Читаем без скачивания Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

Жалость к Ил-Лайде. Она теперь, наверное, с надеждой строит какие-то планы, связанные с его участием в них.

Но нужна ли ему такая зависимость?

Его потянуло в Кап-Тартар не только и не столько от воспоминаний о Напель и возможности её найти, побывав в нём. Будь она с ним рядом, он, может быть, долго бы не догадался из-за ненадобности выйти с вопросом к Учителям о вероятности существования руин временного канала. А сами они сообщили бы ему о Кап-Тартаре лет, возможно, через двадцать, как сказал Симон…

Да и полез бы он сюда с Напель?

И была бы тогда Ил-Лайда?..

Только личная свобода могла гарантировать ему возможность заниматься Кап-Тартаром в полной мере и найти способ проникнуть в будущее. К Напель?.. И к ней, если она там обитает. Или выйти на неё, догнав по временному каналу.

Нет, в его устремлениях Напель сейчас играла лишь побудительную роль, не более. Его занимал сам канал, сама способность движения по нему и то, что могло встретиться по пути…

Но и Напель!..

Но и Ил-Лайда!..

Они обе были при нём. От них ему никогда не отвернуться, не

позабыть, не пренебречь ими.

День клонился к концу.

– Нам, Ваня, пора возвращаться, – глубоко вздохнув, будто перед прыжком в глубину холодного омута, сказала Ил-Лайда. – Уже пора, – добавила она печально и с новым вздохом.

– И то правда, – согласился Иван и погладил её руку, давая понять, что и ему не хочется, чтобы сегодняшний день заканчивался. – Надо определиться с ночлегом. Я ведь здесь в первый раз.

– Ты хочешь в Кап-Тартаре провести ночь?

– А что?

Она вскинула на него глаза.

– Я не знаю… Но почему-то мы… все временницы… здесь на ночь не остаёмся. Уходим.

– Все уходят? И ходоки?

– Наверное, – Ил-Лайда явно была не уверена в сказанном. – Я всегда ухожу. Мне так сказал отец, так говорила и моя наставница. Они тоже никогда не остаются в Кап-Тартаре на ночь… Вот мой отец удивится, – оживлённо проговорила она, – когда я ему расскажу, как в этот раз мне повезло проникнуть в Кап-Тартар. И не одна я, а со всеми. И… ты меня внёс сюда на руках.

Иван усмехнулся. Он оглядывался и как будто узнавал места: здесь они проходили с Ил-Лайдой утром.

– Ты не интересовалась у отца и наставницы, почему они не проводят здесь ночь?

– Нет, – беспечно заявила девушка. – И зачем? Здесь побыть и дня достаточно. Пройтись, искупаться… А потом возвращение… Я иду назад через… я протискиваюсь между громадными столбами из камня. Наверное, из камня… Но не очень долго, не так, как при входе в Кап-Тартар. И потом я теперь уже привыкла и иду спокойно. А вот моему отцу приходится бежать, иначе ему из Кап-Тартара не выбраться… Ты меня отсюда опять на руках вынесешь? Да, Ваня?

Слушая Ил-Лайду вполуха, Иван, тем не менее, думал примерно о том же, о чём говорила она: о возвращении из Кап-Тартара и о неизбежности проводки через барьер всех ходоков и временниц, пришедших с ним сюда. Предстояла опять работа, не слишком обременительная, но нудная, а потому противная его настроению.

– Как я понял, – обратился он к спутнице, – для тебя вход сюда и выход отсюда – не одно и то же?

– Ты меня не хочешь отсюда выносить на руках? – по-своему поняла его вопрос Ил-Лайда.

– Вынесу. Но я вообще хочу знать, есть ли различия при входе и выходе сюда и отсюда.

– Наверное, есть. Отца сюда вносит, так он говорит, а отсюда ему надо бежать, чтобы преодолеть уходящую из-под ног землю.

– А ты?

