Читаем без скачивания Загадай желание - Оливия Голдсмит

Опустив голову, Клэр так и продолжала смотреть в пол, пока они шли на работу, покупали кофе, входили в вестибюль, поднимались в лифте и пока она пробиралась к своему столу. Девушка убрала сумку и повесила пальто, так и не подняв головы. Она не знала, чьего пристального взгляда избегала: она почти никогда не встречала здесь Майкла Уэйнрайта, и конечно, той женщины, Кейт, тоже не будет поблизости. Охранник Гас сегодня работает в ночную смену, а других свидетелей вчерашнего события не было. Тем более что это даже не было событием для Мистера Совершенство и его очередной женщины.

Все же Клэр чувствовала рану в душе. И эта внутренняя брешь, очевидная для нее самой, казалось, была заметна всем.

Сев за стол и открыв пакет с кофе и рогаликом, она поняла, что ошиблась насчет себя самой. Клэр приписывала свой недостаток страсти собственному характеру – сдержанному, сосредоточенному на самой себе, застенчивому. И никогда не воспринимала увлечение Мистером Совершенство всерьез. Она смотрела на это как на своего рода развлечение, которое не было чем-то важным в ее жизни. Но когда он, как Клэр по ошибке показалось, пригласил ее на ужин, что-то случилось. Какое-то чувство сорвало маску ее эмоциональной холодности и наполнило девушку радостью. Оно оказалось настолько интенсивным и полным, что отрицать его было бы даже грешно. Это чувство переполняло ее до краев. За этот час или два ожидания Клэр почувствовала, как все внутри ее ожило, и поняла, на что она способна, насколько сильны ее чувства. Теперь же она ощущала боль. Как будто была гениальным пианистом, вынужденным всегда играть только одной рукой. Вчера вечером, в течение нескольких драгоценных часов, у нее были обе руки. А сегодня утром она вдруг узнала, что должна возвратиться к прежнему существованию. И теперь будущее казалось не мрачным – оно казалось невозможным.

Клэр посмотрела на свои руки над клавиатурой. Слеза упала на ее большой палец, но она быстро вытерла ее. Девушка начала работать над заданием, которое дала ей Джоан. Но была одна проблема. Каждая унылая строка чисел сменялась другой строкой, потом еще одной… казалось, как будто Клэр читала и печатала их в своем сознании, и затем они, появляясь на экране, заключали ее в тюрьму, линию за линией, число за числом.

Клэр не могла понять, как избавиться от этого. Возможно, если она выйдет, пообедает в одиночестве, съест мороженое с фруктами, оближет ложку, вместо того чтобы зализывать собственные раны, ей станет лучше. Что-нибудь сладкое с карамельным соусом было бы так… так успокаивающе. Но Тина тоже обязательно пойдет с ней и все испортит.

Странным было то, что, хотя она и не говорила Тине и вообще никому – даже Кейт и Мистер Совершенство – не догадывались о ее глупом фиаско, – Клэр чувствовала глубокий, невыносимый стыд. До сих пор она никогда не задумывалась, какое значение может иметь слово; сейчас, оскорбленная, едва могла поднять голову. Никому не пожелаешь нести такое бремя.

Ее простуда оправдывала красные глаза и все ее состояние. К счастью, у всех было много работы, и никто не замечал Клэр, по крайней мере до одиннадцати, когда Мэри Вторая вошла и начала спорить с Джоан. Мэри Вторая работала у мистера Крэйдена-младшего, и она была очень дотошна, когда дело касалось исследований, проводившихся для него. Она часто просила что-то конкретное у Клэр, но это было против политики Джоан. Как будто Мэри Вторую интересовала еще чья-то политика, кроме своей собственной! Клэр не прислушивалась к их беседе, пока голоса не стали повышаться. Она услышала свое имя. Джоан и Мэри стояли возле ее стола.

– Она уже работает над… – начала Джоан.

