Читаем без скачивания Без гнева и пристрастия - Павел Корнев

Собирался бы Алан стрелять — взвел бы курок. А если бы он взвел курок, не уверен, рискнул бы я дернуться или нет. Спас меня исключительно тугой спуск. А иначе…

Даже не знаю, как повел бы себя в противном случае. Пытаться остановить выпущенную в упор сущность — дохлый номер, словить ее головой — и того хуже.

Вот и возникал вопрос, насколько далеко готов был зайти Портер. И, если уж на то пошло, какой вообще у него в этом деле интерес.

Алан постоянно следил за мной. Это точно. Но вот сегодня… Просто ли он следил или же прикрывал соучастников?

Алан спас мою шкуру. Бесспорный факт. Вот только не избавился ли он при этом от ненужных более подельников? И на кой черт ему понадобился конверт? Хотел во всем разобраться или опасался находящихся в нем улик?

Сплошные вопросы.

Я обессиленно опустился на ступеньку, достал конверт и вытащил из него пять фотографий, оставив внутри прямоугольники негативов. Пальцы правой руки по-прежнему не шевелились, действовать приходилось одной левой, поэтому для начала положил снимки на колени, затем достал коробок и чиркнул по его боковине спичкой.

Неровный огонек разогнал темень лестничной клетки, и я выдохнул беззвучное проклятие. На верхней фотокарточке оказалась запечатлена Шарлотта Ли. Уже мертвая, с простреленной головой, она лежала посреди знакомой комнаты, а на заднем фоне, не оставляя ни единого шанса на ошибку, виднелась знаменитая и уникальная в своем роде «Утренняя купальщица».

Все ценители искусства знают, кто нынешний владелец этого полотна. Всем этим напыщенным индюкам из высшего света прекрасно известно, в чьем доме оно висело до последнего времени. Фотография — улика. Неоспоримое доказательство того факта, что убийство племянницы советника Ли произошло в доме мэра.

Это компромат. Заказчик озаботился подстраховкой и привлек к делу беспринципного фотографа. Именно привлек — самостоятельно сделать подобные снимки тот никак не мог. Особенно следующий, где над телом Шарлотты стоял покойный ныне Дон с закинутым на плечо штуцером.

Спичка прогорела, я запалил новую и без особого удивления убедился, что жертву в дом мэра привезли Сэм Варниц и Грег Брод. Изображение на третьей фотокарточке получилось размытым и блеклым, словно снимали исподтишка, но опознать эту парочку продажных полицейских рядом с пока еще живой девушкой удалось без всякого труда. На четвертой фотографии они оказались запечатлены на фоне служебного автомобиля в момент, когда усаживали в него Шарлотту; там уличные фонари крайне удачно осветили и регистрационный номер, и мрачные лица напарников.

Этот снимок я сунул в карман. Пригодится.

Интересно, Жорж Кук решил подстраховаться и сделать несколько дополнительных кадров по собственной инициативе или это заказчик приказал ему подготовить компромат на исполнителей?

А в существовании заказчика сомнений не оставалось ни малейших. Головорезу, двум продажным полицейским и беспринципному фотографу не было никакого резона подставлять мэра по собственной инициативе.

Был кто-то еще. Кто-то достаточно умный, чтобы остаться в тени, сделав грязную работу чужими руками, без привлечения людей из ближнего круга. Впрочем, выбор исполнителей и стал его главной ошибкой. Либо Жорж Кук запаниковал и решил выйти из игры, либо он вознамерился сорвать большой куш. В любом случае от него пришлось избавиться.

Я запалил очередную спичку и взглянул на последнюю фотографию, но на этом снимке не оказалось ничего криминального. Просто Шарлотта Ли соблазнительно изгибалась, копируя позу Лили Руан с афиши «Поцелуя ангела», висевшей на стене у нее за спиной.

Этот снимок здесь зачем? И где он был сделан? Точно ведь не в доме мэра. Но тогда где?

И почему он показался Жоржу столь важным, что тот присовокупил его к остальному компромату?

Вернув последнюю фотографию обратно в конверт, я отыскал негатив этого кадра, остальные кинул на ступеньки, поднес к ним спичку — и фотопленка вспыхнула ослепительным пламенем и прогорела в мгновение ока.

«Негативы как воспоминания», — подумал я, сжигая «лишние» фотографии, — некоторые врезаются в память на всю жизнь, другие развеиваются, стоит только переключиться на что-то иное.

Будем считать, я переключился. Переключился на заказчика.

А исполнители… да кому интересны покойники? Они свое уже получили. Нельзя дать им испортить себе жизнь, никто не должен связать меня с убийством двух полицейских.

Я задумчиво посмотрел на заворочавшегося детектива, но избавляться от неудобного свидетеля, разумеется, не стал.

— Какого черта, Виктор? — прохрипел Алан, поднимаясь на ноги. Покачнулся, оперся о стену и уставился на меня: — Какого черта ты творишь?

— Тебе никогда не говорили, что не стоит направлять оружие на коллег?

— А тебе никогда не говорили, что не стоит скрывать от коллег улики? — не остался в долгу детектив.

— Держи, — швырнул я ему конверт.

Портер перехватил его одной рукой, другой прикоснулся к рассаженному подбородку.

— Ну ты и гад!

— Выстрелить мне в голову, по-твоему, отличная идея?

— Я не собирался стрелять! — рявкнул Портер. — Ты же по-хорошему не понимаешь! Темнишь, информацией не делишься! Что мне еще оставалось делать?

— Выстрелить мне в голову?

— Хотел бы выстрелить — выстрелил, — резонно заметил Алан. — В любом случае для тебя это не смертельно, так что не изображай оскорбленную невинность!

— Каждое попадание сущности отнимает несколько лет жизни, — сообщил я. — Это немного серьезней зуботычины, не находишь?

— Ладно, извини, — пошел детектив на попятную и помахал конвертом: — Что здесь? Потом потянул носом воздух и нахмурился: — И что ты сжег?

— Загляни внутрь, — посоветовал я.

Алан достал фотоснимок и запалил спичку. Какое-то время он рассматривал изображение, потом задул огонек.

— Это Шарлотта Ли?

— Она самая.

— Каким образом это все связано? — озадачился детектив, но тут же встрепенулся: — Нет, стой! Что ты сжег? — потребовал он ответа. — Что было на тех снимках?

— На тех снимках? Ничего важного. Доказательства участия двух полицейских в убийстве племянницы члена городского совета, только и всего, — ответил я в общем-то чистую правду.

— Это были улики! — возмутился детектив. — Ты уничтожил улики!

— Что нам до наказания мертвецов? Пусть упокоятся с почестями, возражать не буду, — фыркнул я. — Надо найти того, кто их нанял. Заказчика.

— Чушь собачья! — выкрикнул Алан. — Тебя честь мундира беспокоит, так? Не хочешь перетряхивать на людях грязное белье?