Читаем без скачивания Сколько жизней у Чайки - Олег Ёлшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У двери заметила привратника в старинной одежде. Он улыбнулся и произнес:
– Вы к нам? Заходите, мы очень рады.
– Рады?… Вы знаете меня?
– Раз вы нашли сюда дорогу, значит, эта дверь для вас открыта. Ну, проходите же!
– Нет… Я не знаю… У меня спектакль.
– Спектакль?! – с восторгом переспросил он. – Кого же вы играете?
– Нину… Нину Заречную.
– О! Тогда не буду вам мешать!
Вдруг заметила, как Чехов обернулся! Он посмотрел на девушку, нет, на актрису, поднес к глазам пенсне и улыбнулся, помахав ей рукой. Это было чудом. Он словно благословлял ее на роль.
– Что же. Возвращайтесь назад, – с уважением произнес привратник. – Понимаю. Вы еще не доиграли свою роль. А на эту сцену успеете всегда. Играйте, Актриса, творите, у вас все еще впереди.
Улыбнулся и после этих слов аккуратно прикрыл дверь. А оттуда еще долго слышались звуки то ли музыки, то ли волшебных колокольчиков, которые, как шарманка, все повторяли свое призрачное звучание. И голоса. Эти великие голоса.
Она обернулась, и тут же время ожило, а из зала на нее смотрели сотни восторженных глаз. Знакомое озеро, Чайка, эти персонажи… Нет, люди! Настоящие живые люди. Игра вновь захватила ее всецело, и она растворилась в роли. Поселилась на озере, а иллюзия вновь стала чудесной реальностью! И уже хотелось остаться здесь навсегда…
Что это? Актриса в ужасе срывается с места и убегает, а громкие аплодисменты несутся вслед. Уже настигают ее. Они все испортили, все разрушили! Девушка чувствует, как ее берут под руки, ведут на сцену, занавес раздвигается, ее заставляют кланяться. Снова и снова. Вот опять шквал аплодисментов, который уже слышать невозможно. А Чайка, белокрылая птица летает где-то рядом и машет ей крылом. Но и она в последний раз крикнула на прощанье и исчезла… И тишина. Кромешная тишина…
Через мгновение Аня оказалась на холодной улице. Белоснежные снежинки с радостью на нее набросились, предлагая закружиться вместе с ними в веселом хороводе. Она стояла, и глаза ее блестели, а сердце бешено колотилось. Постепенно пришла в себя. Почувствовала, что ужасно замерзла, а в душе поселилась пустота. Поняла, что сегодня сказала все, что спектакль окончен, еще поняла, как безумно устала, но возвращаться не хотела. А волшебное озеро снова было перед глазами, и эти люди – ожившие персонажи. Только теперь они молчали. И дверь. Та удивительная дверь была заперта… Издалека еще слышны аплодисменты. И снег. Он все падает и падает. Этот белый, пушистый снег… И мир. Этот белый холодный мир, куда она вернулась опять…
Ее кто-то окликнул, подхватил под локоть и повел за собой. Потом она услышала:
– Теперь скажи честно, когда ты в последний раз ела?
– Не знаю… Не помню, по-моему…
– Понятно. Ночной буфет еще работает, пойдем.
Они спустились в подвальное помещение, где находилось небольшое кафе. Оттуда были слышны голоса людей, доносились запахи еды. Девушка встала к высокому круглому столику. Стульев здесь не было. Люди наскоро заходили, что-то перехватывали и мчались дальше по своим творческим делам. Она едва держалась на ногах. Мастер ненадолго отошел и скоро вернулся, неся тарелку с бутербродами. Есть она не могла. Через силу откусила кусочек сыра и выпила глоток горячего чая, который согрел ее, помогая прийти в себя. Мастер какое-то время на нее смотрел и молчал. Не было жалости в его глазах. О чем он думал, было непонятно. Наконец, медленно тихо заговорил:
– Это сложное ремесло… Это уникальная профессия, но опасная… Аня,… то, что я видел сегодня… Такое в жизни актера бывает редко, почти никогда, один, может быть два, несколько раз в жизни. Но, есть актеры, гениальные творцы, у которых это бывает всегда. Чайка…
Он снова задумался, глядя в пустоту, наконец, произнес:
– Это дается нелегко. Иногда не знаешь, что лучше – быть хорошим актером, честно работать в профессии, или вот так, сжигать себя на костре.
– Я не понимаю, – произнесла она.
– У тебя глаза во время спектакля были карими… Не опали крылья, девочка, и не стань актрисой одной роли. Береги себя. Тебе еще мало лет, вся жизнь у тебя впереди… Понимаешь?
