Читаем без скачивания Как вам это понравится - Уильям Шекспир

СЦЕНА 7

Лес.

Накрытый стол.

Входят старый герцог, Амьен и вельможи-изгнанники.

Старый герцог

Должно быть, сам он в зверя превратился.

Его в людском я виде не нашел.

Первый вельможа

Он только что ушел, мой государь:

Был весел он и слушал нашу песню.

Старый герцог

Он? Воплощенье диссонанса стал

Вдруг музыкантом? Будет дисгармонья

В небесных сферах!.. Но пойди за ним:

Скажи, что с ним поговорить хочу я.

Первый вельможа

Он от труда меня избавил: вот он!..

Входит Жак.

Старый герцог

Что ж это, сударь? Что за образ жизни?

Друзья должны о встречах вас молить…

Но что это — я вижу вас веселым?..

Жак

Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!

Да, пестрого шута! О, жалкий мир!..

Вот как живу я — пищею шута!

Лежал врастяжку и, на солнце греясь,

Честил Фортуну в ловких выраженьях,

Разумных, метких этот пестрый шут.

«Здорово, шут!» А он мне: "Не зовите

Меня шутом — пока богатства небо

Мне не послало!" Тут часы он вынул

И, мутным взглядом посмотрев на них,

Промолвил очень мудро: "Вот уж десять!

Тут видим мы, как движется весь мир.

Всего лишь час прошел, как было девять,

А час пройдет — одиннадцать настанет;

Так с часу и на час мы созреваем,

А после с часу и на час — гнием.

Вот и весь сказ". Когда я услыхал,

Как пестрый шут про время рассуждает,

То у меня в груди запел петух

О том, что столько мудрости в шутах;

И тут смеялся я без перерыва

Час по его часам. О, славный шут!

Достойный шут! Нет лучше пестрой куртки!

Старый герцог

Кто ж этот шут?

Жак

Почтенный шут! Он, видно, был придворным,

Он говорит, что дамы обладают,

Коль молоды и хороши они,

Талантом это знать. В его мозгу,

Сухом как не доеденный в дороге

Сухарь, есть очень много странных мест,

Набитых наблюденьями: пускает

Он их вразбивку… О! Будь я шутом!

Я жду как чести пестрого камзола!

Старый герцог

И ты его получишь.

Жак

Он к лицу мне:

Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем

Из головы засевшее в ней мненье,

Что я умен, и дали мне притом

Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,

Дуть на кого хочу — как все шуты,

А те, кого сильнее я царапну,

Пускай сильней смеются. Почему же?

Да это ясно, как дорога в церковь:

Тот человек, кого обидит шут,

Умно поступит, как ему ни больно, —

Вся глупость умника раскрыта будет

Случайной шутовской остротой.

Оденьте в пестрый плащ меня! Позвольте

Всю правду говорить — и постепенно

Прочищу я желудок грязный мира,

Пусть лишь мое лекарство он глотает.

Старый герцог

Фу! Я скажу, что стал бы делать ты…

Жак

Хоть об заклад побьюсь, — что, кроме пользы?

Старый герцог

Творил бы тяжкий грех, грехи карая.

Ведь ты же сам когда-то был развратным

И чувственным, как похотливый зверь:

Все язвы, все назревшие нарывы,

Что ты схватил, гуляя без помехи,

Ты все бы изрыгнул в широкий мир.

Жак

Нет! Гордость кто хулит —

Корит ли этим он людей отдельных?

И гордость не вздымается ль, как море,

Пока сама, уставши, не отхлынет?

Какую же из женщин я назвал,

Сказав, что наши горожанки часто

Наряды княжеские надевают

На тело недостойное свое?

Которая из них себя узнает,

Когда ее соседка такова же?

И скажет ли последний человек,

Что, мол, не я ему купил наряды,

Подумавши, что целюсь я в него,

И тем свою мне подставляя глупость?

Ну, что? Ну как? Скажите же, прошу,

Чем я его обидел? Коль он плох,

Он сам себя обидел; коль невинен,

То мой укор летит, как дикий гусь —

Совсем ничей. — Но кто сюда идет?

Входит Орландо с обнаженным мечом.

Орландо

Стойте! Довольно есть!

