Читаем без скачивания Forex Club: Win-win революция - Вячеслав Таран

Солдаты получали задание – выучить значения слов, список которых я готовил каждый день. На уроках мои молодцы без шпаргалок демонстрировали свои знания. Наше подразделение очень эмоционально воспринимало происходящее. Солдаты волновались, жарко спорили друг с другом, смеялись сами над собой. Я то расстраивался, то гордился, в общем, тоже переживал. В эти моменты я впервые ощутил удовольствие от того, что можно кому-то передать свои знания.

Со службы я и Олег вернулись практически одновременно. Продолжили учебу в институте.

В стране началась гиперинфляция. Деньги обесценивались с каждым днем, и вскоре нашей стипендии перестало хватать даже на скромные обеды. Самым простым способом заработать была спекуляция. Чем торговать – не имело большого значения. Мы с Олегом покупали и перепродавали шампунь, сигареты, водку, тушенку, телевизоры и обручальные кольца. Купить дешево кольца, алкоголь и кое-какие продукты в те времена можно было в салонах для новобрачных. Но тут была загвоздка: салоны требовали заявление на заключение брака, и не чаще одного раза в месяц. В нашем общежитии жило много девчонок. За процент от прибыли они каждый месяц ходили с нами в загс подавать заявление. Вот такая веселая технология стала прообразом партнерской программы «Приведи друга и получи процент» в «Форекс Клубе».

В эти бурные годы мы впервые научились держать удар. Наш дуэт на хабаровском рынке стал объектом внимания местных рэкетиров. Помню типичную картину того периода: скрипучий тридцатиградусный мороз, коробки с шампунем на прилавке, по одну сторону от которого – съежившийся Олег, по другую – здоровенные братки в валенках и тулупах, с расплющенными кумачовыми носами. На этом рынке мы отлично натренировали нашу упертость, которая потом не раз помогала на сложных жизненных этапах, – спасибо хабаровским носам, где бы они сейчас ни были.

Подобной коммерцией мы занимались несколько лет, но разбогатеть по-настоящему так и не смогли.

Тогда я на скопленные деньги купил на черном рынке видеомагнитофон «Электроника ВМ-12» и открыл видеосалон для матросов. Их воинская часть была рядом с моим домом. Я, сам недавно из армии, знал все про нужды «целевой аудитории». Также я знал, с кем нужно решать вопросы, и пошел прямиком к замполиту договариваться: пятьдесят на пятьдесят. Никогда не забуду ответ этого седовласого капитана второго ранга: «Сынок, ты забирай все себе. Мне главное, чтобы они по ночам из части не бегали. Крути свое кино, глядишь, будут сидеть и смотреть».

Так и вышло. Матросы и правда перестали пропадать в самоволках. Они собирались вечерами в тесном зальчике переживать за Рэмбо и Джеки Чана и любоваться Эммануэль.

Олег в это время продолжал торговать. Он купил грузовик и организовал магазин на колесах, который регулярно доставлял товары в его родной поселок Преображение.

На два года наши пути разошлись.

Трудности перевода

Зыбкое положение мелкого предпринимателя мне вскоре начало надоедать. Я уже заканчивал пятый курс и вполне освоил электронику. Не то чтобы под конец обучения я совсем охладел к предмету, просто не видел достойного приложения своим знаниям. Под «достойным» следует понимать «с нормальной зарплатой». К тому же у меня уже была семья, и только-только появилась моя первая дочь Екатерина. Я решил попытать силы в банковской сфере – в то время о финансовом благополучии банкиров ходили легенды.

Один из самых крупных коммерческих банков Владивостока – «Кредобанк» – набирал в это время персонал для работы в обменном пункте на морском вокзале: десять человек для работы в две смены. Конкурс был аж по пять человек на место, и предпочтение отдавалось кандидатам молодым, со знанием английского языка и компьютера. Из требуемого набора у меня была только молодость. Английского я не знал вообще, а опыт работы с компьютером ограничивался игрой на китайской приставке моего друга – целых два раза я сам управлял джойстиком. Для проведения языкового теста банк пригласил настоящего американца. Продвинутые друзья подсказали мне несколько фраз, которые я записал кириллицей и зазубрил: «Сорри май инглиш из нот соу гууд. Ай промис ай вил леарн инглиш вери хард. Плиз траст ми». Однако, оказавшись тет-а-тет с живым иностранцем, который начал бойко что-то рассказывать и спрашивать, я не смог воспроизвести и этого. Из английского вспомнилось только SOS.

