Читаем без скачивания Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Кассандра Клэр

Сириус обернулся к нему:

— А ты бы мог и порадоваться. Ведь он спас Джинни жизнь, — он подошёл, подцепил Драко под локоть. — Ну-ка… Того и гляди, рухнешь, где стоишь. Пойдём-ка обратно в кровать…

Драко было упёрся, но Блез подхватила его под вторую руку, и вдвоём они вернули его, ни с того ни с сего удивительно послушного, на место. Однако Гермиона видела его лицо, когда он проходил мимо, и уловила резкий блеск, притаившийся в глубине его глаз — точно он узнал нечто, не доставившее ему никакого удовольствия. Что-то задело её руку — Гарри смотрел на неё серьёзным взглядом, но вопреки этой суровости она снова узнала своего Гарри — не призрак, коим он был все эти дни, а Гарри — тёплый, настоящий.

Она сжала, а потом выпустила его руку; увидев проблеск неуверенности в его взгляде, присела и начала собирать осколки Хроноворота — те алмазами сверкали средь белого песка и гнутых звеньев цепочки. Когда она добралась до смятой ботинком Симуса застёжки, перед глазами наконец-то поплыло — вернулись заблудившиеся слёзы, неудержимые и горячие.

Гарри опустился рядом:

— Гермиона, что такое? Что случилось?

— Сломался… — она показала ему растерзанные остатки того, что когда-то было могущественным Хроноворотом — даром Хаффлпафф своим наследникам. — Навсегда сломался….

— Ну и пусть… — Гарри нежно потянул её к себе. — Нам он больше не нужен, Гермиона… Он нам больше никогда не понадобится, — повторил он, и она уткнулась ему в плечо, дав волю слезам.

Джинни выплывала в действительность из объявшей её мягкой темноты. Она открыла глаза навстречу ещё большей тьме, пронзённой то там, то тут узкими полосками света. Сознание возвращалось нехотя.

Запах мыла и лекарств, жёсткая кровать, крахмальные простыни… Лазарет. Ночь. Во рту сухость и горечь, точно от горелого тоста.

…Драко! — ахнула она, вспомнив, как отключилась в библиотеке, отчаянно пытаясь объяснить Блез, где противоядие — нашли ли они его?

Внезапно иссохшего рта коснулось что-то холодное, меж растрескавшихся губ потекла вода.

Вода!

Она с благодарностью сделала глоток.

— Ну-ну, не спеши, — произнёс знакомый голос, — а то подавишься.

Джинни немедленно подавилась. Стакан исчез, и она попробовала сесть.

— Драко? — спросила, вернее, попыталась спросить она, потому что смогла выдавить лишь хрип.

— Тс-с, — признаться, это было совершенно излишне. — А то разбудишь сейчас своего братца — он как выскочит, как выпрыгнет, а я не фанатею от желания быть зарубленным Уизли за то, что пытался пробраться к тебе постель.

Джинни всматривалась в него, хотя в ночи различала лишь смутную тень, потом повернулась туда, где спал в кресле едва живой от усталости Чарли.

— А остальные?.. — прохрипела она. — Рон…

— Все в полном порядке. Включая, как ни странно, и твоего покорного слугу, — он отступил к подоконнику, поставил стакан, и теперь Джинни могла толком рассмотреть его сияющие волосы, румяныещёки, чёрный свитер, натянутый поверх пижамы, и ужасно не сочетающиеся со всем этим босые ноги. — Единственный человек, заставивший всех крепко поволноваться, — ты.

— Но я ведь цела, верно?

— Верно, — с несвойственной ему мрачностью кивнул Драко. — И если ты ещё хоть раз попробуешь помереть, спасая меня, я тебя прикончу собственноручно. Уяснила?

— Не совсем, — Джинни притронулась рукой к разрываемой мигренью голове, почувствовав ссохшиеся от крови пряди. — Я что — чуть не умерла?

— Чуть-чуть, — подтвердил Драко и, помедлив, продолжил: — Тебя Финниган спас.

— Симус? Правда?

— Правда.

Очередная пауза.

— Вы с ним…

— Что?

— Вы с ним встречаетесь? Мадам Помфри сказала…

— Я не знаю, — честно ответила Джинни. Была ли она его девушкой? Похоже на то — несомненно, оба вели себя, будто дело обстоит именно так. И потом, теперь она у него в долгу, правильно? — Голова… — прошептала она. — Так больно…

Драко кивнул:

— Позову мадам Помфри — пусть тебе что-нибудь даст, — он встал. — Каких только новостей не узнаешь, вернувшись практически с того света… — добавил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Драко, погоди… Скажи…

Он развернулся:

— Да?

— Помнишь, как я свалилась с метлы во время матча? — он кивнул. — Я потом лежала в лазарете, и кто-то приходил и поцеловал меня. Это был ты?

Во время продолжительной паузы Драко расправлял несуществующие складки на манжетах.

— Ну, я, — наконец признался он.

— А зачем? — измотанная донельзя, она собрала воедино все столь тщательно скрываемые ею чувства. — Зачем ты это сделал?

Драко наконец-то отстал от своего левого рукава.

— Был не прав. Исправлюсь.

— Драко…

Ей хотелось добавить ещё что-то, но ресницы утомлённо смыкались. Замелькали перед глазами картинки — убивающийся над Гаретом Бен, блеснувшее от слёз противоядие, растекающаяся по полу библиотеки лужа собственной крови…

— Теперь с тобой действительно всё будет хорошо?.. — прошептала она.

Последнее, что она услышала перед тем, как уснуть, был его голос:

— «Хорошо» — понятие относительное, однако благодаря тебе утром я ещё буду здесь… — нежное прикосновение пальцев, убирающих волосы с её лба. — А теперь, Джинни Уизли, закрывай-ка глазки… Ты достаточно потрудилась, пришло время и отдохнуть. Спи, моя радость, усни…

Эпилог

Душа моя, ты губишь свою душу.

Джинни медленно закрыла «Взметнитесь, Брюки!» и положила книгу на подоконник у кровати. Это была последняя часть «брючной» трилогии, подарка Драко на Рождество, и как Джинни ни растягивала удовольствие, на дворе уже стоял май, и последняя страница книги была только что перевёрнута.

…Вот и всё, — подумала она, обнимая подтянутые к груди колени.

Как это бывало частенько, едва закончился очередной любимый роман, стало не по себе, накатила странная хандра — такое случалось даже при хэппи-энде, после которого неотвратимость прощания всё так же напоминала смерть… ну, или сулила как минимум долгую разлуку со знакомыми и уже успевшими полюбиться героями. И вообще, от хэппи-эндов становилось только противней, особенно от таких, когда все сюжетные ниточки были аккуратненько связаны. В жизни подобного отродясь не дождёшься: вечно-то в ней всё наперекосяк, и твоей любви не светит ни воздаяния, ни кары, вот и увядает она где-то на задворках, утопая в кипучей массе вопросов, так и не получивших ответов.