Читаем без скачивания Венгрия-1956: другой взгляд - Артем Кирпиченок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоит ли говорить, что культурная политика республики вызывала ярость у консервативных и клерикальных элементов. В какой-то степени Советская Венгрия предвосхитила концепцию «культурного марксизма», которая продолжает оставаться жупелом консерваторов и по сей день. Разумеется, контрреволюционная пропаганда не дремала и подчеркивала «иностранное» (читай — еврейское) происхождение революционеров, покушающихся на собственность, семью, веру и прочие венгерские «скрепы»24.
Это действовало на темных и набожных венгерских крестьян. В рассказе Иоганна Лекая «Красный палач» есть примечательный эпизод: «Наши как-то раз поймали белого. Дуло его ружья было еще горячо. Они привели пойманного ко мне. Сначала он от всего отказывался. Но потом сознался.
— За что?
— У меня хотели отнять землю.
— Сколько у тебя земли?
— Пять десятин. И кроме того, они хотели отнять у меня бога. А он у меня только один»25.
А между тем над Советской Венгрией сгущались тучи. На первых порах у венгерской контрреволюции не было сил для сопротивления победившей советской власти. Это типично не только для Венгрии. Эскалация гражданской войны часто связана с вмешательством внешних сил: в России это был восставший чехословацкий легион, в Финляндии победа белых была предрешена высадкой в тыл к красным финнам немецких интервентов. Венгерская революция с первых дней своего существования оказалась в окружении враждебных держав, каждой из которых Антанта обещала щедрую добычу за счет венгерских земель.
Наиболее серьезную опасность представляли войска Румынии. Речь шла о регулярной армии с опытом Первой мировой войны. С юга и севера республике угрожали силы Чехословакии и государства южных славян (будущего Югославского королевства). В распоряжении советского правительства были только части «народной армии», которую начали формировать еще режим Михая Каройи и 25 спешно поставленных под ружье рабочих батальонов. В первых же столкновениях эти части были разбиты и в панике бежали с фронта. Дивизия «секлеров» (выходцев из Трансильвании) перешла на сторону румын.
Чехословаки заняли город Мишкольц, а румынские войска перешли реку Тисса. Красная армия была разбита, а дорога на Будапешт открыта. Социал-демократы потребовали отставки советского правительства, но Будапештский совет рабочих депутатов призвал к мобилизации рабочих города. К 3 мая было призвано более 100 тысяч человек, командование над которыми принял талантливый офицер, бывший полковник австрийского генштаба Аурел Штромфельд26.
Для борьбы с внешними и внутренними врагами было решено прибегнуть к красному террору. Как писал Бела Кун: «Если вы хотите, чтобы наша революция избежала кровопролития, обошлась минимальными жертвами и была максимально гуманной, хотя для нас и не существует понятия надклассового «гуманизма», необходимо действовать так, чтобы диктатура осуществлялась с максимальной твердостью и решительностью. Если мы не уничтожим контрреволюцию, если мы не уничтожим тех, кто восстает с оружием против нас, тогда именно они и убьют нас, уничтожат пролетариат и оставят нас вообще без будущего»27.
Орудием красного террора стали революционные трибуналы. Абсолютное большинство их членов, от 75 до 90 %, являлись выходцами из рабочих. Трибуналы занимались не только политическими преступлениями. Только четверть обвиняемых оказалась привлечена по подозрению в контрреволюционной деятельности. К смертной казни было приговорено 27 человек. Позднее по распоряжению наркома внутренних дел Отто Корвина была создана политическая полиция из 500 человек — «Венгерская ЧК». Тибор Самуэли, «венгерский Троцкий», в подражание своему российскому коллеге сформировал личную охрану из революционных матросов и рабочих, которых называли «мальчики Ленина». Это был элитный отряд людей, облаченных в кожаные куртки, широкие кепи, шарфы. Контрреволюционеры считали, что именно они убили большую часть жертв красного террора, хотя историки полагают, что от их рук погибло не более 12 человек28.
Революционная армия перешла в успешное контрнаступление. Румыны были отброшены за реку Тиссу, а чехословацкая армия потерпела полное поражение и, оставив захваченные города, отошла к старой границе Венгрии. Но очередной военный триумф красных не входил в планы Антанты, доминировавшей на тот момент в Европе.
9 июня 1919 года премьер-министр Франции Жорж Клемансо от имени союзников выдвинул советскому правительству ноту, требовавшую отвода войск на первоначальные позиции и заключения соглашения о прекращении огня с соседями. В этом договоре содержалась уловка. Перемирие не распространялось на самого сильного противника Советской Венгрии — Румынию.
21 июля Красная армия попыталась снова провести наступление на румынском фронте, но оно закончилось неудачей. Новый начальник штаба Красной армии, сменивший Штромфельда, подполковник Жюлье, был связан с силами контрреволюции и передал наступающим все военные планы республики. Фронт развалился. Катастрофу довершил удар в спину, нанесенный чешским социал-демократическим правительством, которое распорядилось атаковать в тыл левый фланг отступающих красных. К 1 августа 1919 года румыны стояли уже в 30 километрах от Будапешта.
Нерешенный национальный вопрос был одной из причин новых неудач республики. Руководству Советской Венгрии постоянно приходилось лавировать между социалистическими лозунгами и национал-большевистским характером венгерской революции. Отношение к национальным меньшинствам было непоследовательным. Так, жившие в Венгрии немцы получили свою автономию, но ее утратили хорваты и словенцы. Жители Трансильвании были заклеймены как «наемники румынских бояр». Будапешту так и не удалось провести эффективную пропаганду, направленную на румынские войска. Жившие в столице румынские коммунисты «жаловались, что мадьярский шовинизм не исчез из социалистического движения Венгрии и что они как румыны постоянно подвергаются дискриминации». Лишь в последние дни существования республики Советская Венгрия провозгласила себя федерацией, но это было сделано слишком поздно29.
