Читаем без скачивания Знак шпиона - Андрей Троицкий

Джейн рассмеялась. Но смех оборвался, женщина смерила Колчина уничтожающим взглядом.

– Видели бы вы себя сейчас со стороны. Жалкое зрелище.

– Возможно, – согласился Колчин. – Так с кем вы разговаривали?

– Я звонила в «Августу» узнать, когда они открываются. И какие блюда подают на завтрак.

– Вы пойдете в эту «Аугусту», когда закончится наше дело. Возможно, уже завтра или послезавтра. Вы знаете, что выходить из номера сейчас нельзя. Это слишком опасно.

– Мне надоела эта паршивая тюрьма. Я задыхаюсь тут.

– Я не гарантирую вам…

– Мне плевать, – ответила Джейн.

– Вспомните о вашем женихе.

– Я лишь позавтракаю и вернусь через пару часов.

– Через пару часов ваш труп будет лежать в морге на секционном столе.

Джейн расстегнула сумочку, кинула в неё помаду и зеркальце. Колчин стоял посередине комнаты, засунув руки в карманы пиджака. Джейн подошла к нему на расстояние двух шагов.

– Уйди с дороги, – сказала она.

– И не подумаю.

– Хорошо, тогда я останусь. Но знай…

– Успокойтесь, – сказал Колчин. – Неужели так трудно потерпеть один-два дня?

Джейн повернулась в пол-оборота к Колчину, опустила руку в сумочку, висящую на плече. Вытащила то ли пузырек лака для ногтей, то ли тюбик помады. Зажала продолговатый цилиндрик в кулаке, подняла руку. Тюбик зашипел, вырвалось белесое облачко газа. Колчин вскинул ладони, прикрывая лицо, но было поздно. Через долю секунды он ослеп от боли в глазах, потерял ориентировку в пространстве и времени, зашелся сухим кашлем.

Колчин повалился на колени, растирая ладонями веки, услышал за спиной удаляющиеся шаги Джейн, попытался встать и побежать следом, но натолкнулся на стул, опрокинув его, снова оказался на полу. Он видел, как в темной пустоте плавали какие-то шарики и неизвестно куда летели оранжевые козявки. Все лицо жгло огнем, глазные яблоки, казалось, вот-вот лопнут, а в горле застряло что-то твердое, вроде шарика для пинг-понга. Откашлявшись, Колчин ощупью нашел дорогу в ванную комнату, пустил воду из крана, растянув веки пальцами, долго промывал глаза.

Зрение постепенно возвращалось. Колчин зажег в ванной свет, посмотрел на себя в зеркало и чертыхнулся. Белки глаз сделались кроваво-красными, воспаленными, как у вампира, зрачки сузились до размера булавочной головки, радужка помутнела. Он закрыл кран, вышел в комнату, поднял баллончик с перцовым газом, валявшийся возле дивана, стараясь прочитать текст на этикетке, но буквы двоились и расплывались.

– Мать твою, – сказал Колчин по-русски. – Твою мать…

Он достал мобильный телефон, набрал номер.

– Она убежала, – сказал он, когда Нестеров снял трубку. – Минут пять назад или около того прыснула мне в глаза из газового баллончика и смылась. Собиралась позавтракать в какой-то «Аугусте», забегаловке, что в двух кварталах от гостиницы. Мы немного поспорили. Короче, я направляюсь туда. Как там твой подопечный?

– С ним все в порядке. Значит, «Аугуста»? Выезжаю через пять минут. Спокойно. Ты только не волнуйся. Ничего страшного пока не произошло.

Колчин выскочил в коридор, спустился вниз по лестнице, притормозил возле конторки портье. Место старика в соломенной шляпе теперь занимал усатый мужчина лет тридцати.

– Я только что сменил Рауля, – ответил он на вопрос Колчина. – Могу чем-то помочь?

Колчин достал бумажник, положил на конторку десять баксов.

– Куда звонила дама из триста восемнадцатого номера?

– Ей звонили.

– Этот человек назвался?

– Нет, – помотал головой утренний портье. – Это был ребенок. Или мальчик, подросток. Голос тонкий, почти детский. Говорил по-португальски. Попросил соединить с триста восемнадцатым номером. Я соединил.

– Вы подслушали разговор?

– Не имею такой привычки, – обиделся мужчина. – А что с вашими глазами, они такие красные, что на вас страшно смотреть.

– Я оплакивал смерть любимой бабушки.

– Может, нужен врач?

– Нет. Куда направилась дама, которая пять минут назад вышла из гостиницы?

– Она свернула направо, к остановке трамвая.

– Где находится закусочная «Аугуста»?

– В том же направлении, куда пошла дама. Сейчас направо, один квартал вперед. Потом снова направо. Сеньор, я советую вам обратиться к врачу. С глазами шутки плохи.

