Читаем без скачивания Голос Вселенной 1993 № 19-20 - Юрий Дмитриевич Петухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и во всех вестернах С. Леоне, кульминацией фильма стал его финал – заключительный поединок трёх героев, снятый с непревзойдённым мастерством и блеском, а само действие сопровождает завораживающая музыка Эннио Морриконе.
Великолепен весь актерский ансамбль, среди которого нельзя не выделить Клинта Иствуда в его живописном пончо. Именно о нем выдающийся режиссёр, отец итальянского неореализма, Витторио Де Сика после просмотра фильма в восторге отозвался как о втором Гарри Купере.
ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, ЗЛОЙ / IL BUONO, IL BRUTTO, IL CATTIVO (THE GOOD, THE BAD, THE UGLY)
Италия, 1966 г., 2 ч. 41 мин. (2 ч. 55 мин. – полный вариант)
Режиссёр Серджо Леоне
В ролях: Клинт Иствуд, Эли Уолах, Ли Ван Клиф, Альдо Джуффре и др.
вестерн
Если первые два вестерна С. Леоне принесли ему широкую известность, то третий, заключительный в трилогии, поставил его в разряд режиссёров экстра-класса мирового кинематографа.
Действие фильма развивается во время масштабных событий гражданской войны в США между Севером и Югом, на фоне которых режиссёр в отрешенной, бесстрастной манере показывает перипетии жестокой борьбы троицы искателей приключений (каждый из которых не вполне в ладах с законом) за приоритет в овладении кладом, зарытым где-то на заброшенном кладбище. Один из них знает название этого кладбища, второй – имя на могиле, в которой захоронен клад, а третий, лишь имея уверенность в том, что клад существует, идет по следам первых двух…
Фильм, по старым меркам, перенасыщен сценами жестокости и насилия (недаром в американском прокатном варианте были даже изъяты сцены издевательств «Злого» над «Хорошим» в пустыне). В то же время режиссёр не скрывает своего ироничного отношения к изображаемым событиям, что безусловно вызывает адекватное отношение к происходящему на экране и у нас – зрителей. А лихо закрученная интрига этого казалось бы неторопливого, во многом новаторского фильма намертво приковывает наше внимание до самой финальнй развязки.
В заключение отметим, что, к большому сожалению, широкоэкранные (с великолепной операторской работой) ленты С. Леоне в значительной степени теряют свою привлекательность и часть какой-то особой, присущей только им магии, будучи переснятыми на видеокассеты в узкоформатном изображении.
Михаил Матюхин
Юрий Петухов
Бойня
Туристы недолго пробыли на пустыре. Они подобрали трупы своих, погрузили их в машины и улетели.
Пак рассчитывал, что они будут изучать местность, выискивать следы, приглядываться, принюхиваться, стараться как-то восстановить картину ночного побоища. Но все оказалось значительно проще. Напоследок туристы сбросили на пустырь пару бочонков с зажигательной смесью – очистили огнем оскверненное место.
Смесь прогорела, почти ничего не изменив на пустыре. Да и чему там было меняться. Другое дело, поселок. Когда Пак возвращался, он еле отыскал дорогу, так неузнаваема стала местность.
Неудачный сегодня выпал денек. Одно дело, что ожил! А может, и не стоило оживать-то, для чего?! Нервы у Пака начинали не выдерживать. Он с силой пхнул по какой-то деревяшке, валявшейся посреди замусоренной дороги. И отшиб ногу – деревяшка оказалась не деревяшкой, а запыленной железкой. Дальше он шел, прихрамывая, припадая на ногу, будто неистребимый и несгибаемый инвалид Хреноредьев, которому все было нипочем.
За ним увязался было трехлапый пес с длинным, волочащимся по земле крысиным хвостом. Но Пак рыкнул на него, погрозил клешней, и пес отбился. Наверняка он остался без хозяев и тосковал, не находил себе места. Только Паку было сейчас не до телячьих нежностей.
Дважды приходилось прятаться за кустами – нарывался на группки туристов, обходящих окраинные дома. Туристы не заходили ни во дворы, ни в сами хибары. Но если кто-то попадался им на глаза, они поступали очень просто – поднимали свои металлические трубки и нажимали на спусковые крючки. Паку их поведение было совершенно непонятно. Он не видел в нем никакой логики. Зачем же гробить всех подряд, что за смысл такой?! Нет, видимо, существовали на белом свете вещи, не доступные его уму.
К лачуге Эды Огрызины он подобрался к вечеру, когда начинало темнеть. Первым делом заглянул в хлев. Буба Чокнутый мирно посапывал посреди выродков. Да и немудрено, он устал за этот суматошный день. Выродки не спали. Они все так же тряслись, разевали пасти, рты, клювы, просто дыры посреди голов или туловищ – жрать просили. Ну чем им мог помочь Пак Хитрец? Он и сам был голоден. Правда, на раздачу идти боялся. По его соображениям, именно там должны были устроить засаду туристы – ведь куда первым делом попрутся посельчане? Конечно, к раздаче, за своей миской баланды! Да еще к краникам, за глотком пойла! Вот там-то им всем и каюк! Так думал Пак. Но уверенности в его мыслях не было.
– Эй, кто там? – подал голос из подпола Хреноредьев.
Пак не ответил. Он рыл за кустами яму. Надо было закопать трупы. Тащить их к отстойнику не было никаких сил. А от Бубы и инвалида сегодня помощи не дождёшься, это точно.
– Я, едрена-матрена, кого спрашиваю? – взъярился Хреноредьев.
Он не мог вылезти на своих деревяшках из подпола. И это его бесило.
– Да пошел ты! – отозвался Пак. – Помог бы лучше, чем орать, дурак чертов, избранник хренов!
– Чего?! Ты как мене обозвал, щенок?! На что намекаешь, едрит тя кочергой?!
Лак ответил спокойно и рассудительно:
– А я тебе поясню, Хреноредьев. Остолоп ты и хрен моржовый, потому тебе и кликуху такую дали, понял? Или разъяснить?!
Из подпола раздалось яростное сопенье и хрипы, перешедшие в вопль:
– Ах ты, гаденыш! Вот я щя вылезу, башку те отвинчу!
– Вылезай, вылезай! Копать поможешь.
Пак весь взмок от непривычной работы. Рыл он долго, а
