Читаем без скачивания Иосип Броз Тито. Власть силы - Ричард Уэст

Черногорцы перетащили свою артиллерию в Герцеговину, чтобы и там обстреливать мусульман, однако в 1878 году политические лидеры Европы положили конец этому конфликту, передав провинцию Австро-Венгрии. Православные крестьяне восстали снова, однако на этот раз их поддержали и мусульмане. Населенный в основном мусульманами город Сараево, противостоявший бунтовщикам в 1875 году, теперь стал оплотом сопротивления Австрии.

Девяностотысячная армия, лишь шестая часть которой имела военную подготовку, бросила вызов ста пятидесяти тысячам солдат вымуштрованного габсбургского войска.

После установления мира Эванс жаловался, что австрийцы относятся к православным жителям Требине не как к «освобожденному народу, а как к низшей расе». Однако он вынужден был признать, что Требине «благодаря своим новым хозяевам выиграло в материальном отношении»[33].

В своих путевых заметках для «Манчестер гардиан», нередко сочинявшихся в горах под звуки артиллерийской канонады, Эванс сумел правильно понять прошлое, настоящее и будущее Боснии-Герцеговины, поскольку всем его предсказаниям суждено было сбыться. В отличие от большинства современных наблюдателей, Эвансу было ясно, что все южные славяне – братья как по крови и языку, так и по внешнему облику:

В английской школе вы встретите большее разнообразие типов физического, морального и интеллектуального облика. Допустим, сам учитель – истинный англосакс, но ему приходится иметь дело с учениками, один из которых частично кельт, другой – частично норманн, третий – частично француз или же выходец из других народов. А вот боснийскому учителю приходится иметь дело с более однородной массой[34].

Эванс досконально изучил боснийскую историю, особенно такую тему, как богомилы, и поэтому прекрасно понимал, какую архиважную роль играет в политике религия. Он с некоторым удивлением отмечал, что православные крестьяне начали именовать себя «сербами», симпатизируя новому независимому королевству. Эванс видел в сербах активных сторонников объединения всех южных славян.

Негласное наступление сербской православной церкви, принесенное на волне национализма и захлестнувшее в настоящий момент Далмацию, Хорватию и Словению, может иметь далеко идущие последствия, и через несколько поколений мечта о союзе южных славян, столь бесплодная сейчас, станет более достижима, по сравнению с днями величайшего сербского царя[35].

Эванс отмечал, что католики-хорваты, находившиеся под «денационализирующим влиянием римского духовенства», стремились отмежеваться от своих сербских собратьев, «хотя большая часть старой Военной границы Хорватии, в которой проживает самая воинственная и далеко не самая темная часть населения, заселена чистокровными сербами. Под „сербами“ понимается больше различие в политических предпочтениях и религии, нежели в крови и языке»[36].

Эванс предрекал неизбежность войны между Австрией и Россией:

То, что австрийские интересы рано или поздно столкнутся с российскими, – в этом можно не сомневаться. И когда этот день настанет, это только пойдет на пользу Австрии, если она помирится со своими собственными славянскими подданными и сумеет мирными способами обезвредить ту солидарность, что ныне существует между сербами и русскими[37].

Предсказав первую мировую войну, Эванс далее предостерегал против папской нетерпимости по отношении к православной церкви: «Тот, кто изучает историю, согласится, что в XV столетии католический фанатизм, бросив пуританскую Боснию в объятия более терпимых турок, тем самым открыл для азиатов доступ в самое сердце Европы. Поэтому в нынешнем, XIX, веке та же самая нетерпимость может привести к тому, что русские с триумфом вступят на Адриатический берег»[38].

Именно это и случилось во время второй мировой войны. Тем не менее в своих блестящих, на редкость проницательных репортажах даже Эванс не смог предсказать, что человеком, который после второй мировой войны объединит южные славянские народы, станет не серб, а сын хорвата и словенки. Родится он в 1892 году в селе Кумровец и будет при рождении наречен Иосип Броз.

