Читаем без скачивания Ветчина бедняков - Ирина Лобусова

— Вот они, — показала легкую сумку.

— Хорошо. Оставишь вещи в комнате, можешь принять душ и через час жду тебя возле двери. Сейчас 10.30 — значит, в 11. 30 я жду тебя возле двери, здесь, внизу. Я выйду и определю тебе работу. В час обед. Твоя напарница покажет, где находится столовая. Все.

И, плавно повернувшись, она выплыла из комнаты. Минут через пять появился четвертый охранник. Это был молодой парень с хмурым лицом и с автоматом. Он подобрал на полу ее рекомендации (они по — прежнему валялись там), скомкал и швырнул в мусорную корзину. Потом обернулся к ней и хмуро бросил:

— Пойдем. 

Глава 41

В этот раз они шли очень быстро. Так быстро, что она почти не успевала ничего рассмотреть. Но ей было неудобно попросить охранника идти медленнее. К тому же, было нгепонятно, как на такой поступок отреагирует сумасшедшая домоправительница. Они обогнули двухэтажный дом, за которым виднелась бетонированная дорожка (и, уж конечно, голая земля, как везде), прошли по ней приличное расстояние и вскоре глазам открылись приземистые одноэтажные строения из почерневшего дерева. Строений было много (5 или 6, не могла рассмотреть точно) и выглядели они довольно-таки удручающе. А впереди (то есть далеко за ними) виднелась длинная темная полоса, похожая на полосу дождя. Она так и подумала: там, впереди — грозовая туча, пелена дождя. Охранник повернул к ближайшему от дома строению. Деревянные дома стояли на голой земле. Бетонной дорожки там не было.

— Носит же черт…. — пробурчал охранник, поразив ее полностью (в немом изумлении она забыла, что на свете существует еще человеческий голос). — Какого черта принесло тебя, дуру…

— Вы о чем?

Охранник обернулся, зло посмотрел на нее и громко сплюнул на землю. Сказал:

— Не видела, куда лезешь, дура? Ищите неприятностей на свою голову, бабы дурные….

— О чем вы говорите?

— свалить бы отсюда вовремя, так нет…

— Здесь так плохо?

— Раньше надо было думать!

— Так может, еще не поздно уйти?

— Тьфу, дура! Поздно.

Они приблизились к бараку вплотную, и к огромному своему ужасу увидела, что это действительно барак. Охранник толкнул дверь, слабо висевшую на петлях, и они вошли в длинный темный коридор, где не было никого. Прошли по коридору, остановились возле фанерной двери, на которой криво, черной краской, была нарисована цифра 4. К ее удивлению, в коридоре было не так много дверей.

— Номер 4. твоя комната, — отпер дверь и отдал ключ ей, — держи. Храни, не храни — дело твое. Замок легко рукой выбить. Но ты не волнуйся. У нас никто не ворует.

— Почему? — вырвалось помимо ее воли. Охранник косо посмотрел на нее (еще злее, чем в первый раз) и смачно плюнул прямо на пол.

— Здесь живут работницы, женщины. Мужской персонал живет в другой корпусе. Туалет и душевая в конце коридора. Желая удачи, дура!

И, круто развернувшись, ушел. Делать нечего: глубоко вдохнув, она переступила порог. Но зрелище оказалось не таким страшным, как она ждала. Это была небольшая комната метров 14, с единственным окном, закрытым задернутой коричневой шторой. Стены комнаты были выкрашены краской в темно — зеленый цвет. Она щелкнула выключателем на стене — ярко вспыхнул белый плафон под потолком. Обстановка была убогой, нов полнее приемлемой. Железная кровать с сеткой (старая кровать, из прошлого, как в настоящие советские времена), застеленная грубым, но чистым бельем. Шкаф рядом. Напротив кровати — стол и единственный стул. На стене прибито зеркало. Над кроватью, на стене — белый плафон лампы. И все. Окно выходило на часть двухэтажного дома и бетонной дрожки. Пол простой, деревянный, чистый. Возле кровати — протертый ковровый коврик. На дверь в виде вешалки вбит большой гвоздь. Она положила сумку на пол и села на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Что ж, она ждала худшего. Здесь по крайней мере чисто, все необходимое есть. Конечно, не пятизвездочный отель, но и она здесь не в роли кинозвезды. Для прислуги — вполне нормально. Туалет и душ были в самом конце коридора. Раздельно. Стены выкрашены темно — синей краской. Окно душевой заляпано черной краской и наглухо забито. Отвернула кран: горячая и холодная вода. Только немного воняет ржавчиной, но вполне терпимо. В душевой на полу — грязноватый, рванный резиновый коврик. Содрогнувшись, представила, что придется встать на него голыми ногами… Нет. ни за что! Придется пожертвовать тапочками. На обратном пути дернула двери двух соседних комнат (рядом и напротив). Заперто. Потом с чистой совестью вернулась к себе. У нее в запасе еще оставалось время, и она достала мобильный, намереваясь позвонить Костику… Но телефон не работал. Не было связи, мертвая тишина. Она поняла, что в этом месте находится сигнал, который глушит мобильники, и содрогнулась. Мрачное, темное место! Какой же отсюда выход? Думать о чем-то подобном не хотелось. Она поступила так, и теперь должна думать по — настоящему. Думать так, чтобы все двери оказались открытыми, а ловушки — пройденными, иначе…. Она выключила свет и с комнате сразу стало темно. Темно — в разгар белого дня! Темно было и в ее мыслях.

