Читаем без скачивания Каменная Звезда - П. Баккаларио

«Владимир Ашкенази», — повторял он, пытаясь подумать.

Он не слышал этого имени. Беатриче, Джо Винил, Якоб Малер… Харви перебирал в уме имена, связанные с его итальянским Новым годом.

В сотый раз он прочитал имя антиквара на визитке. Проверил, закрыта ли дверь комнаты, встал на стул и открыл дверцу, ведущую на чердак. Вытащил лестницу и забрался на темный чердак. Он шел в темноте, согнувшись, ориентируясь по памяти в этом лабиринте старых вещей, пока не дошел до металлической клетки, стоящей напротив окна. Внутри медленно прохаживался почтовый голубь.

— Не думал, что придется тебя использовать, — прошептал Харви.

Рядом с клеткой лежали коробочки с едой для голубя, которые ему дал Гермес, старая лампочка и небольшие листки бумаги.

Харви зажег лампочку взял листок и ручку. «Я нашел новый волчок. Нужно встретиться», — написал он. Потом скрутил записку в трубочку и привязал ее к лапке голубя.

— Вот тебе, друг. Теперь твоя очередь. Надеюсь, ты хорошо знаешь дорогу.

Харви локтем открыл ставню окна и выпустил вестника в небо. Он следил за полетом голубя, пока мог его видеть. Потом закрыл окно и принялся ждать.

Позже, тем же вечером, Харви услышал шум на крыше. Это был тихий повторяющийся звук: кто-то стучался в стекло и шуршал крыльями.

Мальчик тут же проснулся, стряхнув с себя смутный и пугающий сон. У него пересохло в горле. Он почти не мог двигаться: мышцы болели из-за выброса молочной кислоты. Шел дождь.

В доме было тихо. Харви сел на постели и, когда снова услышал стук, открыл дверцу и вылез на чердак.

Снаружи на окне сидел голубь. Мокрый и замерзший. Харви открыл дверь, бережно взял его, дал ему корма за его труд и попытался снять записку с его лапки.

Когда ему это удалось, он положил коробочку с запиской на стол и пустил голубя в клетку. Потом Харви включил светильник, открыл коробочку и прочел ответное послание Гермеса:

ПЕРВЫЙ СТАСИМ[1]

— Да, Владимир. Есть новости?

— Я попытался связаться с Харви.

— Удалось?

— Скажу в ближайшие дни. А у тебя как?

— Кажется, все спокойно. Никто не появлялся.

— А твоя племянница?

— Ничего не говорит. Думаю, они общаются… но не уверена.

— Уже почти весна.

— Наступает самый сложный момент.

— Скажи, что тебя пугает?

— Я не знаю, что делать. Не знаю, идет ли кто-то сюда… по следам Альфреда.

— Ты не хочешь называть… их?

— Нет, Кроме Якоба Малера.

— Забудь это имя.

— У меня есть две новости: хорошая и плохая.

— Начни с хорошей.

— Два дня назад вышла местная газета с криминальной хроникой. Нашли два трупа мужчин. Недалеко от Рима. Один из них — тот маленький римский вор. Джо Винил. Тот, что хотел украсть у моей племянницы Кольцо Огня.

— А второй?

— В статье сказано, что это мужчина среднего возраста, без документов. Его лицо опознать невозможно. Я подумала, что это Якоб Малер, но посоветовала Фернандо расследовать. Знаешь, под видом работы над романом…

— А что за плохая новость?

— Если Малер тоже умер… Кто их убил?

ПАНТЕРА

Длинный, поднимающийся вверх коридор. Два каблука-шпильки ритмично зацокали по зеркальному полу. Затем остановились. Черная рука с черным лаком на ногтях трижды постучала в позолоченную дверь. Подождала. Снова постучала. С электрическим щелчком в стене отворилась дверь.

За дверью была комната, покрытая красными коврами. Посреди комнаты стоял спиной к двери мужчина и рассматривал картинки, пробегающие по огромному золотистому монитору. На мужчине был бархатный пиджак темно-синего цвета и рубашка в стиле XVIII века с длинными манжетами, закрывающими руки. Он опирался на резную трость в форме виноградной лозы.

— Ну, рассказывай, Пантера, — приказал он, продолжая просматривать картинки.

Девушка вошла в комнату, и ее каблуки погрузились в леопардовую шкуру, которая покрывала пол. Она была очень высокая, похожа на балерину. На ней было черно-бордовое платье с воротником, отороченным белым мехом, и парик, отбрасывающий золотые отблески.

Она не проронила ни слова.

Мужчина продолжал смотреть на монитор. На картинках мелькал интерьер ночного клуба. Он назывался «Люцифер». Это был его клуб.

Владелец был стар, но никто не мог точно сказать, сколько ему лет. Кто-то говорил, что свой первый ночной клуб он открыл тогда, когда был основан Нью-Йорк. Кто-то утверждал, что он еще старше. Его звали Эгон Нос, или Доктор Нос, за его потрясающий нюх на наживу. И еще за его огромный крючковатый нос.

Правда, он ненавидел, когда говорили про его нос.