Колчин не ответил, через дверь он выскочил из гостиницы, зажмурился от яркого солнца. Краски окружающего мира сделались нестерпимо яркими. Он запоздало вспомнил, что солнечные очки остались в номере, и побежал вниз по улице. Через четверть часа в лабиринте переулков таких узких, что расставь руки в стороны и дотронешься кончиками пальцев до стен противоположных домов, он отыскал «Аугусту», крошечный ресторанчик для туристов, закрытый, кажется, до будущей весны. Окна забраны внешними ставнями, на входной двери тяжелый замок.

Глава восьмая

Москва, Мичуринский проспект. 1 ноября.

Ночь с субботы на воскресенье Медников почти не спал. Он постелил себе в кабинете, долго ворочался на новом скрипучим диване, крепко пропахшим кожей и краской, смотрел в потолок и не мог справиться с душевным беспокойством. Страхи, которых он не знал давно, вылезли из темноты, словно змеи из-под камней, подняли с самого дна души какую-то накипь, воспоминания, неприятные и тревожные, которые хотелось забыть, но они почему-то не стирались из памяти. Едва рассвело, поднялся и принял душ. Заперевшись в кабинете, набрал телефонный номер старого приятеля бизнесмена Евгения Чернова, который последние два года вел финансовые дела Медникова.

– Надо увидеться. По срочному делу.

– Да что с тобой? – Чернов зевнул в трубку и покосился сначала на часы, затем на симпатичную блондинку, ещё спящую, с которой ночью разделил двуспальную кровать. – Во-первых, сегодня воскресенье. Я не занимаюсь делами по выходным. Во-вторых, ещё такая рань…

– А в-третьих, – продолжил Медников, – если ты откажешься со мной встретиться, то моими делами завтра же займется другой человек.

– Хорошо, – Чернов сдался без боя. – Приезжай. Жду.

Через час Медников подогнал машину к высотному дому на Мичуринском проспекте, поздоровавшись со старухой кастеляншей, поднялся на последний этаж. Чернов, одетый в шелковый халат с китайскими драконами, пустил гостя в прихожую и, наблюдая, как Медников снимает куртку и переобувается в тапочки, гадал, какая шлея попала под ягодицу клиента, если он в воскресный день с утра пораньше выскочил из теплой постели и завалился к нему домой.

Только что выпроводивший ночную блондинку, Чернов был разочарован скоротечной близостью с этой женщиной, загадочной, так и не раскрытой, он крепился, но не мог справиться с хандрой и паршивым настроением. Сразу после Медникова позвонила супруга, уже целый год жившая отдельно от мужа, но не дававшая развода из корыстных меркантильных соображений, и в довольно вольных, даже грубых выражениях, напомнила о задержанных алиментах за прошлый месяц, после чего бизнесмен окончательно впал в беспросветную меланхолию. Он хотел из вежливости поинтересоваться самочувствием супруги Медникова, но передумал, решив, что вопрос нетактичный, и спросил о другом:

– Как погодка?

– Тебе как, подробно рассказать? – недобро усмехнулся гость. – Или в общих чертах? Ну, что… Где поговорим, здесь, в прихожей?

– Нет, проходи в комнату. У меня, правда, не убрано…

Медников был одним из лучших, самых выгодных клиентов, поэтому с ним приходилось играть в церемонии и цацкаться. В большой комнате Чернов вырубил проекционный телевизор, оставленный включенным со вчерашнего вечера, составил со стола на пол грязную тарелку с рыбными объедками и бутылку шампанского, уже негодного, выдохшегося, незаметно засунул под подушку кресла бюстгальтер, забытый здесь блондинкой. Медников сделал вид, что не заметил этих суетливых манипуляций, сел на стул, прикурил сигарету.

– Как наши успехи? – пустив дым, поинтересовался Медников. – То есть мои успехи?

– На те сто пятьдесят тысяч баксов, что ты передал в начале недели, я купил «голубых фишек», потому что акции газодобывающих и перерабатывающих компаний стабильно растут, риск тут минимальный, – сказал Чернов. – От нефтяников сам не знаю, чего ждать, поэтому лучше действовать наверняка. Кстати, «голубые фишки» выросли за пять дней на два пункта. Проще говоря, ты неплохо заработал.

– А что с остальными акциями?

– Портфель твоих акций в целом сейчас можно оценить почти в восемьсот тысяч баксов. Ну, есть некоторое колебание, есть рост… Если в двух словах, за прошлый год ты заработал без малого сто двадцать штук с копейками. Мог бы и больше. Но к чему рисковать? Если ты приехал только для того, чтобы узнать эту цифру, мог не трудиться. Просто позвонить. Мой телефон защищен от прослушки.

– Телефонов, полностью защищенных от прослушки, нет в природе. Это я утверждаю, как специалист. Но я приехал не за этим. Нужно посоветоваться. Обстоятельства складываются так, что мне, может статься, придется уехать из России. Надолго.