Читаем без скачивания Тринадцатый час ночи - Влодавец Леонид Игоревич

— Никак Алеша? — узнал старик старшего Тягунова. — Ну привет-привет, заходи, рад видеть! По какой оказии к нам? Погода-то вон не прогулочная…

— Извини, Николай Андреич, — пробасил Алексей Дмитриевич, — оказия у нас не больно веселая. Скажи сразу, не томи душу — Жорка мой с приятелем сюда не забегали?

— Не-ет… — удивленно протянул старик. — А что стряслось-то?

— Да вот, — Тягунов сердито мотнул головой в сторону Геннадия Петровича. — Учитель повел ребят на лыжах кататься, а те от него удрали и сами собрались в Москву ехать. Вот и едут, уже который час…

— Может, они уж дома давно? — предположил Николай Андреевич.

— Только что звонил, — грустно сказал Мышкин-старший, щелкнув ногтем по крышке сотового телефона. — Не появлялись… А уж девятый час времени. Ладно, извините, дедушка, поедем мы их искать.

— На машине-то вам не проехать будет! — заметил старик. — Намело нынче — на год вперед.

— Придется на лыжах, — вздохнул Тягунов.

— По такой погоде, пожалуй, вы и сами заплутать можете… — покачал головой Николай Андреевич. — Подождите-ка меня малость! Лыжи возьму, собачку. Она, Найда, хоть и дворняга, но по следу ходит. Умная.

— Андреич, это ты зря, — сказал Тягунов-папа, — сейчас и молодым тяжко по лесу топать, а тебе за шестьдесят все-таки. И потом, неужто твоя Найда с лета Жоркин запах помнит?

— Помнить она, может, и не помнит, но если дать ей какую обувку-одежку понюхать — найдет. Вы же летом, когда уезжали, оставили тут кое-что.

— Мысль верная… — кивнул Мышкин-старший.

Николай Андреевич ушел в дом, а потом вернулся с лыжами, фонариком, в ватных штанах и тулупе. Отстегнул собаку от цепи, потрепал по шерсти. Найда, получив свободу, восторженно забегала по снегу.

— Ну я готов. Носки Жоркины прихватил. Здесь-то Найде их бесполезно нюхать. Так где они от тебя сбежали, гражданин учитель?

— Около оврага, — виновато сказал Геннадий Петрович. — Я думал, будто они решили напрямик, через овраг, к станции ехать — так действительно короче получается…

— Понятно, — кивнул старик. — Ну тогда мы прямо от моего огорода и покатим. Надевайте лыжи! А машину здесь оставьте. Ничего ей тут не сделается.

Николай Андреевич надел самодельные крепления из резинок прямо на валенки и бодро поехал сквозь метель прямо по заметенному снегом полю. Все остальные ему в сыновья годились, но сразу почуяли, что угнаться за стариком будет непросто. Тем более что оба папы, и Тягунов и Мышкин, за последние годы поотвыкли от лыж. Найда скачками прыгала по глубокому снегу и время от времени недовольно гавкала: дескать, куда ты, хозяин, на ночь глядя да по целине?

«И как мы их искать будем? — горько подумал Геннадий Петрович. — Темень, снег, метель… Тут, пожалуй, никакая собака не поможет!»

Тем не менее он не отставал от остальных, хотя еще за время дневного похода уже порядком устал. Надо, надо найти мальчишек, и обязательно живыми! Нет, того, что его в тюрьму посадят, если с ребятами случится что-то совсем плохое, он не боялся. Если даже осудят, то скорее всего условно. Но как ему потом жить с таким грехом на совести?!

Глава VI

ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

Жорка и Витька, конечно, догадывались, что их рано или поздно искать начнут. Но в данный момент они об этом не думали. Уж очень поразило Жорку то, что он увидел! А когда Тягунов-младший в ужасе отшатнулся от края лежанки, то еще больше перепугал и без того трясущегося от страха Мышкина.

— Т-там ч-чего? — пролепетал Колобок, испуганно моргая.

— Н-не з-знаю… — Жорка тоже от волнения заикаться стал. — Не то мутант какой-то, не то вообще инопланетянин. С восемью ногами, на паука похож…

В это время опять послышалось — шух-шух-шух-шух! Паук с человеческой головой снова пробежался по комнате. Но на сей раз, добежав до стены, удаленной от печки, он не побежал обратно.

Чудище полезло на стену! Теперь и Витька его разглядел во всей красе. Наверно, мог бы и заорать от страха, но до того напугался, что на некоторое время дар речи потерял.

