Читаем без скачивания Право На Счастье (СИ) - Игнатьева Дарья

Через час мама аккуратно уложила в кровать маленькое детское тельце, уснувшее прямо на полу рядом с вещами и игрушками. Выключила свет и вышла из детской, тихонько прикрыв за собой дверь. До утра ещё многое нужно было успеть: приготовить, погладить, постирать. Время неумолимо летело, стирая стрелками минуты и съедая часы.

Мужчина хотел помочь, но был отвергнут и отправлен спать в одиночестве.

Когда наступил рассвет, у дверей стояли аккуратно собранные сумки и пакеты, а мама сидела за кухонным столом, опустив голову на руки. Она спала.

Глава 7. Море

7. Море

Тихая морская волна подкралась к ногам и тут же, словно стесняясь и боясь своей выходки, отпрянула назад. Шипя и пенясь, она вновь вернулась в солёные просторы голубой стихии и как-то не по-детски, но с озорным весёлым азартом стала разговаривать с другой волной, которая, так же шипя и пенясь, подбиралась к ногам.

Фаша прислушалась к их таинственному шёпоту и задумалась..

Их нежный, убаюкивающий разговор был о чудесных далях, загадочных странах, высоких горах и широком чистом небе, до которого они никак не могли достать.

Девочка посмотрела в голубую высь. И что-то родное, что-то до боли близкое показалось ей в этих жемчужных просторах.

Ещё несколько минут тревожного ожидания.. И вот оно, родное и близкое: из самой глубины серебристо-пепельных облаков на неё смотрели глаза. Глаза любимого Тусси. Две прекрасные чёрные бусины, словно бездна океана, в которой можно было утонуть, не думая о будущем. Глаза, которым нет замены, которые всегда горят, как две самые яркие звезды; глаза, ближе и роднее которых не найти на всём земном шаре.

Нежный и немного холодный взгляд тихо пробрался сквозь бирюзовые просторы небес, медленно раздвинул облака и позвал, поманил Фашу своим лукавым блеском, своим заячьим и совсем ещё озорным желанием поиграть. Но девочке совсем не хотелось играть. Ведь глядя в эти глаза, Фаша вспоминала о своей потере, она реально осознавала и понимала, что без них нет сердечного спокойствия, нет душевного прощения, смеха, улыбок; без них больше не существует жизни. Как и нет права на счастье.

Неожиданно какая-то серая туча спрятала эти чёрные глаза-бусины. Словно завидуя и пытаясь причинить боль, она медленно, шаг за шагом, пожирала белые обрывки небесной ваты, всё больше и больше поглощая нежную синеву небес. Теперь Фаша с трудом могла рассмотреть любимые глаза, уже почти не чувствовала на себе весёлого взгляда, и собственной радости от волшебного блеска из-под густых, длинных ресниц, которых у Тусси никогда не было. В душе всё больше и больше появлялась тревога, какой-то страх одолевал сознание ребёнка, и губы Фаши, сперва шёпотом, а затем громче и громче начали повторять:

- Не уходи, не оставляй меня. Открой глаза!

Но лишь холодный ветер вторил её мольбам и своей мягкой, полной солёных брызг рукой смахивал маленькие кристаллики слёз, появляющиеся на бледных щеках малышки.

Фаша снова вернулась к морю. Оно по-прежнему что-то шептало. Сперва, тихо и мягко, затем - всё громче и отчётливее. И уже через какое-то мгновение девочка узнала родной голос самого любимого человека. И на этот раз он не серьёзен и суров, как обычно бывает при разговоре с ней. Нет! Она весело о чём-то шутила, смеялась, рассказывала выдуманные истории и говорила о своей любви. В этот миг Фаша ощутила каждой клеточкой своего тела, как дорог ей был этот человек; как до боли приятен её голос, её смех, манера разговора. Фаша внимательно присмотрелась к голубым просторам моря и среди пенных, словно в белых кружевах, волн заметила мягкую мамину улыбку. Улыбку, которая переворачивает мир, от которой в душе наступает весна и хочется радоваться, хочется смеяться и жить, жить счастливо и долго, ровно столько, сколько будет существовать эта улыбка, этот смех, эта любимая женщина.

