Читаем без скачивания Связано с любовью (СИ) - Марьяна Брай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я под наркотой в больнице, и мне снится Оле Лукойе, мать его подери, но почему именно эта фигня, а не что-то более приятное? Почему не Куба, почему хотя бы не мой дом, а самая тупая сказка из всех, что существует? – прошептала я и принялась рассматривать дом напротив более внимательно.
– Рузи, прошу, не пугай меня. Ты никогда такое не говорила. Вы хоть и не платили мне давно, но ты всегда была доброй девочкой. Если твоя мать услышит это, она вызовет церковников, и они будут водой изгонять из тебя дьявола, – искренне напуганная Морти встала и сложив руки на груди, словно обнимая себя, смотрела на меня как на что-то страшное.
– Рузи? А Настя? Имя Настя, Анастасия, оно вам ни о чем не говорит? – аккуратно спросила я.
– Рузи… – женщина аккуратно покачала головой и испуганно бросилась к двери.
– Хренузи, идиотка! Да кто ты, черт подери, такая? Где я и что с моим голосом? – кричала я вдогонку своим смешным фальцетом. И тут подумала – а может у меня трубка в трахее, и поэтому голос такой? Движения руки снова принесли боль, но я дотянулась до шеи. На ней ничего не было, только кости, выпирающие из кожи. Провела рукой ниже – ключицы острые как камни, тощая грудь.
Я почувствовала, как расширяются мои глаза. Поднесла ладони к лицу – это не мои руки. С трудом отдернула одеяло – на серой постели лежало тело девчонки в длинной рубахе и ноги как у олененка Бэмби.
– Это не я! – вырвалось само из горла. И голос не мой, и тело тоже, – прошептала я, и тут мне стало страшно по-настоящему. Шизофрения? Или все же наркотики? А может я в коме? Потрогала грудь – больно. Двигать плечами больно, дышать глубоко – нестерпимо больно.
– У меня сломаны ребра! – выпалила я, и услышав снова этот голосок, добавила: - у нее! Нет, это невозможно, Господи, ну пусть уже придет кто-то адекватный и все разъяснит… И тут я вспомнила Игоря, его женщину, ту голубоглазую девочку, и мальчишку, смотрящего на него с нескрываемой любовью.
– Черт бы вас всех подрал, дорогие вы мои, черт бы вас подрал! – почти прокричала я и кто-то охнул справа. Я так же с трудом повернула голову. Там стоял еще один персонаж моего личного сумасшествия – женщина лет пятидесяти, полная и неухоженная: кое-как причесанные волосы накрыты шалью, что должна была, вероятно, красиво струиться по плечам, но на деле висела как паутина, в которую она влетела головой, синее платье прямого кроя с чуть расклешённым подолом, кирпичного цвета жилетка, подбитая мехом, который может раньше и выглядел достойно, но сейчас был похож на мокрую кошку. Но самое неприятное – ее лицо! Глаза ее были вытаращены на меня так, будто я продала ее почку и печень.
– Что ты говоришь? Имя Сатаны в нашем доме не произносили не разу, кто научил тебя этому? – заурчала она нараспев, от чего мне стало еще страшнее. Бог вернул тебя к жизни, и сейчас тебе надо молиться еще усерднее, нежели раньше. Кто в тебя вселился? – она, похоже, реально верила в заселение чего-то кроме глистов в человеческое тело.
Так, Настя, разберемся потом, а пока будем улыбаться и махать – решила я, и улыбнулась. На помощь пришла Морти:
– Госпожа Лаура, она еще не отошла от того питья, что дал доктор. Он сказал, что может видеть небывалое, – прошептала Морти, стоящая за спиной этой страшной бабы. – Ваша дочь никогда бы не посмела призывать его, называя его имя. Она набожная и такого чистого душой ребенка не видел еще свет. А то, что лошадь Епископа рванула, так это не из-за нее, а из-за мышей.
Еписком, лошади, мыши, да еще и я – дочь этой припадочной, – думала я. Да, наркотики мне поставили забористые. Выживу – книгу напишу. Только вот странно – чувствовать боль под препаратами. Лучше помолчу, иначе не выходя из комы меня в этой самой коме убьют в процессе изгнания дьявола из тощего тала. Отнеси Господь. Я закрыла глаза и постаралась отстраниться. Голоса начали удаляться, и я забылась тревожным сном.
Маринка приехала с детьми, Игорь с трубкой в кресле, а Маринкин муж обещает, что обязательно закажет ему шапку как у Шерлока. Мы все смеемся, запах от готовящегося в казане плова просто сводит с ума, становится густым и ароматным, а потом невыносимо душным. Я начинаю хватать воздух и просыпаюсь – в комнате стоит дым – мы горим? Я пытаюсь кричать, но так в легкие попадает еще больше дыма.
Я всматриваюсь, и вижу женщину, что ходит по комнате с тарелкой, на которой дымит и потрескивает ветка с иголками. Боже, она хочет меня убить? Через боль я переваливаюсь на бок, опускаю голову ниже кровати, и руки неожиданно нащупывают таз с водой. В нем тряпка. Я вынимаю ее из воды и чуть сдавив в ладони, отжимаю, прикладываю к лицу – так легче, хоть и болит теперь все тело, но дышать легче.
– Я не могу дышать, откройте окно, – с трудом смогла сказать я, и женщина, похоже, услышала меня и остановилась. Подошла к постели и присела на край.
– Рузи, доченька, я не отдам тебя дьяволу. Бог с нами, и он защитит нас, – прошептала она, наклонилась, видимо, в попытке поцеловать, но передумала – больше никак я не могла объяснить этот ее жест. После она встала и резко вышла из комнаты, продолжая бубнить слова молитвы.
Я боялась боли, что сковывала каждый раз, когда я двигалась. Я снова перевалилась на бок. Болело в правом подреберье. Аккуратно стащила ноги на пол, стараясь не напрягать правую сторону встала на колени, прижалась к кравали левым боком. Боль исчезла. Значит, правый! Вспомнила, что надо перетянуть грудную клетку, иначе, так и не смогу дышать,
