Читаем без скачивания Сад, что вырос под виселицей - Лука Некрасов

– Да, шеф. Но, шеф… Да, я понял! Такого больше не повторится.

Кир секунд двадцать подержал трубку, затем, очевидно, закончив разговор, положил ее в карман, а нож убрал в чехол на поясе.

– Нам пора, шеф сказал, есть работа.

Потрокул кивнул и убрал руки в боковые карманы куртки. Затем оба мужчины пошли вверх по улице. Звук их шагов медленно угасал, пока его не стало слышно. После того как страшная парочка скрылась в пелене утреннего тумана, двое бездомных выползли из-за кустов позади скамейки, где произошло это страшное убийство.

– Черт возьми, что это был за маньяк? – поинтересовался тот, что был помоложе. Параллельно парень отряхнул землю с колен и выдохнул столб пара, который медленно поплыл по влажному морозному воздуху причала. Затем быстро потер руки одна о другую, дабы хоть немного согреться, и подошел к блеклому уличному фонарю. Фонарь, судя по всему, был неисправен, так как периодически начинал моргать. Под фонарем стоял какой-то странный бродяга. Сложен он был неплохо, довольно высокий, примерно метр девяносто в высоту. Широкая спина и сильные руки говорили, что мужчина привык к тяжелой работе. Волосы у незнакомца были русые, а глаза карие, лицо покрывала щетина. Но при всей мощи своего тела, бездомный еле стоял на ногах от усталости, руки его дрожали, а под глазами были огромные круги. Нищий какое-то время помедлил, будто прицениваясь к молодому парню, но потом ответил:

– Кир, а второй Потрокул, оба работают на Танго. Жуткие типы, меня бросает в дрожь от одного их имени.

Юноша ехидно улыбнулся

– Танго — это как танец? В жизни не слыхал более тупорылого имени.

– И не услышишь больше, если будешь и дальше так говорить! Он хозяин всех Акведуков, говорят, это из-за него на двадцать седьмом причале нет смотрящих.

– Не неси чушь, это невозможно!

– Все возможно, если ты один из жителей Импертариона.

– Зачем богачу спускаться в Акведуки?

– Кто-то же должен следить за сбродом внизу. Кстати, я Клот, а как тебя зовут?

– Орфей.

– И как же ты, Орфей, додумался спать на скамейке парка в таком месте?

– Не пойми меня неправильно, Клот. Если бы ты меня не стащил в те кусты, я уже был бы мертв, и я благодарен тебе. Но я не ищу друзей.

– А что ты ищешь, Орфей?

– Работу.

– С работой на причалах проблем никогда не было.

– Да, но я хочу, чтоб мне платили деньгами, а не наркотой.

– Тогда пойдем со мной, бьюсь об заклад, у нас в доках найдется работа.

– Кто ты, Клот? Ты не похож на наркомана?

– Я им был в прошлом.

– Как и все тут. Сколько ты уже в завязке?

– Где-то полгода. Когда хочешь попасть на средний уровень, все для этого сделаешь, не так ли?

– А мы с тобой похожи, Клот, я тебе верю.

– Ну, тогда пошли в доки.

Часть 2. Ватикан

Такие грязные коридоры – мерзость! А зловоние, будто мы в сточных водах! Викарий, неужели казна платит недостаточно средств, чтоб чистить темницу? В конце концов, церковь Ватикана – историческая ценность для всего человечества!

Вернее будет сказать, была исторической ценностью — теперь это просто тюрьма.

Пожилой мужчина, одетый в черную рясу с ярко-красным капюшоном, приподнял над головой керосиновую лампу, и тусклые лучи рассеяли тьму коридора где-то на пять метров вперед. Это переполошило парочку крыс, дерущихся в углу у огромной чугунной двери в конце коридора, и грызуны с писком разбежались в стороны. Старик подошел к двери и поднял с пола кусок обглоданного мяса (видимо, как раз из-за него сражались крысы), затем поманил жестом леди, брезгливо семенящую сзади.

– Леди Саша, посмотрите сюда.

– Что это, викарий?

– Это мизинец правой ноги, скорее всего, одного из заключенных. Крысы часто нападают на ослабших после пыток заключенных, будем надеяться, что это не ваш каноник.

– Какая мерзость.

Леди поднесла правую кисть ко рту, сдерживая позывы рвоты.

