Читаем без скачивания Зона турбулентности - Евгения Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жанна прикусила губу. Бедный Ильяс! Бедный. Да и она, Жанна, тоже бедная. Куда ей тягаться с этой невероятной Гелей-Ангелиной? Наверное, никак. Он ведь до сих пор влюблен! Как она сразу не поняла, не разглядела эту рану? Идиотка! Надеялась на чудо.
Клещевников с женой удалялись в сторону лифта, за ними следовал накачанный парень в строгом костюме, неся в руках два портпледа с одеждой и портфель из кожи крокодила, чемоданы катил портье в зеленой униформе с логотипом отеля. Каблуки Ангелины отбивали по полу ритмичную дробь. Хорошее настроение у Жанны испарилось, как и не было. Зря поехала. Сидела бы дома и смотрела киношку. Чуткая Наталья заметила эту перемену и похлопала ее по коленке.
– Ладно, не кисни. Смотри, какое место отличное. Два дня свежего воздуха и покоя. Сосны кругом, озеро, спа-центр с баней и прочими радостями. У меня в планах хорошенько отдохнуть и расслабиться. И тебе советую. Ладно, сиди пока, пойду номер получу.
Она ушла к стойке регистрации и вклинилась в очередь за ключами от номеров. Сотрудники «Скайтранса», вернее, та часть, что не была в рейсах, тоже намеревались расслабляться и отдыхать, оглашая холл громкими голосами и смехом. Решив, что это надолго, Жанна вышла наружу. На нее сразу нахлынули запахи: сосны, озерной воды и тины, свежеструганного дерева, скошенной травы и кофе. Заварного кофе с нотками жженых зерен. И она пошла на запах, как осел за морковкой.
К главному корпусу примыкало здание ресторана, имевшее два входа, один прямо из холла, второй с улицы. Ресторан пустовал, за стойкой бара скучал бариста, натирая салфеткой ложечки. Жанна заказала капучино и прошла на открытую террасу, где стояли плетеные кресла и симпатичные круглые столики. Корабельные сосны чуть поскрипывали, качая игольчатыми лапами, разбивая солнечные блики на скатертях. Между стволами деревьев висели гамаки, и ей очень захотелось присесть на один из них, и лучше не одной, а с Камаевым. Она бы могла пожалеть, что он не смог поехать, если бы не эта безумно красивая Ангелина. Нет, хорошо, что не смог. Кто-то там наверху ее любит все же. Повинуясь порыву, она набрала Ильясу сообщение:
«Привет. Как там?»
Ответ пришел быстро.
«Нормально. Вызвали в рейс. В Новосиб. В 13:20 стартуем. Как там у вас? Веселитесь?»
«Ну так. Местами. Здесь высокое начальство и, кажется, будут аресты»
«Хм. Вроде намечались праздники?»
«Решили совместить»
Камаев прислал смеющийся смайлик и вышел из сети. Видимо, уже рулил в аэропорт. Часы показывали половину первого. Можно было порадоваться, что Камаев точно не приедет и, значит, не встретится с Гелей-Ангелей. Жанна прислушалась к себе: она ревнует? Точно ревнует? Это открытие ее порадовало. Значит, не совсем очерствела. Когда-то она решила, что душа ее не способна больше испытывать сильные эмоции. Но сначала это необъяснимое влечение ко второму пилоту, а потом и совершенно дурацкая влюбленность в него же, теперь еще и ревность до кучи. Жанна подперла щеки руками и поняла, что улыбается. Она так боялась любить! Любовь – всегда боль. Любимые люди уходят, оставляют после себя дыру с рваными краями: ни зашить, ни заштопать. Но именно боль доказывает, что ты еще жив. Не болит только мертвое.
Со стороны бара послышался шум. На террасу выплыло нечто в голубом. Голубое широкое платье, голубая шляпка с широкими полями, летящий шифоновый шарф, перчатки. Жанна с удивлением узнала мадам Николь. Та металась от столика к столику, а за ней покорно следовал официант с подносом в руках. Мадам Николь посмотрела на Жанну, рот ее раскрылся в изумлении.
– Оу! Спасительница моя! Как я рада вас видеть! Так, юноша, вот сюда, сюда! – она царственно махнула рукой, указывая на стол, где сидела Жанна. И лишь усевшись, спросила: – Вы же не возражаете? Нам так много надо обсудить, дорогая.
Возразить Жанна не посмела, да если бы и посмела, то вряд ли эксцентричная мадам приняла бы отказ.
