Читаем без скачивания Квадрат Разности - Александр Рябинин

Через месяц Серега, не приходя в сознание, женился. Да так по сей день и живет с Галиной. Детей вырастили, уже внуки подрастают…

Галина оказалась мудрее своих родителей и сестер с братом. Сама к самогонке не прикладывалась и Серегу помалу с самогонной «иглы» сняла. Дом хороший построили, большим хозяйством обзавелись. В общем, все как у людей. Помню, тетя Шура, Серегина мать, невестку нахваливала:

– Хорошая у меня невестка, своего не упустит. Вчера я в сельмаг пошла сахара купить да хлеба. Попросила Галю взвесить мне три кило сахарного песка. Гляжу – маловато как-то сахарку в пакете. А у меня с собой безмен был в сумке. Я накануне возила творог на рынок и безменом взвешивала. Подвесила я кулек с сахаром на безмен и говорю: «Погляди, невестушка, как так выходит – тут же полкило не хватает». А она мне: «Мама, мы же строимся, а вы мелочитесь». «Так мы ж с тобой родственники вроде». «Мама, ну не могу ж я только чужих обвешивать, несправедливо это». Люди, которые в очереди за мной стояли, поддержали Галину, правильно, мол, говорит. Так что хорошая у меня невестка, с такой Сережка не пропадет…

Галина единственная из всей семьи Типуновых не поддалась зеленому змию. А остальных первачок погубил. Первым от цирроза печени помер отец. Ему пятьдесят три года было. Через год по той же причине, едва отметив пятидесятилетие, скончалась мать. Старшая дочка, Верка, продолжила дело родителей, но печень у нее тоже оказалась не железная. На пять лет всего мать пережила. Вторая дочь, Зинка, как-то оставила по пьяни открытым газ на плите и угорела. В тридцать два года. А младшая из сестер – Алка – на почве алкоголизма головой подвинулась. В психушку ее определили. Там и сгинула. Последний из Типуновых, сын Алексей, в девятнадцать лет попал за ограбление магазина в тюрьму, где через месяц то ли сам повесился, то ли сокамерники посодействовали. Вот такая судьба настигла эту семейку. Таким опасным для жизни их «семейный бизнес» оказался. Ведь с каждой новой партии продукта надо непременно пробу снять – вдруг брак пошел, можно клиентов растерять. И дети с раннего возраста к рюмке прикладывались. Сначала сладенькую бражку пробовали, а потом и на горькую переходили. Как только Галина этой паутины избежала, не понятно. Сама она шутила по этому поводу: «А я, наверное,  от соседа, Барышева, он крепче пива ничего не пил. Вот у меня его наследственность и проявилась».

Но под Новый, 1976 год, все Типуновы еще были вполне здоровы и счастливы и с успехом вели свой «бизнес».

Прошло часа три как танк пересек лог и направился «на точку». Мы по-прежнему гоняли шайбу. Ребят на льду собралось человек двадцать. Слышим нарастающий гул. По звуку поняли – это танк от Типуновых возвращается. И вроде должен уже на плотине показаться, а его нет. А гул совсем рядом. И тут заорал как резаный Митька Скворцов:

– Братва! Разбегайся, кто куда!

Бросились мы в рассыпную, еще до конца не понимая, что происходит. И тут видим, по практически вертикальному склону, прямо на расчищенный нами каток летит танк. За пару секунд, раздробив нашу хоккейную площадку на мелкие кусочки, боевая машина вклинивается дулом в противоположный откос. Когда танк погрузился в глинистый грунт откоса по самую башню, он наконец-то остановился и заглох…

Чудом все мальчишки успели отбежать на безопасное расстояние, и никто не пострадал.

Уже через несколько минут у танка собрались практически все жители нашей улицы от мала до велика. Взрослые мужики первым делом забрались на башню и попытались открыть люк. Дудки! Люк был плотно закрыт изнутри. Стали стучать по башне всем, что под рукой было. Кто молотком, кто – лопатой, а кто и металлической трубой… Представляю, какая какофония стояла внутри башни. Можно без барабанных перепонок остаться. Очень уж обозлился народ на горе-танкистов. Ведь вполне могло случиться большое несчастье, если бы Митька вовремя не заметил летящий на нас танк…

Тут мой отец обратил внимание на какое-то движение люка механика-водителя. Танкист пытался его открыть, но у него ничего не получалось. Сверху люк придавило грунтом. Когда люк откопали и открыли, в проеме появилась голова в танкошлеме. Худенький, совершенно невменяемый солдатик смотрел на окружающих настолько невинным и умоляющим взглядом, что когда мужики его вытащили, даже бить не стали. Так и оставили лежать на льду.

Пока возились с механиком-водителем, открылся люк на башне и оттуда появилась красная упитанная пьяная рожа уже без танкошлема. Мужики вытащили и этого клиента на лед. И тут уж никакой жалости не было. Тем более, судя по звездочкам на погонах, это был командир пьяного экипажа. Били лейтенанта кто чем придется. Причем больше бабы, чем мужики. А он только что-то ворчал себе под нос. Настолько был пьян, что даже боли не чувствовал, как под общим наркозом. Когда страсти немного улеглись и лейтенанта наконец оставили лежать на льду, из танка извлекли последнего члена экипажа. Этот вообще не подавал признаков жизни. Просто живой труп. Его уложили рядом с товарищами. Бить не стали. И перекипело уже, да и какой смысл лупить мертвецки пьяного человека. Вовка Пащенко, мой одноклассник, он у нас в самодеятельности выступал. Голос у него красивый очень был. Его даже хотели направить на прослушивание в Большой детский хор, но его мать сказала: «Еще чего, а кто мне будет по хозяйству помогать?» Так и не отпустила.

Вовка стоял рядом с лежащими на льду бойцами. И так его эта картина вдохновила, что он затянул своим звонким голосом:

– Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой!

Народ вокруг засмеялся, общее настроение улучшилось. А что, Вовка правда красиво пел, вдохновенно.

Извлекли из танка и «горючее», которое незадачливые посыльные собирались доставить к новогоднему столу своим товарищам в часть. Ни много ни мало две двадцатилитровые канистры отменного первача. Женщины хотели тут же вылить самогон, но мужики им не позволили совершить такое святотатство. Да еще в канун длинных праздников…

Пока «три веселых друга» загорали кверху пузом на льду, мужики размышляли, что делать с танком. После недолгих дебатов было решено обратиться на ближайшую машинотракторную станцию. Поручили это дело дяде Паше – брату моего отца. Он работал трактористом на МТС. Примерно через час к краю откоса, с которого летел танк, подъехал колесный трактор К-700 «Кировец» и два гусеничных Т-74. С собой они привезли длинный толстый стальной трос. Зацепили танк тросом за заднюю часть, а тракторы поставили в колонну, сцепив их друг с другом: впереди