Читаем без скачивания Двенадцать - Ник Макдонелл

Обезьяны мальчикам тоже понравились («Они кидаются какашками? Дори, они что, кидаются своими какашками?»), и пингвины, и тюлени, и вообще все животные, которых они там видели, даже змеи.

Эти походы постепенно обрастали особыми ритуалами. В какое бы время дня они ни собрались уходить, всегда нужно было дождаться начала следующего получаса, чтобы посмотреть, как будут бить часы с фигурами животных.

А самым важным ритуалом, запомнившимся мальчишкам на всю жизнь, была покупка пугачей. Пугачи и пластмассовые мечи продавал с тележки смуглый мужчина с усами, и однажды Хантер спросил его, не пират ли он, и он ответил, что пират. Каждую неделю мальчишкам покупали новые пугачи, которые всегда ломались к четвергу, — обычно проблема была в том, что веревочки, которыми внутри ствола прикреплялись пробки, запутывались в спусковом механизме. Дорин растолковала воспитанникам, что не собирается целыми днями приводить в порядок пугачи, и, когда они ломаются, ей остается только пожалеть. Нужно самим заботиться о своих вещах.

Починку пугачей взял на себя Белый Майк. У него это лучше всего получалось, потому что другим не хватало терпения разобраться с запутанными веревочками. Так что Уоррен,

Хантер и Чарли сначала громко палили друг в друга, а потом, когда выходил из строя первый пугач, начинали спорить о том, чье именно оружие сломалось, и тогда Белый Майк пробовал исправить неполадку.

Много лет спустя, гуляя в парке, Белый Майк попробовал найти человека, который продавал пугачи. Найти не удалось ни тележки, ни того человека, и тогда он понял, что вот уже много лет не видел ни одного пугача. Да и Дорин тоже много лет не видел Он начал думать о том, как ей сейчас живется и не сохранился ли у Уоррена номер ее телефона Белый Майк задумался, что бы он сказал, если бы ему довелось с ней поговорить.

Что сейчас ему семнадцать, и теперь он все знает он увидел, по каким законам существует мир взрослых, и жалеет, что в детстве был таким бякой. Что он понял, какой труд выпал на ее долю, и помнит, как их водили в зоопарк, спасибо ей за это, потому что в ее обязанности это не входило. Сказал бы, как хорошо, что она воспитывала его, Уоррена, Чарли и Хантера, потому что иначе Майк сам мог бы стать таким же, как ребята, которым он продает товар. Ну а ты, ты куришь травку?

«Да, Майкл, — могла бы ответить она, — когда хозяева устраивали вечеринки, мы, няни и домработницы, выходили на черную лестницу, курили косячок и болтали о тех знаменитых и красивых людях, которые собрались в доме. Это уже после того, как я укладывала вас спать. Разве ты не заметил, Майкл, что мы, как привидения, появлялись в вашей жизни и исчезали? Так ведь и полагается хорошей прислуге».

Да-да, знаю, Дори. Это очень похоже на то, чем я сейчас занимаюсь. Я прихожу и ухожу, как привидение, и после моего ухода обо мне никто не вспоминает. Так и должны вести себя примерные работники.

«Да, Майкл, но мы так весело проводили время в зоопарке с Чарли, Уорреном и Хантером. И с той ворчливой уткой, верно? Помнишь, как утка рявкнула на Чарли?»

Утки не рявкают, Дори, они крякают.

18

Джессика встает в одиннадцать, и она смутно помнит только то, как Крис посадил ее в такси и сказал шоферу ее адрес. Она помнит, как ей помогал швейцар, но сейчас это уже неважно: уже почти полдень, и чувствует она себя совершенно дерьмово, но сегодня она встречается со своими подружками идет на каток. Она постоянно общается с этими тремя девчонками, хотя и считает, что намного умнее их. Они согласны друг с другом по поводу некоторых фундаментальных проблем, и благодаря этому компания держится вместе. Все дружно считают одних крутыми, а других — нет. Соглашаются, что до поры до времени можно делать минет, но нельзя заниматься сексом. Что им никогда не следует расплачиваться в барах за собственную выпивку. Что интересы девушек превыше интересов парней. Что все девчонки в их компании очень привлекательны (при этом каждая считает себя симпатичнее остальных). Что в Хамптонсе[21] прикольно, а родители у каждой из них просто отстой: «Хотя я как бы все рассказываю маме, но, понимаете, не все-все-все, конечно?» А сегодня утром девчонки собрались вчетвером покататься на коньках, и встречаются они на катке Вулмана в Центральном парке. На них облегающие голубые джинсы и свитера в резинку, пуховики и симпатичные перчатки. У всех отличная кожа, все хороши собой. С парнями они обращаются жестко, но те это терпят, ведь иногда эти девчонки делают им минет. Все отлично понимают, что к чему.