Спустя миг ещё одна малахитовая с бирюзовым отливом волна спрятала до боли родную и женственную улыбку. И всё! И вновь тишина, вновь молчание и еле заметный шум, еле различимый шёпот волнующейся воды в зеленовато-голубых волнах.

- Поговори со мной, мама, не уходи! - Вырвалось криком из груди девочки, но только ветер, вновь этот холодный ветер поймал её слова и полетел по всему пустынному пляжу, разбрасывая и теряя их среди камней, ракушек и ажурной пены волн.

Фаша ещё долго сидела у моря, вглядываясь в его беспокойные волны в надежде увидеть мамину улыбку, медленно переводя взгляд в небо и всё ещё безуспешно пытаясь отыскать чёрные глаза-бусины Тусси.

- Я люблю вас, слышите, люблю.. - прошептали губы девочки и её маленькое хрупкое тело упало на песок.

И только гордые чайки да холодные камни могли понять эту боль разлуки: наблюдая за девочкой с высоты, они тонко чувствовали её одиночество в дали от родных мест, от мамы и от любимой потерянной, но до сих пор живущей в душе и сердце, игрушки.

Тихая солёная волна медленно подкралась к детским ногам и, словно малыш, чего-то боясь и стесняясь, быстро покатилась назад. Она столкнулась с другой волной, о чём-то засмеялась и растворилась во власти третьей, сине-голубой, медленно подбирающейся к берегу.

- Фаша, девочка моя, - послышался тревожный голос отца. - С тобой всё хорошо?!

И крепкие мужские руки подняли Фашу с песка, быстро унося её в тёплый и уютный дом.

Когда девочка открыла глаза, врачи уже уехали. Критический пик был пройден и можно было снова дышать полной грудью и жить.

Большая светлая комната обнимала комфортом и спокойствием. Высокие потолки, лестница на второй этаж, огромные окна в пол. Новенький кухонный гарнитур, мягкие диваны, удобные деревянные стулья - всё в интерьере было подобрано со вкусом и любовью. Это был дом папиной НОВОЙ семьи.

Реализовав своё первое право на счастье, папа поставил жирную точку в отношениях с Фашиной мамой и ушёл. Ушёл навсегда. К другой женщине. К любимой. К любящей. С двумя взрослыми ЗДОРОВЫМИ детьми. И началось новое, второе серьёзное право. Право быть счастливым в другом месте. При других обстоятельствах. При других событиях. С другими людьми. Теперь уже без прошлого, где остались мама и её больная дочь Фаша. Возможно, папа и не вспомнил бы, что у него тоже когда-то была дочь, если бы не сообщение мамы о том, что ей срочно нужно лечь в больницу, а Фашу оставить не на кого. Тут папа и решил ненадолго взять дочь, показать ей море, познакомить со своей новой семьёй и огородить от жестоких огорчений познания маминого недуга.

Когда поезд тронулся и перрон покатился назад, по щеке мамы побежала слеза. Фаша сидела в вагоне с папой и, весело улыбаясь, махала маме рукой. Фаша знала, когда мама закончит свои дела, она тоже возьмёт билет на поезд и Фаша вместе со своим папой будут встречать её там, на другом перроне. Они вместе поедут на море и окунутся в атмосферу семейного тепла, счастья и крепкой любви.

Поезд тихо шуршал колёсами и качался из стороны в сторону. За окном мелькали дома, деревья, люди. Когда городской сюжет закончился, начался лес, кусты и небольшие поляны. Они совсем не были похожи на луг, на котором девочка проводила своё время. Они были другие. Дикие. Оторванные от цивилизации. Со своими чужими обитателями и характерами.

Фаша внимательно смотрела в окно и её глаза потихоньку закрывались. Вдруг дверь в купе с шумом раскрылась и на пороге показалась проводница.

- Чаю не желаете? - Каким-то необычно грубым голосом спросила она.

Фаша от этого тона вздрогнула и остатки навалившейся дрёмы улетучились сквозь открытую дверь купе.

- Желаем, - смущаясь ответила Фаша и посмотрела на папу.

- Два, пожалуйста, - кивая проводнице, произнёс мужчина.

На столе появились два железных подстаканника с необычным рисунком. Два обычных гранёных стакана. Такими же Фаша всегда набирала муку, когда они с мамой пекли пироги вместе. Или замешивали тесто на блины.. Две чайные ложки, не представляющие никакого художественного шедевра и два чайных пакета.