– Возможно, вам не стоит углубляться в тюремные коридоры, зрелище, скажем прямо, нелицеприятное.

– Об этом не может быть и речи, викарий, я на задании.

– О, прошу, называйте меня Ричард, вы же моя гостья.

– Как скажете, Ричард, мы можем уже войти?

– Если таково Ваше решение.

Викарий со скрипом отворил дверь, в нос ударил затхлый запах крови и нечистот, с другой стороны коридора стали доносится стоны и вопли заключенных. Старик шагнул внутрь, Саша немного замешкалась, собралась с духом и последовала за ним. Преступив порог, леди оказалась в идеально чистом холле со знаменами старой эры и стенами, обшитыми бордовым шелком. По стенам были развешаны картины с изображением подвергаемых пыткам людей. Под каждой из картин располагались орудия пыток.

– Что это за место, Ричард?

– О, это мой маленький музей, моя гордость. В этой комнате, леди Саша, собраны все орудия пыток Инквизиции старой эры.

Саша подошла к странной железной пирамиде, стоявшей на столике с тремя чугунными ножками, на потолке висели веревки и ремни. Подняв глаза чуть выше, Саша увидела картину, где пытали женщину с помощью этого странного устройства. Женщину поднимали с помощью ремней на вершину пирамиды двое мужчин и постепенно опускали вниз, заставляя ее собственным весом насаживать свои половые органы на заостренную вершину пирамиды.

– А у вас наметанный взгляд! Подошли к самому ценному образчику искусства пыток. Бдение держит заключенного в сознании всю процедуру, не причиняя ему сильных физических повреждений, к примеру, как стул ведьм, но при этом объекты пыток испытывали воистину адскую агонию.

Саша вновь опустила глаза к пирамиде и увидела на ней пятна свежей крови.

– Там свежая кровь, Ричард!

– И действительно, это пятно немного похоже на кровь.

– Неужели этим орудием недавно кого-то пытали?

Пожилой викарий медленно выдохнул и посмотрел в глаза Саши:

– Я предупреждал вас, дитя. Подвалы Ватикана скрывают тайны темной стороны нашей власти. Редко кто возвращается, войдя однажды в коридоры этой темницы.

– Но это ужасно, что вы тоже пытаете людей, Ричард.

– Попав в кандалы Инквизиции, человек перестает быть человеком! В этой темнице невиновных нет, леди Саша. К нам попадают выродки, обреченные на вечные муки в аду. Наше задача обеспечить подготовку к их нелегкой судьбе.

– О, как благородно с вашей стороны, викарий!

Ричард указал пальцам на гобелен чуть правее выхода из зала. Золотые буквы на белом фоне гласили «Милосердие и справедливость».

– Под таким вот девизом просуществовало в Португалии почти три века ведомство Священного правосудия святой Инквизиции. Его переняло и нынешнее управление. У меня нет сомнений в нашем деле. На этом считаю нашу экскурсию законченной и прошу пройти за мной; искренне надеюсь, что ваш пленник еще жив и не сошел с ума. Вам же могу посоветовать надеть эту маску.

Викарий протянул фарфоровую карнавальную маску леди. Александра с недоумением посмотрела на мужчину.

– Понимаете, леди Саша, после вашей реакции на увиденное в музее я полностью уверен, что наблюдать пыточную темницы вам без надобности. Поэтому я предлагаю вам надеть этот прибор. У нас его называют томницей — в маске-томнице нет прорезей для глаз, поэту сами пытки вы не увидите, также в ней имеются затычки в уши, дабы гости не слышали криков заключенных, и, конечно, в нее встроены специальные ароматизаторы. Букет запахов в пыточной тоже весьма своеобразен: тут и кровь, и паленая кожа, да и в довесок экскременты — знаете, многие заключенные абсолютно теряют достоинство, уже после первой же пытки начинают ходить под себя. Некоторые говорят, что при сильной боли это нормальное явление. Я же склонен считать, что все же данное явление происходит от свинства и малодушия. В общем, вам лучше надеть томницу.

Леди ненадолго задумалась и все же решила надеть маску. Викарий радушно взял Сашу под руку и повел в глубь темницы Ватикана.

Часть 3. Курорт Конфедерации

– Пора вставать, сэр.

– Еще пять минут, Михаил!

– Через полтора часа у вас репетитор, а вам еще нужно успеть принять ванну и позавтракать.

– Репетитор, опять учеба! Сегодня же воскресенье!