Читаем без скачивания Безжалостное небо - Пер Валё

— Каким именно?

Собеседники о чем-то зашептались за спиной Йенсена. Но он не обернулся, ожидая ответа. Через несколько минут раздался голос министра:

— Та великая дружественная держава, о которой я говорил, по ряду важных политических и экономических причин заинтересована в нашей стране. К сожалению, она втянута в тяжелый конфликт в другой части земного шара и не хотела бы вмешиваться напрасно, особенно сейчас, когда положение неясно. Однако, если выяснится, что подрывные элементы пытаются использовать создавшееся положение, мы можем обратиться к ней и получить военную помощь. По крайней мере я на это надеюсь. Разумеется, речь может идти о помощи в ограниченных размерах. Как я уже сказал, эта великая держава ведет войну в другом полушарии. Но она обещала нам помочь. При условии, конечно, что подрывные элементы не успеют захватить в свои руки органы управления и утвердиться там. Впрочем, это исключено.

— Кого вы называете подрывными элементами?

В ответе можно было не сомневаться.

— Коммунистов.

Внезапно наступила тишина. Смолк рев моторов на аэродроме. И только непрекращающийся дождь продолжал монотонно бить в стекла.

— Итак, Йенсен, вы согласны ехать?

— Да.

— Немедленно?

— Да.

— Превосходно.

Йенсен промолчал.

— У вас есть оружие?

— Нет.

— Видимо, вам следует взять пистолет.

— Зачем?

— На, всякий случай. Но об этом мы позаботимся.

Йенсен продолжал стоять, неподвижный как изваяние.

— Еще один вопрос, — сказал он.

— Ну, что еще?

— Непосредственно перед тем, как начался мой отпуск по болезни, я получил приказ об аресте сорока трех врачей, работавших в пределах шестнадцатого участка, в том числе нашего полицейского врача. Остальные полицейские участки тоже получили аналогичные приказы?

— Нам об этом ничего не известно, — поспешно ответил министр. — Это дело полиции.

— Можно ли считать, что эти аресты как-то связаны с последующими событиями? — невозмутимо продолжал Йенсен.

— Ни в коем случае, — парировал министр просвещения.

— Я ведь уже сказал, что между этими событиями нет никакой связи, — поддержал его министр.

Вновь все замолчали. Тишину нарушил министр:

— Где вы намерены приземлиться?

— В столичном аэропорту.

— У вас бедное воображение, — с сожалением отметил министр просвещения.

— Да, — согласился Йенсен. — Вы совершенно правы.

Министру просвещения не было и сорока лет. У него были синие, немного косящие глаза и по-женски пухлые губы. Но, несмотря на молодость, очевидно, именно ему принадлежало здесь решающее слово.

9

Они летели на военном вертолете, и все же продвигались медленно — из-за тумана и низкой облачности земли почти не было видно. Внезапно мощный порыв дождя и мокрого снега залепил плексигласовые стекла кабины, и пилот вынужден был набрать высоту.

Йенсен сидел неподвижно — все равно смотреть было не на что. Сунув руку в карман, он достал пистолет, тяжесть которого действовала ему на нервы.

Это была беретта 7,65-миллиметрового калибра старого образца, однако Йенсен выбрал ее потому, что был знаком с механизмом. Вместе с пистолетом он получил кожаную кобуру и три обоймы патронов.

С момента окончания полицейской школы Йенсену ни разу не приходилось стрелять из пистолета. Свой служебный пистолет он одно время держал в машине, в отделении для перчаток, но года два назад запер в сейфе в полицейском участке. Когда-то он неплохо стрелял и даже получил медаль на соревнованиях.

Йенсен пододвинул к себе саквояж, расстегнул, засунул пистолет в кобуру и аккуратно положил его поверх вещей, после чего закрыл крышку и щелкнул замком.

Вертолет, попав в спокойные слои атмосферы, летел плавно. Монотонный рев мотора успокаивающе действовал на Йенсена. Правда, поле зрения по-прежнему ограничивалось облаками и кожаной курткой пилота.

Боль уже давно перестала мучить Йенсена. Но до сих пор немного тянуло кожу вокруг шва, да и слабость давала о себе знать. Однако боль исчезла. И с ее исчезновением Йенсен ощущал какое-то удивительное чувство пустоты, будто не стало чего-то близкого, родного. Долгие годы боль была неотъемлемой частью его организма, верным и постоянным его спутником. Теперь же, когда ее не стало, он не испытывал никакого чувства облегчения или удовлетворения.

Он задремал, откинув голову на спинку кресла.

Через полчаса пилот разбудил его.

— По-моему, мы над аэродромом, — сказал он.

