Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Пашенко кивнул:

— Да. Прошлой ночью.

— Он убил кого-нибудь?

— Возможно. У надзирателя вырвана глотка, вероятнее всего, чьими-то зубами, и, похоже, его мясо ели. Почерк Мясника. Это мог быть только Кажетан.

Каспар подался вперед.

— Ты сказал, что кто-то из твоих людей, видевших женщину, видел ее золотистые волосы?

— Да, как, впрочем, и массу других цветов.

Каспар вышел из-за стола, шагнул к Софье и приподнял тяжелый локон ее длинных золотисто-каштановых волос.

— Думаю, именно это остановило руку Кажетана, когда он держал Софью в плену, — сказал он. — В своем безумии он принял ее за свою возродившуюся матушку. На черепе того скелета, который он выкопал из-под земли в своем фамильном поместье, еще оставались пряди темно-рыжих волос. Что бы ни наколдовала та женщина, у нее была одна, и только одна, цель — заставить Сашу Кажетана поверить, что его мать вернулась к нему.

— Все, что он делал, он делал ради нее, — пробормотала Софья. — Каждое убийство было для нее.

— И теперь он на свободе, посол, — прошипел Пашенко, — и когда он убьет снова, это будет твоя вина.

— Моя?

— Да, Кажетана надо было повесить много недель назад, но нет, посол желал сохранить ему жизнь, чтобы узнать, что сделало его монстром. А я, как дурак, согласился, думая, что этот новый имперец умнее предыдущего и, возможно, прав. А теперь гляди, куда завело нас твое любопытство.

Каспару и хотелось бы возразить, но он понимал, что Пашенко прав: Кажетана давно уже нужно было казнить.

— Ладно, что уже сделано для того, чтобы найти его? — спросил Каспар. — И чем я могу помочь?

— Ничего. И ничем.

— Ничего? Вы не предприняли никаких попыток поймать его?

— У меня нет свободных людей, а город слишком набит народом, можно искать годами и никогда не найти его. К тому же, думаю, тот, кто забрал Кажетана, хорошо его спрятал, ты так не считаешь? Нет, я не стану терять время и жизни моих ребят, охотясь за ним. Если он действительно сумасшедший, то снова обнаружит себя, когда будет убивать, и рано или поздно мы его схватим.

Пашенко повернулся, взял свой шлем и сухо поклонился Каспару и Софье.

— Но смертей будет много, в этом я уверен. Я просто хотел, чтобы ты это знал, — сказал он и вышел из кабинета.

Софья вздрогнула, и Каспар приобнял ее.

— Не тревожься, Софья. Не думаю, что Кажетан придет за тобой снова. У него теперь есть его матушка.

Она покачала головой.

— Меня беспокоит не то, что он придет за мной, — произнесла она, наконец. — Меня беспокоит то, что он придет за тобой.

В тринадцатую ночь Нахексена, когда новая луна вползла на небо, в город с запада въехали всадники. Ангольские конники неслись во весь опор из западных областей, чтобы доставить великие новости, которые они выкрикивали, не слезая с лошадей, галопом мчась по улицам Кислева к Зимнему Дворцу.

Радостные вопли сопровождали всадников, едва держащихся в седлах, и то лишь за счет чистого ликования. Вскоре вести разнеслись по городу: полки боярина Куркоза и армия Стирланда сражались и победили огромное войско северян, возглавляемых вождем по имени Оккодай Тарсус, в бою у Красино обратив в бегство и убив тысячи варваров.

Это была первая реальная победа армий союзников, и, разбуженный радостным известием, Каспар почувствовал, как история разворачивается перед ним. Пришло время, когда великие моменты и герои куются ежедневно на полях битвы. Говорили, что еще одно войско северян, во много раз превышающее численностью армии союзников, идет от Империи, чтобы уничтожить армию Куркоза, и что полки Талабекланда и Кислева призывают дать врагам бой у местечка под названием Мажгород. В дни, последовавшие за новостью, город так и кипел активностью готовящихся воинов, и кислевские полки, стоявшие лагерем в сутках пути от города, наконец-то приготовились двинуться на запад.

Каспар наблюдал за сборами с заснеженных бастионов городских стен вместе с тысячами жителей Кислева, приветствующих на морозе своих бравых солдат. При виде столь горячего проявления оптимизма, которым лучилось сейчас лицо каждого, Каспар и сам испытывал радостное возбуждение.

Он наблюдал за приготовлениями внизу со смешанным чувством гордости и сожаления. Ему хотелось бы скакать рядом с отважными бойцами Талабекланда, но без должного воинского звания — которое, естественно, Спицзанер никогда ему не даст — он мог быть только зрителем. Мысль о невозможности вступить в скорый бой наравне с этими людьми была ему невыносима.

Спицзанер ясно дал понять, что не желает, чтобы Каспар сопровождал его армию, и посол не винил его. Если бы он, бывший командующий войском, который, и это было известно многим, обошел нынешнего генерала повышением, оказался там, это сильно понизило бы авторитет Спицзанера, и Каспару волей-неволей пришлось смириться с тем, что он должен остаться в Кислеве. Императорские эмиссары, Мишленштадт и Ботнер, путешествовавшие с генералом, уже отправились в Альтдорф в сопровождении доверенных лиц царицы, уполномоченных представлять ее на совете.

При всех своих недостатках Клеменц Спицзанер знал, как подготовить армию к маршу с похвальной скоростью. Генерал злился, что пропустил великое сражение у Красино, и был твердо намерен не упустить новый шанс прославиться. Его солдаты собирались по подразделениям вдоль дороги, тысячи людей строились колоннами, и их знамена трепетали на холодном ветру над головами бойцов.

Сам генерал объезжал шеренги, инспектируя солдат.

Солдаты ежились и топали ногами, спасаясь от холода и дожидаясь приказа выступать, флейты и барабаны поддерживали моральный дух войска военными маршами, а кислевские жрецы в черных робах благословляли бойцов. Но внимание Каспара было отдано не армии своих соотечественников, а великолепию кислевских полков.

Войско Кислева действительно выглядело изумительно. Каспар считал прибывшую армию Талабекланда пестрой, но и она не могла сравниться с цветастостью и блеском отрядов кислевитов, представших во всем своем великолепии.

Всадники в красном, с вымпелами из орлиных перьев, в сияющих, отороченных мехом шлемах собрались у подножия Горы Героев, их алые с золотом знамена струились в потоках воздуха за скачущими на запад бойцами. Грусть кольнула сердце Каспара, когда он вспомнил, как ехал в бой вместе с такими же воинами и как Павел возглавлял когда-то их мощную атаку. Ему недоставало старого друга, он не видел его с тех пор, как выгнал Павла из посольства, но сделанного не воротишь.