Читаем без скачивания Меч и Крест - Чёрный Лев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько мгновений тишины, сменились громогласными криками:
– Отвиль!
– Отвиль!
– Отвиль!
Кандидатура Вильгельма Отвиля устраивала не всех, но, так или иначе, надо было кого-то выбирать. Особо рьяных из недовольных, оттеснили и заставили замолчать воины, действовавшие по приказу Дрого Отвиля.
– Отвиль! Отвиль! Отвиль! – продолжали выкрикивать нормандцы.
Из города, от руин языческого храма Аполлона, быстро притащили несколько мраморных глыб, и Вильгельм Отвиль, в окружении своих братьев, под одобрительные крики толпы поднялся на возвышение.
– Воины! Храбрые воины! Благодарю вас за честь, оказанную мне! Вот моя рука и вот мой меч, и клянусь вам, что я не вложу его в ножны, до тех пор, пока мы не отвоюем для себя эту прекрасную землю!
– Веди нас!
– На греков!
– На врагов!
– Веди нас, Гильом!
– К победе!
Вперёд вновь вышел старый Визигис.
– Я предлагаю, нашего предводителя всех норманнов Апулии, наделить титулом графа.
– Да! Да! Да!
– Утрём нос Райнульфу Дренго!
Так, в сентябре 1042 года, Вильгельм Отвиль был избран графом Апулии.
Глава шестая
– Графы не могут существовать сами по себе, – Дрого Отвиль, задумчиво крутя в руках чашу, посмотрел на брата.
Вильгельму нездоровилось. Прошло напряжение последних часов, и сейчас его вновь трепала лихорадка. Несмотря на тёплый сентябрьский вечер, он зябко кутался в подбитый мехами плащ и протягивал к очагу мёрзнущие руки.
Хэмфри, склонив голову, беспокойно вышагивал по залу.
Готфрид с любопытством смотрел на старшего брата, словно пытаясь понять – каково это быть графом?
– У нас есть наши рыцари, – наконец отвернувшись от чарующих языков пламени, проговорил Вильгельм.
– Сколько? Всего около двух сотен?
– Этого мало! – остановившись и посмотрев на старшего брата, сказал Хэмфри.
– Но они все пойдут за нами… Я хотел сказать, за Вильгельмом… И… Умрут… За нас… Они на мече поклялись нам в этом. То есть, Вильгельму…
Все три брата, одновременно, смотрели на мямлившего эти слова Готфрида.
– Наших врагов, намного больше чем нас. Греки пока отступили, и это нам на руку. Лангобарды, после измены Аргира, бегства Атенульфа и Ардуйна, разобщены. Но рано или поздно, среди них появится новый вождь, и тогда они всем скопом навалятся на нас.
Вильгельм, произнося эти слова, потирал немеющие пальцы.
– Надо не допустить усиления лангобардов! – порывистый Хэмфри посмотрел прямо в глаза старшему брату.
– Как?
– Мы обложим их тяжкой данью, распустим ополчение городов, пошлём гарнизоны в их крепости.
– Где ты возьмёшь людей, для того чтобы отправить их во все города лангобардов? Ведь как сказал Дрого, у нас всего около двухсот рыцарей.
Дрого, поставив чашу на стол, подошёл к братьям.
– Надо взять заложников среди лангобардов. Самых знатных и богатых. Самих или членов их семей. Лучше всего, их детей. И тогда, если эти скоты посмеют напасть на нас, мы перережем всех заложников. Пусть твари, трижды подумают, прежде чем подымать против нас восстание.
– Отличная мысль!
– Согласен!
– Молодец Дрого!
– Я сам займусь этим.
Вильгельм, протянув руку, потрепал Дрого по плечу.
– Молодец. С лангобардами вроде как решили… Но вот что делать с греками. Они засели в своих городах, и нам надо выбить их оттуда. Но надо, если мы хотим прочно обосноваться на этих землях. Императоры в Константинополе никогда не смирятся с нашим господством здесь. Рано или поздно они пришлют новую армию, и тогда…
– Да, тогда одним нам не выстоять.
Все четыре брата вновь погрузились в размышления. Мысль о том, чтобы попросить помощи у Райнульфа Дренго, отпала сразу.
Первым из задумчивости вышел Хэмфри.
– Граф, это одно из звеньев вассальной цепи, которая связывает императора или короля, через герцогов и младших баронов, с самыми последними из крестьян. Нам надо найти себе сюзерена.
Трое братьев, с удивлением смотрели на Хэмфри, не ожидая от него таких познаний и высокопарных слов.
Хэмфри смущённо улыбнулся.
– Я просто вспомнил слова, которые мне читал из книги один монах.
– Что за монах?
– Грек. Он служит у меня писцом и переводчиком. Весьма образован.
– Да, как бы то ни было, но, похоже, что твой монах прав.
– Снова кому-то подчиняться?! Не желаю! – злой Готфрид сложил руки на груди.
– По-другому нам не выжить, Готфрид. Ни как. Это… Вынужденная мера.
– Тогда, кто? – спросил Дрого.
– Я вижу только одного… Гвемара Салернского.
– Твою мать!
– Может кого другого?
– Нет, братья мои. Нет. Гвемар, князь Салерно, герцог Амальфи, князь Капуи. Он самый могущественный владетель в этих землях. Мы должны будем подчиниться ему.