– Нет, – честно призналась она. Знала одно – то, что сегодня произошло – было чудом. А еще поняла, как абсолютно себя отдав, растворившись, пройдя через невероятную муку, можно стать счастливой. Но сейчас валилась с ног, и думать не хотелось ни о чем. Она была счастлива. Это счастье тихими колокольчиками звенело в глубине души, вибрировало незнакомой мелодией, нотами, которые, как шарманка, повторялись снова и снова, и готовы были унести ее на высоту далеко-далеко отсюда, поближе к той двери. Но возвращалась назад, чувствуя, как устала. И пустота. Кромешная пустота в душе. Но верила, что это счастье когда-нибудь повторится вновь. Только нужно немного отдохнуть… отдохнуть… отдохнуть… И снова эти колокольчики. Звук их все тише. Они успокаивают, убаюкивают… А еще поняла невероятную вещь – в жизни больше ничего нет.
Мастер, заметив ее состояние, завернул недоеденные бутерброды в салфетку, положил их в сумку девушки и сказал:
– Пойдем-ка, я отвезу тебя домой. На сегодня достаточно.
И она благодарна ему была за эти простые слова.
О, волшебная магия театра! Эта девочка сделала то, на что способен не каждый человек, не каждый смертный. Юная актриса сотворила чудо, и теперь я знал, что останусь с ней навсегда. На тот срок, который отведен ей свыше. Я не знал, что будет с ней дальше. Есть две даты, между которыми ставится черта. Длинная или короткая – не важно. Главное – какой она будет. И, что суждено было прочертить юной актрисе, зависело только от нее. Ради этого люди и приходят в этот мир. Знал только ту дату – вторую, но сейчас это не имело никакого значения. А для нее начиналось самое трудное и интересное. Она забралась слишком высоко, но теперь, чтобы покорить новую вершину, нужно было долго спускаться и идти вниз. Таков закон! Так устроена жизнь. А новая вершина – новая жизнь. Интересно, сколько еще этих вершин у нее будет? И будет ли? Но, сегодня она забралась слишком высоко, сотворив чудо…
Жизнь третья
Аня перешла на последний курс. Теперь, когда студенты освоили профессию актера, их учили искусству кино. Они ходили на съемки, участвовали в массовых сценах, а кому повезло, играли эпизодические роли. Но однажды девушка узнала, что Мастер готовится снимать новое кино и ищет актрису на главную роль. Это будет ее роль! – сразу же решила она.
Когда она пришла на кинопробы, ей дали короткий текст и через две минуты прозвучала команда «мотор». Камера тихо застрекотала, и девушка начала зачитывать реплики. Молодой человек, играющий роль ее друга, был спокоен и уверен в себе – его уже утвердили. Мгновение, и все закончилось. Снято! – услышала она безжалостный возглас Мастера и вопросительно на него посмотрела.
– Ну, как? – робко спросила девушка.
– Проявим – посмотрим, – спокойно ответил тот, и по его взгляду невозможно было понять, доволен ли он. Она ушла со съемочной площадки, направившись к двери, вдруг увидела знакомые лица. У входа сидели три актрисы, которых она знала очень хорошо. Их знала вся страна. Это были великие имена.
– Следующая! – скомандовал Мастер, и одна из них встала. Аня поравнялась с ней, та весело улыбнулась и прошептала:
– Ну что, наигралась, девочка? – и подмигнула. А эта улыбка сверкнула, словно сошла с большого киноэкрана. Аня, ничего не ответив, удалилась. Да и что она могла сказать звезде? Что она дочь полка, как ее называли, студентка театрального института, которая за малый возраст была взята на поруки творческим коллективом. К этому времени она успела сняться лишь в нескольких эпизодах. Иногда даже без слов. Одно дело добиваться маленьких побед на курсе, но совсем другое – входить в блистательный мир кино, – поняла она.
На следующее утро она разыскала Мастера и снова задала ему вопрос: – Вы проявили? Посмотрели? Ну как? – и сердце ее замерло. Он улыбнулся и весело ответил:
– Посмотрел. Хорошо. Молодец.
– Да? – прошептала она.
– Но…
– Почему всегда бывает это «но», почему нельзя без него? – подумала она.
– Понимаешь, – продолжал Мастер, – Машенька, она другая. Она не такая, как ты.
– Значит, я сыграю ее, какой бы она не была, – уверенно ответила девушка.
– Ах, сыграешь? – засмеялся Мастер.
– Конечно! – упрямо повторила Аня.
– Ты видела, какие актрисы пробуются на роль? Звезды меркнут перед ними.
– На мою роль? – невинно повторила она. Мастер уже хохотал.
– Твою?
– Я опоздала? Вы уже остановили свой выбор на ком-то?
Мастер вздохнул.
– Их приходило уже десятки. Пока не знаю, что и сказать. Взрослые, умудренные опытом девушки, взрослые глаза, руки, движения, взрослая походка. Не знаю. Машенька другая, – и задумался. – Признаюсь, я пока не нашел ее, – пробормотал он. Потом перевел взгляд на Аню, словно только что ее увидел.