Жак

Да я не начал…

Орландо

И не начнешь, пока нужда не будет

Насыщена!

Жак

Что это за петух?

Старый герцог

С отчаянья ль ты взял такую смелость

Иль вежливость так грубо презираешь,

Что нет в тебе приличия ни капли?

Орландо

Вы сразу в цель попали! Острый шип

Отчаянной нужды меня лишил

Приличья внешнего: хоть не дикарь я

И кое-как воспитан… Но — еще раз:

Смерть первому, кто съест хотя б кусок.

Пока я не возьму то, что мне нужно!

Жак

Пусть я умру, если мы не уладим дело разумно.

Старый герцог

Что нужно вам? Скорее ваша кротость

Принудит нас, чем ваше принужденье

В нас кротость вызовет.

Орландо

Я умираю

От недостатка пищи: есть мне дайте!

Старый герцог

Садитесь, кушайте, прошу за стол.

Орландо

Какие добрые слова! Простите:

Я думал — все здесь диким быть должно,

И потому взял резкий тон приказа.

Но кто б вы ни были, что здесь сидите

В тени задумчивых деревьев этих,

В местах пустынных, диких, расточая

Небрежно так часов ползущий ход, —

О, если вы дни лучшие знавали,

Когда-нибудь слыхали звон церковный,

Когда-нибудь делили пищу с другом,

Когда-нибудь слезу смахнули с глаз,

Встречали жалость и жалели сами, —

Пусть ваша кротость будет мне поддержкой;

В надежде той, краснея, прячу меч.

Старый герцог

Да, правда, мы дни лучшие знавали:

Мы слышали когда-то звон церковный,

Делили трапезу друзей и с глаз

Стирали слезы жалости священной;

А потому садитесь к нам как друг

И что угодно, все себе берите,

Что только может вам помочь в нужде.

Орландо

Тогда помедлить вас прошу немного;

Пойду, как лань за сосунком своим.

Со мной старик несчастный; из любви

Ко мне он путь мучительный проделал;

Пока не подкрепится он, ослабший

От двух недугов — голода и лет,

Не трону я куска.

Старый герцог

За ним пойдите,

А мы без вас не прикоснемся к пище.

Орландо

Благодарю. Спаси вас бог за помощь!

(Уходит.)

Старый герцог

Вот видишь ты, не мы одни несчастны,

И на огромном мировом театре

Есть много грустных пьес, грустней, чем та,

Что здесь играем мы!

Жак

Весь мир — театр.

В нем женщины, мужчины — все актеры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,

Ревущий горько на руках у мамки…

Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,

С лицом румяным, нехотя, улиткой

Ползущий в школу. А затем любовник,

Вздыхающий, как печь, с балладой грустной

В честь брови милой. А затем солдат,

Чья речь всегда проклятьями полна,

Обросший бородой, как леопард,

Ревнивый к чести, забияка в ссоре,

Готовый славу бренную искать

Хоть в пушечном жерле. Затем судья

С брюшком округлым, где каплун запрятан,

Со строгим взором, стриженой бородкой,

Шаблонных правил и сентенций кладезь, —

Так он играет роль. Шестой же возраст —

Уж это будет тощий Панталоне,

В очках, в туфлях, у пояса — кошель,

В штанах, что с юности берег, широких

Для ног иссохших; мужественный голос

Сменяется опять дискантом детским:

Пищит, как флейта… А последний акт,

Конец всей этой странной, сложной пьесы —

Второе детство, полузабытье:

Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

Снова входит Орландо и с ним Адам.

Старый герцог

Привет! Сложите ваш почтенный груз,

Пусть подкрепится он…

Орландо

Благодарю вас за него.

Адам

И кстати:

Сам я едва могу «спасибо» молвить.

Старый герцог

Привет вам! Ну, за дело! Я не стану

Покамест вам расспросами мешать. —

Эй, музыки! — А вы, кузен, нам спойте!

Амьен

(поет)

Вей, зимний ветер, вей!

Ты все-таки добрей

Предательства людского:

Твой зуб не так остер,

Тебя не видит взор,

Хоть дуешь ты сурово!

Гей-го-го!.. Пой под вечнозеленой листвой!

Дружба часто притворна, любовь — сумасбродна.