраняя в душе верность религии предков… Это случалось под угрозами массовых пыток или выселения из страны, ставшей их родиной, – не все оказывались способными на героизм. Так, в 582 году король Шильперик приказал окрестить всех евреев, проживающих в Париже, а «если кто-нибудь воспротивится этому приказу, то в наказание – выколоть ему глаза…» и евреи переходили в христианство… Сотни тысяч евреев в средневековой Испании были обращены в христианство силой и под угрозой изгнания из страны, где они уже жили несколько веков… Только отдельные мученики оставались верными иудейскому богу. Папа Григорий Великий писал: «Когда крестившийся не под благостным воздействием учения и проповеди, а против воли возвращается к своим суевериям, он вновь умирает… Он возвращается к своей блевотине!" Это были те времена, когда путем крещения еврей переставал быть евреем… Потом наступили времена, когда крещение превращало еврея в предателя по отношению к своим единоверцам, но не уравнивало его с христианами, так как чувства христиан по отношению к выкресту… а в наши дни дело ведь даже и не в религии, а в национальности, не так ли?

Горькая ненависть цвета желтой звезды брызнула из этих слов…

Обязательства, запрещения, обвинения. Ростовщичество, мошенничество, предательство, колдовство, кощунство, ритуальные преступления. Против евреев мобилизуют веру и патриотизм. Про евреев начинают говорить, что они продали свою страну врагам христианства – сарацинам, норманнам, монголам… Еврейских врачей обвиняют в убийствах; евреев обвиняют в том, что они отравляют реки и водоемы… Церковники стали великими мастерами в искусстве унижения человека… Но не лучше ли будет, мадам, ограничиться примерами из дальних времен? Скажем, публичная пощечина на соборной площади в Тулузе. Этой пощечиной отмечали годовщину занятия Лангедока сарацинами, которым евреи открыли ворота Тулузы. Вы скажете, что сарацины никогда не подходили к Тулузе, но разве же это имеет значение? Каждый из трех больших христианских праздников знаменовался пощечиной, которую еврей получал на паперти собора. В пасхальное воскресенье священник, по имени Хьюг, «символической» пощечиной вышиб глаза и мозг наказываемому еврею. Кому после этого захочется исповедовать религию подобных парий? Повсюду в христианском мире евреев стали обвинять во всем, что есть худого в человеческой природе. Уже тысячу лет христианское милосердие мстит за своего Спасителя, который осуждал месть. Вот каким образом «они сорвали корону с чела еврейского народа, возложили ее на свою голову и стали его прижизненными наследниками». Это прекрасная цитата из книги историка Гретца… Да, христиане действительно ограбили нас так, как если бы еврейский народ был уже трупом…

Ольге было грустно, и она чувствовала себя виноватой. Исторические причины, катастрофа, рецидивы все той же болезни. Гибель целого народа. И не одного только этого народа. Она смотрела на юношу, на девушку… Откуда, из какого средневековья появились они? Он – это принц Саул! А Агнесса? Ее пылкость, должно быть, испанского происхождения, да, несомненно, испанского… а на диване, уронив "вязанье на пол, лежала Элизабет, молчаливая и далекая.

В течение веков проповедовали ненависть, продолжал Фред, ненависть искусственную, деланную, которая никогда не возникала сама по себе… Но когда народная ярость разразилась, ее никто уже не мог бы остановить, ни епископы, ни короли; волна крестовых походов прокатилась по миру. Христиане грабили все, что им попадалось на пути, когда же им встречались евреи, тогда начиналось избиение: они мстили за гроб господень, оскверненный варварами… Повсюду евреев терзали, как собаки на охоте терзают затравленную ими дичь. Евреев истребляли.

Фред встал с дивана, куда он присел рядом с Агнессой, посмотрел в окно и снова сел на диван…

– Мадам, я не буду больше рассказывать вам о мучениях еврейского народа… Я и так злоупотребил вашим терпением. Все это затрагивает проблемы, которые я слишком горячо принимаю к сердцу, простите меня… Вы задали мне вопрос: почему – Палестина, разве мы не французы, я и Агнесса?… Вы очень правильно отметили, что дело идет о принадлежности к нации, а не о национальном происхождении. Да, мы французы, а между тем любой француз, только потому, что он христианин, хотя он не верит ни в бога, ни в черта, может обозвать меня жидом! Я могу разбить ему морду, сил у меня хватит, но не будет ли это, как принято говорить, индивидуальным решением задачи? Вы говорили также о том. что извечное преследование евреев – одна из тех проблем, которые разрешаются вместе с другими проблемами, препятствующими построению социализма… и что повсюду в мире евреи-капиталисты прекрасно уживаются с капиталистами неевреями. Вы говорили о пролетарском интернационализме… Ну что ж, поговорим о пролетарском интернационализме!… Во все времена на всем земном шаре чернь громила евреев – и пролетариев и остальных! Вы скажите, что духовенство, реакционные правительства натравливали эту чернь… Но расплачивался-то за это еврейский пролетариат! Он расплачивался также и за басни о том, что все евреи – ротшильды… а сколько в мире богатых евреев, скажите, пожалуйста? Евреи – нищий народ, состоящий из рабочих, лавочников, мелких ремесленников, и все они заботятся больше всего не о деньгах, а о духе, о культуре, о знаниях… Для евреев человек не тогда «сделал карьеру», когда он разбогател, а тогда, когда он сумел заняться свободной профессией… А для тех евреев, которые еще сохранили веру, существует Талмуд, который один поэт назвал – «Книга-Храм». Талмуд писался веками, и для евреев, отовсюду изгнанных, он стал убежищем и родиной… Мы древнее племя, мадам, для которого испокон веков главенствующими являются духовные запросы…

– Почему вы не отвечаете, Ольга! – сказала Элизабет. – Мне бы хотелось, чтобы вы ему что-нибудь ответили…

– Еще один вопрос!… И я передаю слово мадам… Ведь вы коммунистка, мадам? Почему же вы тогда отказываете нам в праве иметь свою родину, ведь у всех людей есть родина?

– Что это, – спросила Ольга, – разве мы с вами участники дискуссии, старающиеся передернуть слова друг друга? Кто же вам отказывает в родине? Разве у вас, у французских евреев, нет родины? А Франция? Вы можете исповедовать свою веру, вас никто не ущемляет, ваши гражданские права не ограничены никакими статьями…