– Кровь Христова! Снова лангобардская собака!
– Мудро Вильгельм, мудро. Мы принесём вассальную присягу Гвемару Салернскому, но на наших условиях. И если он не примет их, то тогда война.
– Я думаю, что до этого не дойдёт. Гвемар понимает, что без нас ему снова, как последней шлюхе придётся ложиться под византийцев, а он этого, ой как не хочет. К тому же, я думаю, что Дренго нам поможет.
– С чего это вдруг, этому ублюдку нам помогать?
– Да почти по той же причине. Без нас, его сожрут лангобарды.
– До этого ведь не сожрали?
– Райнульф Дренго уже не тот. Хватка уже не та. Ему сейчас не до битв и походов. Он сыт и только и думает, как удержать завоёванное. Ты, Готфрид, отправишься к нему, отвезёшь богатые дары и попросишь о поддержке. Он согласиться. А ты, Хэмфри, отправишься к Гвемару и передашь ему наше предложение. На тебе Дрого, знатные лангобарды Апулии.
Польщённый Гвемар Салернский, взвесив все за и против, принял предложение нормандцев из Мельфи. Он вёл тяжёлую войну с греками, и с выпущенным ими на свободу Пандульфом, Волком из Абруццо, которого византийцы щедро снабдили средствами для борьбы за Капую, и как никогда нуждался в помощи и поддержке.
В конце года, Гвемар, в сопровождении графа Аверсы Райнульфа Дренго и большой свиты, прибыл в Апулию. Собравшиеся со всей Южной Италии нормандцы, провозгласили Гвемара IV Салернского герцогом Апулии и Калабрии, и он, торжественно, при большом стечении народа, принял из рук Вильгельма Отвиля герцогскую корону. Гвемар подтвердил графский титул Вильгельма Отвиля и принял он него вассальную присягу. И в знак заверения и дружбы, может быть в знак признательности, Гвемар, отдал в жёны Вильгельму Отвилю, свою племянницу Гвиду.
На правах герцога он разделил на двенадцать баронств, среди нормандских вождей, те земли в Апулии, которые они уже захватили, и пообещал им во владение те, которые они завоюют в дальнейшем, заявив таким образом, что война продолжится до тех пор, пока последний византиец не будет изгнан с италийского полуострова.
Граф Апулии Вильгельм Отвиль, взял себе в вечное владение Асколи, а его брат Дрого – Венозу.
Старый Райнульф Дренго не был бы самим собой, если бы не извлёк из всего этого выгоду. Хватка у него была ещё крепкая. Формально он не являлся бароном Апулии, но был слишком могуществен, чтобы можно было, вот так, просто, задвинуть его. Да и дары, с которыми к нему ездил Готфрид Отвиль, подразумевали собой это… Райнульф получил во владение в Апулии приморский город Сипонто и земли, прилегающие к монастырю Монте-Гаргано.
Сама неприступная крепость Мельфи осталась в общем владении всех нормандских вождей в Апулии. Стала оплотом, откуда нормандцы продолжили осуществлять завоевательные походы и грабительские набеги, и куда они свозили захваченную добычу.
Глава седьмая
Роберт, сидя в седле, мрачным взглядом осматривал эти земли – убогие клочки крестьянских наделов, их неказистые хижины, сложенные из грубо отёсанных камней и укрытые камышом, некогда цветущие, а ныне запущенные рощи и сады, возвышающиеся кое-где сторожевые башни. Встречные крестьяне, или быстро убегали в тень дремучих деревьев, или опасливо и осторожно осматривали их с высоты холмов.
– Что думаешь делать, Роберт? – также осматривая окрестности, спросил барон Бриан.
Роберт поморщился.
– Не знаю. А ты?
– Я? Я буду продолжать поиски своего сына.
– Пять лет прошло, старик. Пять лет. Если бы твой сын был жив, он непременно дал бы о себе знать.
– Бьёрн жив! Слышишь, он жив! И я найду его!
– И где ты собираешься его искать?
Теперь настал черёд барона Бриана поморщиться и склонить голову.
– Не знаю, – едва слышно прошептали его губы.
– Вот и я, не знаю.
Роберт был седьмым ребёнком Танкреда Отвиля и его шестым сыном. Маленькое поместье отца в Нормандии на полуострове Котантен, не могло вместить всех его наследников. Четверо старших сыновей – Гильом, Дрого, Хэмфри, Готфрид, – облегчая отцу задачу, уехали в поисках славы и богатства. Отец умер, и сейчас делами на землях Отвилей в Нормандии заправлял пятый сын Танкреда – Серло. А Роберт был старшим ребёнком старого барона от его второго брака, с ещё одной незаконнорождённой дочерью герцога Нормандии Ричарда I Бесстрашного – Фрезендой. Серло неодобрительно относился к единокровным братьям, хотя и почитал свою мачеху. А тут ещё мятеж баронов Нормандии, против герцога Вильгельма Бастарда, который приходился Роберту двоюродным племянником, и в который он неосмотрительно ввязался. Герцог Вильгельм, опираясь на силы короля Франции и герцога Фландрии, разбил мятежников, и Роберт вынужден был покинуть родные места. Надежда на братьев, ставших баронами и графами в Апулии, не оправдалась, и он действительно не знал сейчас что ему делать и куда податься.