– И я. Я сюда иду… я же тебе уже говорила… Иду сквозь какие-то столбы. Не знаю из чего они, но думаю, что, наверное, каменные… Я тебе это тоже уже говорила… Там такая теснота… А назад я опять протискиваюсь сквозь эти столбы, но недолго, а потом плыву… не знаю через что. Может быть, через реку. Там вода, я вхожу и плыву, выхожу на берег… Вот и всё.

– Когда я тебя сюда переносил, ты эти столбы видела?

Она вдруг хихикнула и прикрыла рот ладонью.

Иван с удивлением посмотрел на неё, она и вправду смеялась. Он тоже улыбнулся.

– Ты чего?

– Я не могла их видеть. Я смотрела на тебя.

– Эх ты! – Иван прижал её за плечи к себе.

Ил-Лайда обхватила его рукой со спины. Они так и пошли по длинной аллее, в конце которой можно было уже различить многоэтажное строение: как представлялось Ивану, окраину Фимана.

Ходоки и временницы стекались со всех сторон к месту их утреннего выхода из поля ходьбы.

Появились возбуждённые неизвестно чем Сарый и Перкунас.

Лоб жреца под короткой чёлкой закрывала тёмная повязка, скрывающая ужасный шрам. Сарый, похоже, уже был заведён, что пружина в часах, на свою сакраментальную фразу:

– Каждый верт паршивый… или чахоточный…

Перкунас его успокаивал, голос его был мягок. Однако он мало влиял на речи разгневанного Сарыя.

– Я ему когда-нибудь устрою весёлое приключение. Он меня узнает! – выкрикивал он, ни к кому не обращаясь.

– Ничего ты ему не сделаешь, – негромко говорил жрец и быстрым взглядом осматривал собравшихся.

Иван и Ил-Лайда подходили к шумящей толпе не одни.

По дороге к ним присоединились, выйдя из малоприметной дорожки парка, Симон и Манелла. Предводительница временниц делано, но радостно удивилась, приветствуя «молодых друзей». Ил-Лайда, завидя её, отпрянула от Ивана, смутилась и быстро проговорила:

– Мы гуляли.

Симон сделал неопределённую отмашку рукой, обозначив своё отношение к сказанному Ил-Лайдой, мол, перестаньте оправдываться, или, может быть, он хотел выказать ещё что-нибудь, но тут его от «молодых друзей» решительно оттеснила Манелла.

– Ах, чудесно! Вы хорошо сделали, гуляя совершенно одни. Это так романтично. Особенно здесь, в Кап-Тартаре. Ах, Ил-Лайда!.. Как я рада за тебя!

Иван присоединился к приотставшему Симону.

– Почему здесь нельзя оставаться на ночь? – негромко спросил Иван Учителя.

Тот задумчиво покивал головой.

– Ил-Лайда сказала?

– Она. Я её спросил, но она не знает почему.

– Обычный предрассудок. На самом деле, просто таким, как мы, пренебрегающим Фиманом, ночью некуда податься. Кроме того, по временному каналу откуда-то сюда по ночам просачиваются какие-то твари. Или, всё может быть, и это местные ночные хищники. Вот они-то выходят на охоту в тёмное время суток и якобы могут напасть, в том числе и на людей. Но на моей памяти ничего такого не было.

– Не оставался никто или не нападали?

– Вот этого не знаю. Сам я не остаюсь. Ты же видел: днём здесь прекрасно. Что ночью делать, если дня хватает? А? – Симон, прищурившись, посмотрел на Ивана.

Иван вызова не принял, не хотел распространяться о том, что он здесь делал с Ил-Лайдой днём. Его больше занимала Манелла, уточкой ходящая вокруг Ил-Лайды. Она её о чём-то заинтересованно выспрашивала, на что Ил-Лайда потупилась и упорно молчала.

– Нет дыма без огня, – сказал Иван, продолжая начатую тему. – Я же встречался