– Мне плевать, над чем она работает. Мистеру Крэйдену нужно это, а материалы Бойнтона подождут.

– Нечего вот так заявляться и…

– Смотри…

Клэр подняла голову. Мэри Вторая стояла перед ней с толстой пачкой бумаг.

– Боже, ты выглядишь больной, – сказала она.

– Я простудилась.

– Да ну, неужели? Тогда нечего торчать на работе. Во-первых, надо лежать в постели. А во-вторых, ты заразишь нас всех.

– Мне очень жаль, – извинилась Клэр.

– Мадонна! Что с тобой, Джоан? – воскликнула Мэри Вторая. – Разве ты не видишь, что ее нужно отпустить домой?

Внезапно мысль о кровати, подушках и толстом стеганом одеяле показалась Клэр не только желанной, но и необходимой. Ни матери, ни Джерри сейчас нет дома. Тишина и уют. Чашка горячего, очень горячего чая. Затем немножко поспать. После этого суп с намазанным маслом тостом. Она могла есть, пить и читать в кровати, вдали от матери, постоянно обвиняющей ее в необщительности. И если бы даже Клэр израсходовала целую коробку бумажных салфеток, вытирая заплаканные глаза, у нее есть оправдание: она больна.

– Может, у тебя лихорадка? – спросила Мэри Вторая и, подобно матери, потрогала лоб Клэр. – Ты вся горишь, – сказала она. – Джоан, вызови такси.

– Она живет на Стэйтен-айленде. Я не смогу списать такую сумму. Это слишком для нашего бюджета, – возразила Джоан.

– Спиши это на «Сигну». Мистер Лаймингтон записывает свои кубинские сигары на их счет. Что, черт возьми, изменится из-за одной поездки на такси?

Клэр сидела молча, как будто говорили не о ней. Она чувствовала себя легкомысленной и отрешенной, как будто уже медленно уезжала отсюда. Донна, аналитик, которая сидела около нее, посмотрела на Мэри Вторую и Джоан. Клэр наконец заметила остальных коллег в комнате. Ее стыд и страдание оказались бы сильнее, если бы не нахлынувшее безразличие. Но она была словно за пределами этого.

– Она нас всех заразит, – сказала Донна. – Здесь нет никакой вентиляции.

В комнате начался разговор, но Джоан прекратила это, прижав трубку телефона к уху.

– Я отпускаю тебя домой, – сказала она Клэр, как будто эта мысль пришла ей только что.

Дальше все происходило как в тумане. Вызвали такси. Мэри Вторая втиснула Клэр в пальто, Донна взяла ее сумку и пакет с вязаньем, они проводили Клэр до лифта.

– Машина номер 317, – сказала Донна. – Эта сука Джоан не хотела вызывать такси, – прошипела она. – Как будто это ее личные деньги.

Пришел лифт. Клэр покачнулась, входя в него.

– Ты как, нормально? – участливо спросила Мэри Вторая. – Я должна вернуться к мистеру Крэйдену, пока он не начал орать. Иди на улицу. Машина уже будет там.

Клэр кивнула, когда двери стали закрываться. В какой то момент, перед тем как лифт начал опускаться, Клэр опять заплакала. Странно, но неожиданная доброта людей в кино, по телевидению или в книгах всегда вызывала у нее слезы, теперь же, когда это непосредственно касалось ее, девушка начала рыдать снова. Это было не из-за простуды или злосчастного происшествия вчера вечером, даже не из-за краха ее маленькой надежды. Вся ее жизнь внезапно показалась ей ничтожной. В этот момент, в лифте, Клэр вдруг увидела себя со стороны, вероятно так, как видели ее окружающие: одинокая, полноватая, не первой молодости, все еще живущая в родительском доме и имеющая бесперспективную работу. Никакой карьеры, никаких романтических перспектив, ничего, что могло бы изменить ее жизнь.