Читаем без скачивания Двойной горизонт - Андрей Земляной

За разговорами незаметно подошло время, когда нужно было ехать во дворец. Роскошная карета лазоревого цвета с золочёным гербом Стародубских, запряжённая четвёркой вороных коней, уже ждала у входа, как и почётный конвой из шести казачков, нетерпеливо гарцевавших рядом. Горыня стоял внизу, ожидая, пока князь выведет Марию, и чуть было не прозевал появление сестры на широкой лестнице.

Одетая в бледно-голубое платье, с золотой вышивкой по краю широкой юбки, Мария не шла, а будто плыла над землёй. Сверху на плечи была накинута пелерина из тончайшего кружева, отороченного лебяжьим пухом, а на руках, шее и на венце сверкали крупные бриллианты, обрамлённые в затейливую платиновую вязь.

– Маша, боюсь, сегодня ты затмишь даже царевен. – Горыня с улыбкой отвесил поклон сестре и подал руку, чтобы она могла взойти на подножку кареты.

– А я боюсь, как бы вам с батюшкой не было стыдно за деревенскую простушку. – Мария лукаво улыбнулась и, аккуратно расправив складки платья, села на мягкое сиденье.

Кареты съезжались к Кремлю со всей Москвы, и у Спасской башни царила уже привычная суета и толкотня. Но на этот раз въезжавшие экипажи проверяли не только волхвы, но и охотники, рядом стояла полная сотня егерей, а на стенах крепости были видны усиленные караулы и торчали стволы орудий.

Всё это Горыня разглядел, выйдя из застрявшей в пробке кареты, и, покачав головой, вернулся внутрь.

– Что там, сынок?

– Усиленные патрули, сотня егерей из Алого Полка, да волхвов два десятка. Проверяют всех. Плюс на стенах не менее полка.

– Эх, а не случилось ли чего? – Многоопытный князь нахмурился. – Неспроста это, ежели даже Алых егерей подняли.

– Что случилось, то уже прошло. – Горыня небрежно взмахнул рукой. – Это так. Больше от испуга и показного рвения в службе.

– Да что случилось-то? – подала голос Мария.

– Ведьмы опять затеяли волшбу в Москве, – нехотя пояснил Горыня. – Да не вышло у них. Все там и остались.

– А ты?..

– Да просто мимо проходил. – Горыня успокаивающе улыбнулся сестре. – Знаешь же, по таким делам главный – князь Васильчиков со своими головорезами.

Карету качнуло, и, проехав буквально десяток метров, она снова встала.

– Я вот чего понять не могу. – Маша ласково улыбнулась, но голос у неё просто сочился ядом. – Как можно быть таким отважным воином, отлично разбираться в поэзии и музыке и быть таким отчаянным вруном?

– А ты хочешь, чтобы я направо и налево рассказывал о том, что составляет государственную тайну? – Горыня усмехнулся. – Ты вон батюшку расспроси, как он в Польском королевстве заработал знак Ярого в серебре с пушками.

– Горыня! – Григорий Николаевич даже руками развёл от такой подставы. – Негоже молодым девицам знать такое. А вот ты лучше расскажи нам, как в гостях у Гагариных блистал. Вот уж то история так история. – Он довольно рассмеялся. – Представь себе, Машенька, что Горыня устроил у Гагариных настоящий концерт, совершенно покорив всех присутствующих, а княгиня, Всемила свет Игоревна, так расчувствовалась, что прилюдно расцеловала его и тут же объявила, что двери дома Гагариных всякий час открыты для Стародубских и в любой день.

– Да, для Всемилы такое совсем не свойственно. – Маша, уже давно была в курсе всех светских сплетен, что было одной из частей подготовки к выходу в общество, и о грозной ведунье была много наслышана. – Что же ты такое ей спел?

– Гагарины – семья военная. – Горыня посмотрел невидящим взглядом за оконце кареты, вспоминая тот вечер. – Даже Всемила Игоревна десять лет в войсковых волхвах отходила, за что и звание подполковника имеет вполне заслуженно, да и знаков воинской доблести немало. А уж старый князь, так тот с самим Кутузовым Берлин брал. Ну, я и спел… – Он вздохнул. – Я как стихи прочитаю, ладно?

Мне кажется порою, что солдаты,С кровавых не пришедшие полей,Не в землю нашу полегли когда-то,А превратились в белых журавлейОни до сей поры с времён тех дальнихЛетят и подают нам голоса.Не потому ль так часто и печальноМы замолкаем, глядя в небеса[5].

– Она потеряла двоих братьев в битве за Москву, – глухо произнёс Григорий Николаевич. – Слав умер у неё на руках, и даже её огромная сила не смогла спасти раненого. А Драгомир Вячеславович схоронил там отца. Так и познакомились, когда тела похоронным обозом в Москву отправляли.