– Какое счастье видеть вас здесь. Представляете, ни одного знакомого лица! Ни одного!
– А вы планировали здесь встречу с друзьями?
Мадам уставилась на нее и картинно выгнула брови.
– Ну какие друзья? Я не была в России лет тридцать. Никого здесь уже нет, никого.
– Сочувствую. А ваша семья осталась дома?
– Оу! Да. Мой муж теперь всегда дома. По крайней мере я точно знаю, где его искать.
Мадам Николь сказала это с усмешкой, и даже тень скорби не промелькнула на ее лице, а Жанна вспомнила, что та действительно упоминала, что муж ее умер.
– Простите. Соболезную.
Мадам Николь отмахнулась от слов сочувствия, как от мухи.
– Он был стар и немощен, со дня на день я ожидала от него какой-нибудь подлости в виде Паркинсона или Альцгеймера. Не представляю, как бы я справлялась с ним после. Он и в здравии не был покладист, а уж в болезни выпил бы из меня все соки. Но старость не спрашивает нашего согласия. Меня тоже периодически подводит память, это очень печально, когда ты не можешь запомнить даже четыре знака пин-кода от карты. К счастью, из всего есть выход, – мадам Николь подняла палец с лакированным ноготком. – Я читала, что самой последней забывается дата рождения. И вообще, мне пока грех жаловаться на судьбу. Наверное, это некрасиво звучит, но я даже благодарна тому мальчишке на байке, да и страховка компенсировала мне все годы мучений с этим тираном. Или, как сейчас говорят, абьюзером. Послушайте моего совета: не связывайтесь с красивыми мужчинами. Они эгоистичны и не дадут вам счастья.
Жанна лишь криво усмехнулась, а мадам посмотрела на нее понимающим взглядом.
– Простите старую женщину, – она положила ладонь на запястье Жанны. – Я была так невежлива там, на дороге. Даже не спросила ваше имя. Меня извиняет лишь стрессовая ситуация.
– Меня зовут Жанна.
– Оу! Прелестно! Ваши родители имели отношение к Франции?
Жанна помотала головой. Не рассказывать же про песню о стюардессе по имени… Но мадам Николь нахмурилась и вдруг тихонько напела:
– «Ангел мой неземной, ты повсюду со мной…» Оу! Кажется, была такая советская песня.
Песня как раз была уже не советской, но Жанна не стала уточнять, что ее написали в начале девяностых. Внезапно в ней проснулось любопытство.
– Простите за нескромный вопрос, а другие родственники у вас есть?
Мадам вскинула брови, посмотрела на Жанну, как бы говоря: «Да что вы себе позволяете, милочка!» – но потом зыркнула глазами по сторонам и приложила палец к губам.
– А не пойти ли нам в мои апартаменты? Я покажу вам семейные фотографии.
Голос ее стал нарочито громкий, одновременно с этим мадам вскочила, слишком резво для своего возраста, и схватила Жаннину руку сухими, но твердыми пальцами.
– Я… нет, мне надо…
Жанна еще пыталась увернуться от посещения «апартаментов», в душе понимая, что это безнадежно. «Почему все безумные старушки тянутся ко мне, как подсолнух к солнцу?» – подумала она, вспомнив вредную пенсионерку с первого этажа. Бабка ненавидела, казалось, весь мир, а вот Жанну привечала и даже пыталась зазвать на чай. Вырываться из цепкого хвата мадам Николь сейчас, когда на них с любопытством уставился бармен, показалось неудобным.
– Вот что, юноша, – мадам Николь приподняла свободной рукой поля слегка сбившейся шляпы, – будьте добры, принесите в мой люкс два кофе с молоком. Молоко горячее. Сэндвич с тунцом. Тоже два. И… наверное, бутылочку «Просеко». Да.
Не дожидаясь его ответа, она двинулась дальше, Жанне пришлось следовать за ней: руку ее мадам так и не выпустила.
– Сейчас посидим и поговорим в спокойной обстановке. А то, знаете, в наше время надо очень и очень следить за теми, кто рядом.
– Вы думаете, бармен подслушивал?
Внезапно Жанну обуяло любопытство. Что-то было в этой пожилой женщине. Какая-то тайна. Что-то крылось за этим ее легким безумием. А тайны в последнее время окружали со всех сторон, и Жанна только сейчас осознала, что это ей нравится. Лучше уж копаться в чужих секретах, чем впадать в уныние собственной обыденности.
Глава 5
Номер люкс располагался на третьем этаже главного корпуса и оказался вполне уютным, без обычного пафосного интерьера, как можно