Надевая коньки, девочки беседуют о том, насколько невыносим сладкий запах начо[22] и сыра, попкорна и хот-догов. Они такого не едят. Но, к сожалению, собственного катка ни у кого из них нет, по крайней мере, здесь, в городе. Держа друг друга под ручку, они, хихикая, выезжают на лед.

Типа, типа, типа,ни в коем случае.

Девочки делают три круга и уже собираются уйти со льда, когда неуклюжий парень, который катался один, падает прямо перед ними. Девочки стараются его объехать, но у Джессики это не получается. Лезвие ее конька разрезает парню кожу на лбу, прямо под челкой. Он вопит от боли и хватает себя за голову. На лед хлещет кровь, и все девочки с воплем несутся к краю катка. Мальчик зажимает порез рукой, чтобы остановить кровотечение. Его зовут Эндрю. Начнем с того, что его вообще не должно было здесь оказаться, но он договорился со своим другом Хантером, который катается, как настоящий хоккеист. А потом был тот безумный звонок от Хантера, из тюрьмы, и отец Эндрю поехал туда, а сыну сказал, что не сможет взять его с собой. И вот Эндрю решил, несмотря ни на что, пойти кататься. Про Эндрю всегда говорят, что он немного со странностями. Как, кататься на коньках без девчонок? Самому по себе? Наверно, парень голубой.

19

Событие на катке настолько вывело девочек из равновесия, что им оказывается просто необходимо зайти в «Джексон-хоул» выпить горячего шоколада. Но, как только они выходят на Пятую авеню, Джессика поворачивает в другую сторону. Ей нужно позвонить.

— Алло?

— Крис, это Джессика. Спасибо, что позаботился обо мне прошлой ночью.

— Ах да, конечно. — Крис не удивлен. Он помог ей, пока она была без сознания, и не пытался ее трахнуть или еще что-нибудь такое сделать.

— Серьезно, спасибо тебе, — говорит она. Ей хочется еще немного порошка, который она нюхала накануне. Никогда в жизни она не чувствовала ничего круче того прихода. А сейчас эти ощущения поблекли и развеялись. Было бы здорово повторить, пока не кончились каникулы. Просто еще разик это попробовать перед возвращением в школу. Много ей не надо. Совсем капельку. Она шагает быстрее. На Джессике теплая куртка, и она уже вспотела. — Ты же покупаешь травку у того парня по имени Белый Майк, да?

— Ага.

— Можешь дать мне его номер?

— Да, конечно. Хочешь курнуть?

— Да нет, вообще-то, мне хотелось другого.

— Кокса?

Кокса Крис нюхать не станет. Его брат Клод нюхал порошок тоннами и в результате довел себя до непотребного состояния. Крис не собирается обо всем этом рассказывать Джессике.

— Нет, того, что я попробовала вчера вечером.

— Я-то думал, ты выпила.

— Нет. Эта штука похожа на кокаин, но действует скорее как экстази. — Джессика так тараторит, что слова будто обрушиваются друг на друга. — А вообще это ни с чем не сравнимо.

— А что это такое?

— Не знаю. Называется просто «двенадцать».

20

Эндрю уходит со льда, и с лица его капает кровь. Менеджер катка вызывает «скорую помощь», а в госпитале «Ленокс-хилл» ему накладывают швы. Врач говорит, что он должен остаться в стационаре под наблюдением, потому что стежки совсем близко от глаза. Его кладут в палату на третьем этаже вместе с другим парнем. Ребята знакомятся и довольны, что торчать в больнице предстоит в хорошей компании.

Честно говоря, оба не особенно рады обществу друг друга. Но их устраивает, что сосед по палате тоже белый, учится в частной школе и от него не воняет. Могло быть намного хуже. Особенно для Эндрю, который понимает, что сосед увлекается наркотиками посильнее, чем он сам.

Приходит посетительница, Сара Лудлоу. Она навещает своего парня Шона. Он капитан футбольной команды, катается на лыжах в Вейле. Волосы у него темные, родился в этой самой больнице, учится в школе на Семьдесят третьей улице, отец работает на Уоллстрит, мать только что увез домой, на Восемьдесят четвертую улицу, личный шофер. Да, парень из высших слоев общества. Да и дорожные знаки соблюдает.