Толстый слой прогорклого свиного сала глубоко въелся в металлическую поверхность котла. Запах был такой, что она с трудом заставила себя подойти ближе. Но, когда подошла, поняла, что запах вполне объясним: прогорклого сала было так много, что оно начало гнить. Прямо на стенке котла покрываться зелеными пятнами гнили. Это было ужасно. Она растерянно уставилась на котел, не понимая, что происходит, и в каком кошмаре она оказалась.

— Да не смотри ты, дура! — огрызнулась напарница, бросив на нее злобный взгляд, — стукнет кто-то суке, что ты чурбаном стоишь, сука деньги вычтет! Даже за минуту простоя! Если кто-то донесет суке, что ты хоть минуту стояла без дела, вычтет 10 долларов. Иногда в месяц она вычитает до 150 долларов, представляешь? Ей чужие деньги на глотку давят! Можно подумать, у нее своих мало! Как будто ада нам не хватает…. И без штрафов — пекло. Так что тряпку в руке — и вперед! Здесь везде Эмкины шпионы.

— Ротвейлеры, что ли?

— Ротвейлеры! Больно умная! А камеры наблюдения не хочешь?

Это было неожиданностью. И неожиданностью мало приятной.

— Где мне взять перчатки?

Бросив тряпку, ее напарница громко расхохоталась.

— Перчатки?! Да ты чего, совсем охренела?! Кем ты работала?! Здесь никто не носит перчаток — тряпка и порошок, достаточно. Ручками своими нежными будешь выгребать это дерьмо! Не знала, куда шла, что ли?

Котел был огромный, овальной формы, и по размеру такой, что доходил ей до пояса, а в ширину… Он стоял на двух деревянных бревнах (самодельных подставках) и выглядел намного грязнее всего остального, находившегося в помещении. На земле валялась тряпка, засаленная до невозможности, и жестянка с дешевым порошком с сильным запахом хлорки (она никогда не покупала такой порошок: плохо пах, ничего не чистил и на кухне был полностью бесполезен). В стене, над ржавой мойкой, торчал водопроводный кран. И рядом — ведро. Делать нечего. Вздохнув, она принялась таскать ведром воду и заливать в котел. Конечно, все начиналось тоже безрассудно, но не так плохо.

Когда истек положенный час (в первый день) она стояла прямехонько напротив входа в двухэтажный дом. Дверь была приоткрыта, но она не решалась войти внутрь. Ждать ей пришлось недолго: вскоре на пороге появилась все такая же блестящая Эмма Викторовна. Следом за ней, в грязном рабочем халате синего цвета, шла полная женщина с широким крестьянским лицом (без следа косметики) и загрубевшими руками работницы. Ее плоское лицо абсолютно ничего не выражало, только мгновением скользнула взглядом по новой фигуре — абсолютно равнодушным взглядом. Женщины спустились с крыльца.

— Галина, позаботься об этой… — даже не взглянув в ее сторону, не повернув головы, сказала Эмма Викторовна, — котлы, скатерти… И пусть помоет полы хотя бы вечером! Даже если задержится до ночи.

— Как скажете, Эмма Викторовна, — так же равнодушно произнесла женщина.

— Пусть тебе подчиняется! — и Эмма Викторовна удалилась по бетонной дорожке, по направлению к трехэтажному дому, громко стуча каблуками. Женщина подошла к ней:

— Идем, дуреха! Я должна все тебе показать. Ну ты и попала, подруга, — ее широкое лицо осветилось улыбкой, и внезапно эта женщина приобрела черты человека.

— Меня зовут Галина. Тебя как?

— Света. А куда мы…

— иди молча, лишних вопросов не задавай.

Они обогнули барак для жилья прислуги (который уже был ей знаком), завернули куда-то в сторону и вскоре пошли прямо по голой земле, приближаясь к той темной полосе, которую она заметила вначале (и приняла за непогоду).

— Детей, что ли, много? Одна, без мужа растишь? — не оборачиваясь, сказала Галина.

— Детей? — она растерялась, потом спохватилась, — нет у меня никаких детей!