Читаем без скачивания Запутанные связи - Рэйчел Гибсон

Поездка в школу была ежедневным адом. Рутинной пыткой. Вплоть до холодной октябрьской ночи в 1986 году, когда фермерский дом взорвался огромным оранжевым столбом и сгорел до основания. Установили, что причиной пожара послужил поджог, и было проведено большое расследование. Допросили практически каждого жителя города, но того, кто облил дом керосином, так и не поймали. Все считали, что знают, кто сделал это, но точно так ничто и не прояснилось.

После смерти Лорэйн три года назад, Мик продал землю парням Аллегрецца и подумывал поступить также с семейным баром, но, в конце концов, решил вернуться в город и заняться его управлением. Мег нуждалась в нем, так же как и Трэвис. К собственному удивлению, вернувшись в Трули, Мик понял: никто теперь не говорит о старом скандале. Его больше не преследовал шепот, а если такое и случалось, он не слышал этого.

Мик сбавил скорость и еще раз свернул налево, въезжая на длинную подъездную аллею и поднимаясь по склону у основания горы Шоу. Вскоре после своего возвращения в Трули, Мик приобрел этот двухэтажный дом. Из него открывался великолепный вид на город и скалистые горы, окружающие озеро. Мужчина припарковался в гараже рядом с шестиметровым катером и вошел в дом через прачечную. В кабинете горел свет и Мик, проходя мимо, выключил его. Он пересек темную гостиную и, переступая через две ступеньки, поднялся по лестнице.

Мик в основном не думал о прошлом, которое в детстве было центром всеобщего внимания. В Трули больше не обсуждали скандал, и это было чертовски забавно, потому что теперь его абсолютно не волновало, что люди говорят или думают о нем. Мик вошел в спальню, расположенную в дальнем конце коридора; лунный свет лился сквозь открытые планки деревянных жалюзи. Полосы приглушенного света и теней коснулись лица и груди мужчины, Мик засунул руку в задний карман, чтобы выложить бумажник на комод, затем обеими руками стянул футболку через голову. То, что ему было наплевать на прошлое, не значило, что Мег думала также. В ее жизни случались как хорошие, так и плохие дни. А после смерти их бабушки, плохих дней становилось все больше, и Трэвису приходилось несладко.

Лунный свет и тени разливались по зеленому пледу и дубовым прикроватным столбикам. Мик бросил футболку к ногам и прошел через комнату. Иногда ему казалось, что возращение в Трули было ошибкой. Создавалось впечатление, будто он стоял на одном месте, не в состоянии двигаться дальше. И Мик не знал, откуда берется это чувство. Он купил новый бар и подумывал заняться вертолетными перевозками вместе со своим другом Стивом. У него были деньги и успех, и он жил в Трули со своей семьей. С единственной семьей, которая у него была, и которая, вероятно, так и останется единственной, но временами… Временами Мик не мог избавиться от чувства, что он ждет чего-то.

Матрац прогнулся, когда мужчина опустился на край и снял ботинки, а затем и носки. Мег думала, что брату необходимо лишь встретить милую женщину, которая станет ему хорошей женой. Но Мик просто не мог представить себя женатым человеком. Не сейчас. По жизни у него было несколько хороших романов. Хороших до определенного момента. Ни один не длился дольше года или двух. Отчасти потому, что он сам часто бывал в разъездах. Но в большей степени потому, что Мик не желал покупать кольцо и идти к алтарю.

Мужчина встал и разделся. Мег думала, что он боится женитьбы из-за неудавшегося брака их родителей, но это была неправда. В действительности он не особо хорошо помнил родителей. У него осталось всего лишь несколько смутных воспоминаний о том, как они нежно обнимались на диване и о семейных пикниках на озере. А еще о плачущей за кухонным столом матери и о том, как старый тяжелый телефон летит в экран телевизора.

Нет, проблема была не в воспоминаниях об испорченных отношениях между родителями. Он просто никогда не любил ни одну женщину достаточно сильно, чтобы провести с ней остаток своей жизни. И Мик совсем не считал это проблемой.

Он снял плед и лег на холодную простыню. Второй раз за ночь Мик подумал о Мэдди Дюпре и рассмеялся в темноту. Она была самоуверенной, но Мик никогда не считал, что эта черта портит женщин. На самом деле ему даже нравились девушки, которые могли противостоять мужчинам. Которые готовы были не только брать, но и отдавать, и не нуждались в мужской заботе. Ему не нравились бедные, сентиментальные или чертовски сумасшедшие. Мику были симпатичны женщины, чье настроение не качалось из стороны в сторону, как маятник.

Мужчина повернулся набок и взглянул на часы, стоящие на тумбочке. Он поставил будильник на десять утра и приготовился к непрерывному семичасовому сну. К сожалению, желанию Мика не суждено было сбыться.

На следующее утро телефонный звонок вырвал его из глубокого сна. Мик открыл глаза и прищурился от утреннего солнца, падающего на кровать. Он посмотрел на номер звонящего, и поднял трубку.

– Тебе лучше истекать кровью, – проговорил Мик и оттолкнул покрывало со своей обнаженной груди. – Я просил тебя не звонить мне до десяти, если только не случится что-либо чрезвычайное.

– Мама на работе, а мне нужно несколько фейерверков, – проинформировал Мика племянник.

– В восемь тридцать утра? – Мик сел и провел пальцами по волосам. – А няня с тобой?

– Да. Завтра День Независимости, а у меня нет петард.

– Ты только сейчас понял это? – Трэвис явно что-то не договаривал. Но с ним всегда было так. – Почему мама не купила тебе их? – Наступила долгая пауза, после чего Мик добавил: – Ты вполне можешь сказать мне правду, потому что я все равно собираюсь спросить у Мег.

– Она назвала меня матершинником.

Мик встал, и его ноги погрузились в густую бежевую шерсть ковра, когда он прошел через комнату к комоду. Ему было почти страшно спрашивать:

– Почему?

– Ну…она снова приготовила мясной рулет. Она ведь знает, что я его ненавижу.

И за это Мик не винил ребенка. Женщины семьи Хеннесси были известны своими дерьмовыми мясными рулетами. Он открыл второй ящик и торопливо проговорил:

– И?

– Я сказал ей, что у рулета вкус дерьма, и что ты тоже так думаешь.

Мик перестал вытаскивать белую футболку и посмотрел на свое отражение над комодом.

– Ты действительно употребил это слово?

– Ага, и она сказала, что я могу забыть про фейерверки, но ты ведь произносишь это слово постоянно.

И это было правдой. Мик повесил футболку на одно плечо и наклонился вперед, чтобы посмотреть в свои налитые кровью глаза.

– Мы уже говорили с тобой о том, что могу произносить я, а что ты.

– Знаю, но оно просто вырвалось.

– Тебе необходимо следить за тем, что у тебя вырывается.