Читаем без скачивания Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас

Кроме того, она совершенно отчетливо помнила страницу, на которой сверху было написано много слов на латыни, а под ними — изображения странных растений, кристаллов и неизвестных предметов. В самом низу рукой Томмазо Вазари было написано слово соннодольче. Оно запомнилось ей потому, что это было единственное нелатинское слово на той странице, и она смогла понять его значение. Соннодольче. «Сонно» значит «сон», а «дольче» — сладкий. Здесь же, на полях, отец приписал несколько слов своей рукой. Часть из них она смогла прочесть, но большинство осталось для нее загадкой. Страница напротив, где должна быть настоящая формула, оказалась вырванной. Остался только ее оборванный край.

Неужели это яд?

Откуда эта книга у ее отца? Кто вырвал страницу с формулой и откуда эту формулу узнал великий герцог? Была ли некая тайная связь между ее отцом и старым великим герцогом, задолго до того как она выбежала из дома под проливной дождь, чтобы продать принцу серебряную воронку?

Почерк ее отца — когда она впервые увидела его, он показался ей набором бессмысленных каракуль, линий и петель. Лишь кое-где она сумела различить отдельные слова. Но сейчас, после двух с половиной лет беспрестанных занятий латынью и каллиграфией, она смогла бы все прочитать.

Прочитать…

Она моргнула и пришла в себя.

— Но почему вы так уверены, что соннодольче для вас не опасен? — спросил магистр Руанно. — Вы ведь сами объясняли мне, что этот яд не нужно даже пить. Нескольких капель на поверхности кожи будет достаточно, чтобы убить человека.

— Да, все так, как ты говоришь. Но если наносить по одной капле каждые семь дней, после воскресного причастия, причем каждый раз на новый участок кожи, то это не только безопасно, но и постепенно вырабатывает устойчивость к этому соннодольче. А поскольку соннодольче — это королева-мать всех остальных ядов, из которого можно получить множество других соединений, то, принимая его постепенно, можно развить общую устойчивость и к другим ядам. А кроме того…

Тут он осекся, словно понял, что рассказал слишком много.

— Да, разумеется. Я слышал о таком, — сказал магистр Руанно с совершенно невинным видом, как будто это была просто любопытная информация. — Очень хорошо. Итак, приготовим ингредиенты, необходимые для дистилляции соннодольче. Я полагаю, что присутствие сестры Кьяры необязательно. Зачем подвергать ее ненужному риску?

— Нет, я хочу, чтобы она осталась, — возразил великий герцог. Казалось, он чувствует облегчение от того, что магистр Руанно не задает дальнейших вопросов. — Есть причина, требующая присутствия женского элемента при изготовлении данной порции соннодольче.

Кьяра прошла назад, следуя изгибам лабиринта.

—Я сумею справиться с ядовитым веществом, — сказала она, обратившись к магистру Руанно, и впервые после их тайной встречи в кладовой она посмотрела ему прямо в глаза. «Если великий герцог задумал всегда иметь под рукой очередную порцию соннодольче, — прочитала Кьяра его мысли, — тогда я возьму себе немного и буду капать по одной капле себе на кожу, каждые семь дней, пока не покину Флоренцию навсегда».

Ей не составило труда прочесть его мысли, потому что она сама думала о том же.

Глава 31

К тому моменту, как они закончили перегонку соннодольче, было уже совсем темно. Магистр Франческо снял защитную маску и сутану и велел им разделить получившийся продукт на сто частей. Затем перелить каждую в отдельную колбу и все сто колб поставить на серебряный штатив в десять рядов по десять колб. Позже туда нужно будет добавить очищенную дождевую воду и полить этим раствором розы и другие колючие заросли в его потайном лабиринте в саду Боболи. Удостоверившись, что его приказания выполняются должным образом, великий герцог удалился. Кьяра и магистр Руанно переглянулись и, не говоря ни слова, тайком подготовили сто две колбы. Одну из них взял Руанно, а вторую — Кьяра.

— Кьяра, — произнес магистр Руанно. — Будь осторожна с этим. Не более одной капли раз в неделю.

Кьяра выпятила подбородок и бросила на него уничижительный взгляд.

— Считаешь меня дурой?

— Нет. Но думаю, что ты молода и нетерпелива. Я не хочу потерять…

Он умолк.

— Ты не хочешь потерять мистическую сестру великого герцога, — договорила за него Кьяра. Ей было очень неприятно, что он столь низкого мнения о ее умениях и осторожности. — Ты не хочешь лишиться шанса получить философский камень.

Взгляд его темных и бесконечно глубоких глаз остановился на ней. Он так пристально на нее посмотрел, что ей стало немного не по себе. Мгновение спустя он добавил:

— Да, в известной степени так и есть.

— Я буду так же осторожна, как и ты. Доброй ночи, магистр Руанно.

Она направилась в небольшую комнату, расположенную рядом с лабораторией, и сняла свое ритуальное облачение. Когда великий герцог вызывал ее в Казино ди Сан-Марко, Кьяра обычно надевала простую темную одежду, в которую сейчас снова переоделась. Надев платье, она обернула вокруг талии кожаный пояс и спрятала узкую, тщательно закупоренную колбу в мешочек. Затем она вернулась в лабораторию — магистр Руанно в тому моменту уже ушел, — а оттуда вышла в коридор. За дверью ее ждал стражник, одетый в цвета Медичи. Он всегда сопровождал Кьяру, когда ее вызывали в Казино ди Сан-Марко. Вид у него был скучающий.

— Мне приказали провести здесь ночь, Руфино, — произнесла она. — Буду наблюдать за одним из экспериментов великого герцога. Я запрусь изнутри. Можешь идти домой.

Кьяра с самого начала терпеть не могла, что за ней постоянно следят, и, несмотря на то что никогда прежде не планировала по-настоящему сбежать от стражи, она старалась задобрить их, расспрашивая об их семьях, подкармливая пирогами и пастилой, которые ей присылала бабушка. Уговаривать Руфино не пришлось. Он усмехнулся ей и широким шагом зашагал прочь, насвистывая и позвякивая портупеей.

Она осталась одна. Впереди у нее целая ночь. Подобная свобода была редкостью, и, во имя всех святых, она собиралась использовать ее по максимуму.

Она собиралась достать ту книгу и прочесть все, что записал в ней отец.

Книга все еще была замурована в стене, в подвале книжной лавки. Глава цеха книготорговцев повторял в точности слова магистра Руанно о том, что в интересах великого герцога было бы оставить лавку такой, какая она есть. Он ни словом не обмолвился об оставшихся там инструментах и спрятанных книгах, а это значит, что он не знал о них. Следовательно, и смотритель, которого он нанял, тоже ничего не знал и не видел причин открывать дверь, ведущую в подвал.