Читаем без скачивания Расслышать умерших - Франсуа Брюн

2. Что же это такое: реинкарнация

Конечно, я убежден, что большинству читателей этой книги такой вопрос покажется излишним. Вопрос настолько очевидный, что они наверняка подумают, что я сейчас увязну в ненужных подробностях.

Западные концепции

На Западе сегодня общепринятым является такое понимание реинкарнации: представление, что одна и та же личность живет последовательно несколько жизней, одну за другой. Каждый раз ей достается (или, может быть, она себе выбирает) новое тело, с новым набором даров и талантов, но также с новыми недостатками и пороками, с новыми вкусами, предпочитающими одно и отворачивающимися от другого, с новыми родителями, возможно, с новой национальностью и новым родным языком, с новой расой и с новым полом.

Но если вспомнить восточное учение о карме, то тогда нужно признать, что склонности к злу, которые следует искоренить в сменившем тело человеке, должны обязательно проявиться в нем тем или иным образом. Это подтверждает и случай, описанный Мэги Лебрюн, тем более что она сама признается, что он-то и помог ей в свое время вспомнить о концепции реинкарнации и начать размышлять над ее загадками.

Ей доверили крошку Мади:

«Малышке было два года, она страдала ихтиозом, все ее тело было покрыто настоящими чешуйками, как у рыбы. Состояние было очень тяжелое… Она спала по ночам не больше четырех часов.

Несмотря на лечение, положение не улучшалось; ко всему прочему, это был настоящий маленький монстр: она не только ужасно выглядела со своей шелушащейся кожей, но и ужасно себя вела, была просто невыносимой. Ее невозможно было оставить с детьми ее возраста: она начинала царапаться, кусаться, издавала жуткие вопли. Мне было очень трудно полюбить этого ребенка, это мне-то, обожавшей обычно всех детей: я просто чувствовала в ней словно бы прослойку зла, его потенциал.

Я много размышляла над этим случаем и пришла к предположению, просто к гипотезе: может быть, эта девочка в прошлой жизни причинила людям много зла, может быть, пытала или мучила кого-то!.. Наверное, это было мое первое серьезное обращение к учению о реинкарнации. Первый раз, когда я стала всерьез размышлять о связи следствия и причины, я подумала, что, может быть, здесь-то и лежит причина некоторых необъяснимых и непонятных заболеваний у маленьких детей»[447].

Тут мы уже полностью попадаем в логику кармы. Налицо связь причины и следствия, и причина частично появляется снова (злой нрав), чтобы следствие (страдание и болезнь) сумело помочь в его исправлении.

Но как тогда объяснить случаи (а ведь их немало), когда страдающий ребенок тих, нежен, послушен и добр, и наоборот, когда маленький злодей и задира обладает отменным здоровьем, очень талантлив и живет в семье у богатых родителей? А все это тоже встречается!

Поэтому тайна так и остается тайной.

Мэги Лебрюн и сама прекрасно это поняла. В другой своей книге она признается:

«Когда я впервые открыла для себя феномен реинкарнации, меня это вдохновило и убедило. Но после этого за последние четыре года я получила столько тайных признаний, удивительных и трагичных, что уже далеко не уверена, что все так просто, как представлялось вначале, не уверена и в том, что мы правильно поняли, что же на самом деле представляет из себя теория реинкарнации»[448].

Заметим еще, что на Западе все более и более популярной становится другая теория реинкарнации, уже не имеющая ничего общего с идеей кармы. Это концепция последовательного обогащения личности. В этой новой системе вам популярно объяснят, что за разные жизни нужно обязательно успеть побывать один раз мужчиной и один раз женщиной, бедным и богатым, человеком умственного труда и человеком, умеющим работать руками…[449]

Основное возражение, которое здесь сразу приходит на ум, это то, что мы ведь вообще не помним о том, кем были в прошлых жизнях. Но на него сторонники новой теории отвечают, что в мире ином мы восстановим цельную память, совокупность опыта, пережитого разными личностями во всех прожитых нами жизнях, и что уже сейчас, в этом мире, об этом опыте догадывается наше подсознание, обогащенное всем тем, что мы пережили в наших прошлых жизнях.

Восточные концепции

Все это, конечно, сильно отличается от идей восточных мыслителей. Всегда существовали буддийские и брахманистские школы, принципиально сопротивлявшиеся идее реинкарнации[450], например, шиваизм[451]. Однако верно и то, что народные верования, как в Индии, так и в Тибете и в Китае, питают надежду на сохранение «Я» при переходе из одного тела в другое, от одной жизни к другой. Вдохновляется эта надежда знаменитой формулой Бхагавад-Гиты, сравнивающей переход из одного тела в другое со сменой одежд:

Как одежду изношенную бросая,Человек надевает другую,Так, сносив это тленное тело,Воплощенный в иное вступает[452].