За окнами кабины по-прежнему ничего не было видно, кроме густой серой пелены облаков.

— Контрольная башня не отвечает, — продолжал пилот. — Радар не действует. Видимость почти нулевая, к тому же быстро темнеет. Попробуем сесть?

— Да.

— Очень рискованно. Ну что ж, спустимся и посмотрим.

Йенсен кивнул. Достав из внутреннего кармана пиджака бумажник, он извлек эмалированный полицейский значок и положил его в нагрудный карман.

Пилот с удивлением взглянул на него. Очевидно, он думал, что Йенсен хочет предложить ему денег.

— Ага, — немного погодя с удовлетворением отметил пилот. — Значит, прямо над зданием аэропорта. Ну и навигация! Все огни потушены.

Машина быстро взмыла вверх.

— Попробуем сесть немного дальше, на посадочной полосе.

На сей раз вертолет спускался медленно и осторожно. Через несколько минут внизу показалась земля — трава и бетон. Справа виднелся какой-то красно-белый предмет, плохо различимый в сумерках.

— Бронеавтомобиль, — сказал пилот. — Прямо на посадочной полосе, чтобы блокировать аэродром.

Он внимательно посмотрел вниз.

— Здесь, — сказал он. — Хорошее место.

Йенсен встал, надел плащ и взял шляпу.

Вертолет мягко коснулся земли. Пилот протянул руку и открыл дверцу кабины.

— Видите вон там посадочный огонь? На полосе под номером четыре? Будем считать его нашим опознавательным знаком.

Он посмотрел на свои часы.

— Послезавтра и день спустя я буду здесь ровно в девять утра и буду ждать вас не более двух минут. С 9.00 до 9.02.

Йенсен взял саквояж и сошел на землю.

— Ну, пока, — сказал пилот. — Желаю удачи.

— До свиданья.

Подняв винтом воздушный вихрь, машина взмыла ввысь и исчезла в тумане. Вскоре шум мотора стих.

Тишина. И ни души вокруг.

Темнело.

Комиссар Йенсен надел шляпу и направился к зданию аэропорта.

10

Когда Йенсен подошел к зданию, уже почти стемнело. Огромные стеклянные двери были заперты, все огни погашены. Казалось, все живое покинуло помещение.

На бетонной площадке перед зданием аэропорта стояли шесть багажных тележек и один танк, окрашенный в защитный цвет. Танк был пуст. Экипаж покинул его, даже не потрудившись закрыть люк. Йенсен влез на башню и заглянул внутрь. Судя по всему, танк был в полной исправности.

Поодаль виднелся остов сгоревшего пассажирского самолета, там же сгрудились несколько грузовиков и военных автобусов, поставленных поперек взлетно-посадочной полосы.

Йенсен обошел здание и повернул к высокой загородке из колючей проволоки. Отыскал калитку, но она была заперта. Тогда Йенсен перебросил саквояж через забор и перелез сам. В тот момент, когда он приготовился спрыгнуть на землю, его плащ зацепился за проволоку. Вырвав длинный лоскут из рукава, Йенсен неловко спрыгнул на землю, выпрямился и потрогал оторванный кусок. “Видимо, починить плащ не удастся”, — подумал он.

Йенсен побрел вдоль загородки, пока не увидел перед собой здание аэропорта. Уже совсем стемнело. Но, очевидно, уличное освещение не работало, и Йенсену приходилось передвигаться с большой осторожностью. Он шел вдоль стены аэровокзала. Воздух был пронизывающе холодным. Моросил мелкий дождь. Йенсен остановился и попытался понять, где находится. Он не очень хорошо знал расположение аэропорта, но у него была отличная память. Насколько он помнил, метрах в десяти от того места, где он находился, должен быть главный вход в здание аэровокзала, а рядом с ним несколько телефонных будок и стоянка такси. Йенсен отошел от стены, пересек тротуар и наткнулся на автомобиль. Нащупал ручку и открыл переднюю дверцу. Когда он протянул руку к рулю, пальцы его наткнулись на что-то мягкое.

Он сразу понял, что это такое, но не отпрянул назад, не испугался и не удивился, а просто поставил на землю саквояж и открыл дверцу пошире. За рулем, наклонившись вперед и охватив руль обеими руками, сидел мертвец.

Йенсен захлопнул дверцу, взял саквояж и снова пересек тротуар. Так и есть, телефонные будки оказались именно там, где он ожидал. Он вошел в ближайшую, достал из кармана монету и опустил ее в автомат. Было слышно, как монета упала на дно, однако гудка не последовало. Телефон не работал. Он вошел в соседнюю будку. То же самое.