Лапы паука словно бы приклеивались к стене — а может, и на самом деле так было. В считанные секунды он взобрался к потолку, в тот самый угол, из которого непременно должен был заметить ребят, прятавшихся на лежанке. Да уж, никудышное оказалось убежище, зря на него Жорка рассчитывал!

Но паук покамест все еще не поворачивался в их сторону. Ребята видели только его совершенно лысый затылок.

— Ой, — прошептал Витька, — по-моему, он начинает паутину плести…

Действительно, за пауком тянулась длинная полупрозрачная нить — скорее веревка! — в полсантиметра толщиной. За несколько минут чудище оплело весь угол комнаты от пола до потолка большущей концентрической сетью — назвать это паутиной язык не поворачивался! — свободно выдерживавшей явно немалый вес чудовища. Словно бы проверяя прочность своего творения, паук прополз по сети сперва снизу вверх, а потом сверху вниз. Вот тут-то, когда паук стал спускаться, он наконец-то повернулся к ним лицом.

Лицо оказалось пострашнее всего остального. Из глубоких, как у черепа, глазниц прямо на ребят уставились огромные, круглые, размером с большой мандарин, светящиеся и немигающие красные глазищи. Вместо носа имелся какой-то треугольный бугорок с дырками-ноздрями. Ушей не имелось вовсе, на тех местах, где им полагалось быть, только какие-то бесформенные выпуклости виднелись. Но страшнее всего, конечно, выглядела пасть. Большущая, оскаленная, как у черепа, с острыми, длиной сантиметров по пяти, торчащими вперед клыками…

Чудище, несомненно, увидело ребят. Уставилось глазищами, еще шире раскрыло пасть, и Жорка с Витькой услышали уже знакомое, но от этого не менее жуткое:

— Хэ-хэ-хэ-хэ!

Паук хищно подвигал из стороны в сторону своей костистой нижней челюстью — будто уже пережевывал чего-то…

— Он нас сожрет! — Дар речи вернулся к Витьке. — Запутает в своих веревках, как мух, укусит ядовитыми зубами — и съест…

— Мы в него не поместимся… — скорее для самоуспокоения, чем в качестве возражения, произнес Жора.

— Ага, надейся! Пауки мух ловят, которые чуть ли не вдвое крупнее их… — почти что всхлипнул Колобок.

— Надо выскочить и убежать! — решительно сказал Тягунов. — Не погонится же он за нами по снегу?!

— А мы сами как, босиком побежим, да? — проныл Мышкин. — И носки сняли, и ботинки… Рюкзачки тоже у печки оставили — бросать придется. Думаешь, он даст нам слезть, надеть рюкзаки и обуться, да?! Как бы не так!

— Но попробовать-то можно! Рискнем?! Смотри, он сейчас опять своей паутиной занимается, на нас не смотрит даже! А там у печки кочерга стоит и еще ухват есть, кажется. Если полезет — как дадим по соплям! По стенке размажем!

— Ничего не выйдет, — вздохнул Витя. — Ты, может, и успеешь обратно на печку быстро залезть, а я нет…

— Слушай, — предложил Жора. — Я слезу один, возьму ботинки с носками, кочергу — короче, что успею. А ты все это на печке принимай, понял? Так быстрее получится!

— Ладно, попробую, — шмыгнул носом Колобок.

Паук в это время протягивал очередную «веревку» от верхнего угла к нижнему, и его глазищи не смотрели на ребят. Жорка тихо, стараясь не шуршать, слез на пол, схватил сразу обе пары ботинок и передал Витьку. Потом быстро взял носки — отлично просохли, кстати! — и закинул на лежанку. Затем оба рюкзака наверх отправил. Наконец, сгреб кочергу и ухват, а Колобок с неожиданной быстротой втянул все наверх. Затем и сам Жорка вскарабкался на печь.

— Классно получилось! — порадовался он. — Живо обуваемся!

— Ага! — повеселел Мышкин. — А этот хмырь так и копошится со своей паутиной! Как ты думаешь, он по-русски понимает? В смысле, понимает, что мы тут говорим? У него ведь голова на человечью похожа…

— Ага, только ушей нету. Чтобы понимать, надо сперва расслышать, а он ни черта не слышит, это я уже понял! Копошись быстрее!

Ребята натянули носки, зашнуровали ботинки, надели рюкзачки. Жорка вооружился кочергой, Витька — ухватом.