Мужчина шумно вздохнул и выключил монитор одним движением руки. Потом обернулся. У Пантеры в руке было тело голубя.

— А, хорошо. Вы его взяли, — устало заметил он.

Затем сделал несколько шагов, опираясь на палку. Глаза его блестели от волнения, но тело было сгорбленным, как будто нос был слишком тяжелым и перевешивал.

Пантера положила голубя на письменный стол в стиле барокко, который стоял в центре комнаты. Четыре массивные ноги в виде лап льва, с украшениями в виде купидонов и вьющихся растений. На поверхности были узоры: различные животные и корзины с цветами.

— Подвинь поднос, дорогая, — предложил Эгон Нос, касаясь своей палкой большой серебряной тарелки с бананами и красными яблоками. — Сегодня я не голоден.

Пантера все еще ничего не сказала.

— У него что-нибудь с собой было? — спросил старик, вороша перья голубя указательным пальцем правой руки с длинным загнутым ногтем алебастрового цвета.

Девушка вытащила бумажку из кармана платья и протянула своему шефу.

Эгон внимательно прочитал ее.

— Отлично, отлично, — кивая, сказал он. — Вот та новость, которой мы ждали. Да, да, конечно…

Записка исчезла в кармане его пиджака, а он оперся на палку всем своим весом.

— Теперь нужно, чтобы кто-нибудь из вас этим занялся…

Пантера подошла поближе. Она коснулась руки старика, потом погладила шею. Старик неожиданно засмеялся по-детски, и мягкая плоть его носа задрожала.

— Давай, Пантера. Позови еще девочек и… сходите в этот ужасный клуб «Монтаук».

Пантера отстранилась и, выпрямив спину, села за письменный стол.

Эгон Нос ударил своей палкой по полу, и хрустальные бокалы, стоящие на столе, зазвенели.

— Налей себе чего-нибудь выпить, — сказал старик. Рядом с бокалами стоял кувшин, наполненный до половины чем-то красным. — Мне нужно позвонить.

Девушка взглядом проследила за своим шефом, который сел в дамасское кресло. За его спиной были огромные золотистые экраны. Над ним висела большая лампа из хрустальных капелек, словно взятая из какого-нибудь дома в Венеции. Но ее света было недостаточно, чтобы осветить стены.

Эгон Нос глубоко вздохнул.

— Ты можешь идти, душа моя, — сказал он.

Его глаза были похожи на зеркала, лишенные зрачков.

Девушка послушно удалилась. Она выскользнула из-за стола и указала на тело голубя.

— Нет, оставь его тут. Может быть, попозже ко мне вернется аппетит.

Она вышла из офиса. Каблуки ее сапог застучали по зеркальному полу коридора. Позолоченная дверь закрылась за ней.

Оставшись один, Доктор Нос выдвинул тяжелые ящики стола. В третьем он нашел сотовый телефон. Положил его на стол. Порылся в карманах шотландских брюк.

Он вытащил из кармана брюк золотую зажигалку, чиркнул кремнем и осветил свой офис огнем.

— Ух, ух, ух, — повторял он, ожидая, пока включится телефон.

Потом бросил зажигалку на стол.

Он очень внимательно набрал номер, так как при любой другой комбинации телефон мог взорваться. 666. В трубке послышался шорох.

Эгон Нос прижал телефон к уху — он почти исчез в его ушной раковине.

И снова послышался шорох.

— Ух, ух, ух, — повторил мужчина, приподняв палку и потыкав ею в мягкое тело голубя. — Уж лучше старыми методами!

Шорох внезапно прервался.

Теперь был слышен гудок телефона.

Нос оперся на палку. Он вертел в руках листок бумаги. И вдруг…

— Геремит, — ответил голос на другом краю Земли.

Сухой, нереальный голос.

— Чуть повеселее, старина! — ответил Эгон. Его нос подрагивал. — Может, я звоню тебе в неудачный момент? Сколько там времени в твоих краях? Пусть Зевс испепелит меня, если я опять позвонил тебе среди ночи! Правда, я уже и не помню, какой он, день. Он до сих пор такой нелепо… светлый?

С того конца провода послышался неопределенный звук. И потом ответ:

— Нет.

— Как приятно тебя слышать. Мы уже давно не разговаривали, как старые друзья. Сколько? Месяцы? Годы? О, я сейчас перестану. Я знаю, что отнимаю время у тебя. Но что я могу сделать? И ты стареешь, и ты идешь в обратную сторону… В общем: у меня для тебя новость. Почему бы мне не позвонить насчет свежей новости… ух, ух, ух… — Палка Эгона Носа еще раз коснулась тела голубя. — Я бы назвал ее «новой» новостью. Наш человек зашевелился. Завтра в четыре. В клубе «Монтаук». Тебе это что-нибудь говорит? — Не дожидаясь ответа, повелитель нью-йоркских ночей испустил еще один глубокий вздох. — Ну да, ты не можешь знать, если не выезжаешь оттуда. «Монтаук» — это историческое место в Бруклине. Старый декадентский клуб, наполовину американский, наполовину итальянский.