ГЛАВА 2

Юность

Главным источником информации о раннем периоде жизни Тито остается его автобиография, записанная Владимиром Дедиером в начале 50-х годов. Различные биографы, в том числе такие, как Стефан К. Павлович, который критически интерпретировал карьеру Тито, полагаются на книгу Дедиера, находя ее довольно откровенной. В серии телеинтервью в 70-е годы Тито как бы дополнил ее некоторыми подробностями о своих ранних годах, которые, впрочем, не были существенными. В главе 16 я описываю посещение тех мест, где жил или бывал в молодости Тито.

Существует огромная масса литературы о событиях, которые привели к первой мировой войне и возникновению в последующем новых государств, включая Югославию. В первую очередь следует рекомендовать книги Артура Дж. Мэя «Габсбургская монархия. 1867-1914» и «Кончина Габсбургской монархии. 1914-1918», поскольку автор понимает устремления южных славян, но в споре между сербскими и хорватскими националистами не становится ни на одну из сторон. Британского историка Р. В. Сетона-Уотсона и его сына Хью часто обвиняли в сентиментальной приверженности к «версальским государствам» – таким, как Чехословакия и Югославия, но в отличие от своих критиков, они знали и понимали эти страны.

Воспоминания самого Тито о годах юности, опубликованные его другом и учеником Владимиром Дедиером в книге «Тито рассказывает», начинаются с типичного для югославского лидера переплетения откровенности и желания заинтриговать читателя: «Я, Иосип Броз, родился в мае 1892 года в хорватском селе Кумровец, что в округе Загорье»[39]. Девять из десяти читателей, прочитав это предложение, наверняка будут раздосадованы тем, что Тито умалчивает точную дату своего рождения. Тем, кто родился в мае, наверняка было бы интересно узнать, а не совпадает ли день их рождения с днем рождения главы югославского государства. Те же, кто верит в звезды, наверняка пожелают выяснить, а под каким знаком родился великий маршал – Тельца или Близнецов. Нам же необходимо знать точную дату его рождения для того, чтобы определить, так сколько же лет ему было на момент смерти, что, кстати, тоже случилось в мае.

В действительности, Тито родился 7 мая, но как ни парадоксально, он не отмечал и даже не вспоминал этот день в детские и юношеские годы. Возможно, таков был местный обычай. К концу второй мировой войны, когда Тито начал постепенно превращаться в национального героя, его соратники решили объявить день его рождения Днем юности и наобум выбрали дату – 25 мая. Этот официальный день рождения был так широко разрекламирован, что в 1944 году немцы именно на него запланировали так называемую операцию «Россельшпрунг» («Ход конем») – попытку ликвидировать Тито или захватить его в плен. Когда же Дедиер после войны, сверившись с приходской книгой, обнаружил, что в действительности Тито родился 7 мая, менять официальную дату было уже слишком поздно – ведь заодно пришлось бы переносить и День юности. В результате дата рождения стала одной из многих загадок, недомолвок и противоречий книги Дедиера, что впоследствии позволило многим утверждать, будто Тито и Иосип Броз – два разных человека.

Поскольку книга «Тито рассказывает» является едва ли не единственным повествованием об Иосипе Броз тех лет, когда он еще ничем не заявил о себе, было бы разумно исследовать неясные места, приняв к сведению одновременно и вполне очевидные факты этой, ставшей уже классической, биографии. Написана она была спустя шесть лет после окончания войны и через три года после ссоры со Сталиным, то есть в то время, когда Тито стремился упрочить свое положение югославского национального лидера как путем воссоединения растерзанной страны, так и бросив вызов Западу и Советскому Союзу. Большая часть недомолвок книги касается того, что впоследствии получило название «национальные проблемы», и распрей между сербами и хорватами в частности. Однако даже если в книге и содержатся довольно сдержанные оценки внутренней политики, в том, что касается нападок на Советский Союз, она поражает откровенностью, граничащей для того времени с сенсационностью. И хотя в начале пятидесятых годов Югославия сама являла собой полицейское государство с тюрьмами и концлагерями, книга «Тито рассказывает» стала первым и, что более важно, наиболее обстоятельным обличением Сталина и той системы, что досталась ему в наследство. После смерти Сталина в 1953 году и восстановления югославо-советской дружбы Тито хотел несколько смягчить кое-какие из своих резких высказываний о России, воспроизведенных в книге Дедиера[40].