Карета вновь качнулась, набирая ход, и вновь остановилась, проехав буквально сто метров.

Князь, прикрыв глаза, откинулся в удобном кресле и привычным усилием взял под контроль дыхание и погрузился в поверхностную медитацию, которая помогала ему обдумывать сложные вещи.

Горыня, воспитанный в деревне, взятый им практически с «улицы», оказался совсем непрост, что и доказали последующие события. Высочайшее воинское мастерство Горыни, редкостное даже для опытных воинов, невероятное оружие, которое уже изменило ход войны, и абсолютное бесстрашие перед тварями Кромки, никак не могло объяснить резкий взлёт до ближайшего государева советника, тесное (куда уж теснее!) знакомство с царевной и отношение царёвых ближников – Васильчикова, Бенкендорфа, Кропоткина, Гагарина… всех не перечесть, и даже это насквозь непонятное возвышение безмерно льстило князю.

Его стали наперебой приглашать в лучшие московские дома, даже сватали дочерей, словно забыв о том, что потомства можно не ждать. И всё это благодаря Горыне, ворвавшемуся в российское высшее общество, словно ядро из осадной пушки. Нет, конечно, Стародубские – славный род и по праву записаны в Бархатные книги пяти губерний. Да и сам князь, дослужившийся до генерала, – вполне благопристойная фигура. Только вот княжеских родов на Руси больше трёх сотен, а есть ещё и боярские роды, и служилое дворянство, многие из которых в немалых чинах и с серьёзным влиянием в обществе. Так что соперничество и грызня между родами за влияние и близость к государю идёт отчаянная.

Горыня, конечно, ото всего этого весьма далёк, и не потому, что глуп, а потому, что ко всем этим игрищам испытывает глубокое отвращение. На мелкие сговоры не идёт, а любую попытку подмять его расценивает как акт агрессии. На этом уже прогорели Бельские, вздумавшие подкупить молодого генерала, подарив ему пару юных рабынь-гречанок, сведущих в искусстве наслаждений.

В тот же день гречанки были освобождены и с подарками посольским кораблём отправлены к себе на родину.

В обществе решение Горыни обсуждали весьма горячо и в итоге сошлись на том, что поступок был весьма благородный и в высшей степени достойный, несмотря на крайнюю молодость самого генерала и ходящие про него слухи.

В общем, в светские игры молодой княжич просто не лез и полностью их игнорировал, тратя время на вещи, порой совсем непонятные князю, но, видимо, важные, так как царские курьеры бывали у них в доме регулярно, так же как и посланники от Васильчикова, Бенкендорфа и Юсупова.

«Похоже, нужно строиться поближе к Кремлю», – подумал Григорий Николаевич, кивая своим мыслям. Конечно, это будет стоить немало денег, но тут уже не до экономии. Честь важнее.

Карету вновь качнуло, и она проехала почти до самой башни, где была остановлена досмотровой группой волхвов. Дверь распахнулась, и старший офицер наряда, отдав воинское приветствие, поводил внутри истошно верещавшим и вспыхивающим алым светом поисковым амулетом и, кивнув с улыбкой Горыне, аккуратно закрыл дверцу.

– Проезжай!

– А что это у него амулет так шумел? – Маша посмотрела на Горыню, чтобы тот, как человек сведущий, пояснил ей непонятный момент.

– Это проверка на оружие и боевые артефакты, – спокойно ответил Горыня. – На мне и то, и другое, вот амулет и забренчал.

– А почему нас пропустили?

– Так кому ещё на празднике быть с оружием, как не Личной Государевой Канцелярии? – Князь рассмеялся. – Волхв, наоборот, сильно бы удивился, если б Горыня приехал без всего.

На первом этаже, где стояло огромное, в три человеческих роста, зеркало, Стародубские остановились, приводя гардероб в идеальное состояние, а Горыня, бросив короткий взгляд на Марию, в очередной раз поразился тому, насколько красота Марии была естественной.

– Что-то не так? – Маша, перехватив взгляд брата, нахмурилась.

– Всё так. – Горыня улыбнулся. – Просто восхищаюсь твоей красотой.

– А… Тогда ладно. Восхищаться можно. – Мария благодарно улыбнулась и, дав себя подхватить под руку, шагнула вместе с отцом и братом на лестницу.

– Тёмник поместной управы военного приказа, князь Стародубский с княжной Марией Стародубской и старший советник Личной Государевой Канцелярии княжич Стародубский! – громко объявил глашатай, и Стародубские вошли в зал.

Парадный Знамённый зал Большого дворца уже был полон гостями праздника. В основном высшими чиновниками империи, хотя мелькали золотые пояса купцов первой гильдии и национальные костюмы, в которых приехали выборные от губерний.