Читаем без скачивания Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

Я простоял так восемь часов, не чувствуя никакой усталости, – наоборот, мое внимание было полностью поглощено, меня наполнял покой. В то время Бхагаван открывал нам Сердце простым взглядом, исполненным милости, который и преобразовывал нас. Вопросы были уже не нужны, – одним своим взглядом он делал нас подобными себе[46].

Эта версия истории о первой встрече с Бхагаваном из уст самого Мастана звучала далеко не так драматично. Там полностью отсутствовали яркие переживания, испытанные при этой встрече:

В первый раз, когда я увидел его, он сидел под манговым деревом рядом с ашрамом Джада Свами. С этого момента я получал его даршан во многих пещерах. Я всегда проводил примерно месяц в его присутствии.

Прочитав короткое интервью Нарасимхи Свами с Мастаном, я пришел к выводу, что Мастан нарочно преуменьшал свои переживания, испытанные в присутствии Бхагавана. Рассказы людей, хорошо знавших Мастана, о его жизни указывают на то, что он был тихим и скромным человеком и прилагал все усилия, чтобы не привлекать к себе внимания.

Следующая история, рассказанная Вишванатхой Свами, свидетельствует о том, что сам Бхагаван рассказывал о первых визитах Мастана в пещеру Вирупакша более эмоционально.

Многие действия, высказывания и реакции Шри Бхагавана были до некоторой степени предсказуемыми. Когда живешь вблизи такого великого существа и постоянно впитываешь его присутствие и наставления, начинаешь думать, что понимаешь его, хотя бы в какой-то степени. Однако время от времени Бхагаван внезапно говорил вещи, которые изумляли всех нас, и нам становилось ясно, как мало мы на самом деле знали и понимали его. Я очень хорошо помню одно такое высказывание.

Бхагаван однажды сказал мне: «Все живые существа притягиваются к джняни – дэвы (обитатели небесных сфер), риши (мудрецы), брахманишты (упроченные в Брахмане), сиддхи (существа, достигшие совершенства и обладающие сверхъестественными способностями) и йоги. Некоторые приходят в виде людей, а некоторые облекаются в тонкие, астральные тела. Некоторые из этих великих существ принимают вид нищих или сумасшедших, а иные даже являются в форме птиц и животных.

Те, кто приходят в обычном человеческом теле, а потом остаются и становятся преданными, сильно различаются по степени духовной зрелости: новички смешиваются с высокоразвитыми душами. Самые развитые из них подобны спелым фруктам, готовым упасть [с ветки]. Им нужно находиться в присутствие джняни лишь для того, чтобы погрузиться в глубокое переживание Самости. Одним из таких преданных был Мастан.

Он был столь зрелой душой, что, когда приходил ко мне в пещеру Вирупакша, иногда впадал в глубокое самадхи даже до того, как входил в пещеру. Едва он прикасался к ограждению у входа, его парализовывало переживание Самости. Он стоял, пригвожденный к месту, не в силах пошевелиться, шесть или семь часов. Так было несколько раз. Обычно это происходило с ним даже до того, как он встречался со мной, поскольку я был внутри пещеры и не знал, что происходит у входа.

Мастан был из совершенно другой категории людей, не похожим на большинство из приходящих ко мне. Он был высокодуховным, несмотря на обычную внешность. Он был добрым и щедрым, всегда искал возможность помочь кому-нибудь. Он никогда не проявлял ни малейшего чувства собственной важности. Наоборот, он любил оставаться в тени, незамеченным и непонятым обычными людьми[47].

Эти состояния самадхи не были абсолютным, непреходящим переживанием Самости. Когда его ум снова включился, он обратился к Бхагавану за советом:

Однажды, идя к Бхагавану, я взмолился о его милости. Когда я пришел в пещеру Вирупакша, он спросил: «Что тебе нравится, сагуна-упасана (медитация на форму, или почитание формы) или ниргуна-упасана (медитация, или почитание, бесформенного)?» Я ответил: «Я хочу только ниргуна-упасану». Тогда Бхагаван сказал мне: «Направь ум в Сердце. Если ты будешь удерживать внимание на источнике, из которого появляются мысли, ум утихнет в нем и воссияет реальность».

Я уже встречал подобные наставления в «Махараджа Тираву», в стихах Мастана и в «Сукар Кайвальям». Такие же рекомендации я видел и в нескольких других книгах. Я твердо решил, что это мой путь. После этой встречи с Бхагаваном у меня уже не было сомнений на этот счет. Абсолютно никаких сомнений[48]».

В кратком неопубликованном рассказе о жизни Мастана Кунджу Свами сделал следующие комментарии: «У Мастана был очень миролюбивый характер… После первого визита он приходил к Аруначале всегда, когда хотел, и подолгу находился в присутствии Бхагавана, получая его даршаны – но на расстоянии. Он никогда ничего никому не говорил… Он не женился и остался брахмачари. Он жил мирной жизнью, занимаясь ткачеством и получая даршаны Бхагавана [49]».

Хотя Мастан был, вне всяких сомнений, особенным преданным, очень мало известно о нем и о тех годах, которые он провел с Бхагаваном. Немногие сохранившиеся истории были рассказаны людьми, общавшимися с ним. Акхиландамма, возможно, знавшая его лучше, чем кто-либо еще, описывала, как они вместе ходили в Тируваннамалай:

Мы с Мастаном ходили из нашей деревни к Аруначале, чтобы служить Бхагавану. Мастан был ткачом из нашей деревни, но он не был привязан к своему ремеслу. Он был с причудами – мог внезапно бросить недоделанное полотно и уйти жить к Бхагавану на несколько месяцев. Все это время его душа держалась в теле только за счет милостыни, которую он собирал.

Тогда еще не было автобусов. Я связывала в узелок продукты – рис и бобы – и укладывала узелок ему на голову. Так мы шли сорок миль[50] к Аруначале. Мы шли медленно, никуда не торопясь, и рассказывали друг другу истории о Бхагаване.

Мастан время от времени делал полотенца и каупины и подносил их Бхагавану, а тот принимал их с благодарностью.

Однажды Бхагаван заметил с большой радостью: «Ремесло Мастана, хоть и не кормило ни его, ни его родителей, все же дает мне одежду».

В полнолуние мы совершали круговой обход горы в святом присутствии Бхагавана. Нас было человек десять: Перумал, Мастан и еще кто-то[51]. В такие лунные ночи мы шли в ликовании, забыв обо всем на свете, кроме священной горы. Наверное, эти прекрасные времена никогда не вернутся!

В один из таких обходов Мастан начал петь во все горло. Я никогда не слышала, чтобы он пел так громко.