Однако, если обратиться к великим религиозным текстам, то можно заметить, что речь в них идет совсем о другом. В буддизме стоит задача не обогатить свое Я, а понять, что оно всего лишь иллюзия, что от него нужно полностью освободиться, развеять его, как дым.

В пределе своем в опыте Сатори, который в дзен-буддизме примерно соответствует тому, что мы называем экстазом, единение с фундаментальной реальностью мира должно стать столь полным, что будет уже бессознательным, потому что осознание такого единения уже привнесет в него дуализм[453]. Ничто так не противоположно самому духу буддизма, как эта, столь характерная для западного мышления, идея экзальтации «Я». Тогда как постепенное очищение при переходе из одной жизни в другую состоит как раз в последовательном отказе от Я, в его полном исчезновении.

А вот в тибетском буддизме все по-другому. Там в человеке различают три элемента: душу, слово и материальную форму. После смерти человека все эти три элемента воплощаются снова, но каждый по-отдельности, каждый в отдельную личность:

«Так, мы считаем, что “душа” умершего ламы воплощается в каком-то другом тулку, тогда как в двух новых ламах воплощаются соответственно “слово” умершего и его ”тело”»[454].

Но на самом деле дробность нашего сознания идет еще дальше. Уже в этой жизни:

«Все тибетские йоги заявляют, …что различные части осознаваемой нами личности могут жить в разных мирах и выражать тем самым одновременно разные модусы нашего существования»[455].

Возможно, это немного похоже на опыт, пережитый Жанной Гесне, когда она в один короткий миг сумела побывать одновременно в трех разных местах и в трех разных эпохах.

Помимо всего прочего, тибетцы считают, что воплощается в другом теле вовсе не наше Я, но скорее наши энергии, мысли, ощущения, даже наши чувства:

«Разные энергии, порожденные нашей деятельностью, входят в общий поток энергий, порожденный всеми видами деятельности, происходящей сейчас в мире, и в таком виде выливаются в общий резервуар сознания; оттуда они снова выйдут на свет, но уже в виде “памяти” и влечений, а те в свою очередь приведут к новым потокам силы и к новой деятельности»[456].

«Некоторые высказывают также мнение о возможности и даже вероятности реинкарнации мыслей: это происходит, когда при рождении человека на его душу напрямую воздействуют мысли умерших или даже его современников. Это очень похоже на то, как тибетцы описывают появление лам-тулку. Иностранцы понимают этот процесс не совсем верно и поэтому называют их “живыми буддами”. Самым почитаемым примером такого вида реинкарнации будет далай-лама»[457].

Один тибетский отшельник пришел поэтому к такому выводу:

«Не стоит говорить: “Я был Цонкаппой” или “Я был царем Сонг цан Гампо”, но нужно думать так: то или иное восприятие, то или иное чувство, то или иное узнавание, которые я сейчас испытываю, могло уже быть у кого-то из этих людей…»[458]

Итак, мы видим, что заключение, к которому приходит Александр Давид-Неель, продолжает линию мысли, характерную для многих специалистов по Индии и Тибету, будь то западные религиоведы или выходцы из этих стран. В своей книге, посвященной проблеме реинкарнации, профессор Филиппо Ливерциани приводит целый ряд подобных высказываний. Я процитирую здесь лишь одно их них, свидетельство Радхакришнана:

«Буддизм вообще не предполагает перевоплощение души, т. е. переход индивида из одной жизни в другую. Когда человек умирает, его физический организм, составляющий материальную основу психики, разлагается, а с ним соответственно заканчивается и психическая жизнь. Возрождается поэтому не тот человек, который умер, но совсем другой человек. Переходит из одного тела в другое вовсе не душа, а только характер».

В конечном итоге, перевоплощается не душа человека, а карма:

«Основная тенденция в буддизме – считать карму элементом, сохраняющимся даже после смерти человека»[459].

А это, как мы видим, уже совсем другое дело! Конечно, никто не может помешать каждому человеку верить во что угодно, но когда нам говорят, что, понимая реинкарнацию на западный манер, мы тем самым вливаемся в тысячелетнюю религиозную традицию Индии, это ложь! И в этом стоит отдавать себе отчет.