После лингвистической экзекуции меня спросили, умею ли я работать на компьютере. Не поверите, я был абсолютно уверен, что справлюсь с любым электронным оборудованием. Я ведь без пяти минут целый радио– инженер! О чем гордо и заявил интервьюерам. Как ни странно, мне поверили на слово и поставили по этому тесту «плюс». Забегая вперед, скажу, что «целый радиоинженер» в свой первый рабочий день пять минут искал на системном блоке компьютера кнопку «сеть». По окончании собеседования мне сообщили, что я не подхожу. Дверь в финансовый бизнес гулко захлопнулась перед моим носом. Но тут открылась другая, с черного хода. Надо сказать, такие финты судьбы – классика жанра, самый распространенный случай в истории развития настоящих капиталистов.

Помните этот анекдот:

«идет интервью с владельцем заводов, газет, пароходов.

– Вы один из самых богатых людей в мире, расскажите, как вы достигли этого? Вам пришлось много работать?

– Я родился в бедной семье. Когда мне было восемь лет, родители дали мне с собой в школу яблоко. Я его не съел, а продал за пять центов, на эти деньги я купил два яблока по два цента и продал их за десять центов, потом четыре яблока, потом шестнадцать…

– А потом?

– А потом неожиданно умер мой двоюродный дедушка, и мне достался в наследство миллион долларов».

Оказалось, моя теща, работающая в театре, и далекая, в общем, от финансов, приятельствует с директрисой этого банка. Вот так заурядно, «по звонку», я попал в мир белых воротничков.

После короткого обучения начались трудовые будни. Я выписывал клиентам справки об обмене валюты и вел учет их операций. Морской вокзал во Владивостоке, где располагался обменник, был очень бойким местом. Границы только открылись, и народ стремился увидеть мир.

Иностранцы тоже интересовались Россией: каждый день в нашем офисе в поисках банкомата оказывалась очередная «жертва» экстремального туризма, с безумными глазами и кредиткой в руках. Комиссия за снятие наличных с карты тогда составляла 8 % суммы. Как сейчас помню крики «грабеж» (это было одно из первых слов на английском, которое я волей-неволей выучил) и оскорбления – коллеги переводили мне их в общих чертах.

В обменном пункте «Кредобанка» я впервые увидел банкноты со всего мира. Мы котировали около тридцати наименований валют. Кроме того, нам на экспертизу несли всякую экзотику, вроде малавийской квачи или иракских динаров. Уже через полгода я мог на расстоянии вытянутой руки отличить фальшивку любой «национальности» – цветных ксероксов тогда еще не было. За механической работой, за бесконечным заполнением бумажек я начал откровенно скучать.

Все коллеги, которых приняли на работу одновременно со мной, ушли на повышение в головной офис. Начальница валютного департамента знала, что я чей-то протеже, и сперва помогла продвинуться ребятам, которые поступили на работу без протекции, на общих основаниях. Я же продолжал мариноваться в рутине, про себя признавая справедливость такого положения.

Но все, что ни делается… сами знаете. Неожиданно в нашем филиале открылась вакансия специалиста в отделе биржевых операций, и меня – о, счастье! – приняли на это место.

Это был уже иной уровень. Я отвечал за исполнение заявок клиентов на покупку-продажу безналичной валюты. Мы налаживали контакты с другими банками и биржами, договаривались о правилах: в то время межбанковский рынок только зарождался, и многие операции приходилось разрабатывать прямо на ходу.

Как сейчас помню свое вдохновение от продажи первого миллиона долларов, порученной крупным промышленным предприятием. Помню первые конверсии японских иен и покупку голландских гульденов под заказ одного из городских вузов.

Но самое яркое воспоминание – первый поход на Азиатско-Тихоокеанскую межбанковскую валютную биржу в качестве дилера банка. У меня, новичка, дрожали руки, когда я заполнял заявку на продажу. Это было 12 октября 1994 года, на следующий день после знаменитого «черного вторника». Напомню, 11 октября доллар подорожал на 845 рублей (27,43 %) и стал равен 3 926 рублям.

По правилам, торги начинались с курса ЦБ, зафиксированного в предыдущий день. То есть с отметки 3 926 рублей за доллар. С началом торговли курс начал стремительно опускаться, и на цифре 3 890 я, предчувствуя дальнейшее падение, решил продать 300 000 долларов.

Руководство не давало мне добро на подобные действия. Это была личная инициатива, зов интуиции, абсурдный и необъяснимый поступок, грозящий потерей рабочего места. Но я не мог противостоять этому зову. У меня было чувство, будто судьба дает мне уникальный шанс, и если я им не воспользуюсь, то буду жалеть всю жизнь.