Читаем без скачивания Ассасин - Вероника Мелан

— Ты торопишься?

— Не настолько, чтобы не дать тебе допить кофе.

Я смущенно потупилась в кружку.

«Ответ не самый теплый. Ладно, попробую дальше».

— А я ни разу не была в Антере. Слышала, там удивительно красивая природа!

Он оторвал взгляд от просматриваемой газеты (вероятно, ее доставили сюда вместе с выпечкой) и произнес:

— Там очень опасные дороги. Сегодня-завтра обещают сильный ветер, я бы не советовал путешествовать туда в ближайшие дни.

«Меня опять оставили в стороне».

Я все сильнее расстраивалась, но сдаваться не собиралась. И с риском попасть в категорию излишне навязчивых дам, спросила:

— А как называется место, где мы находимся?

Меня удостоили внимательным, но прохладным взглядом, и прежде чем ответить какое-то время молчали.

— Бухта «СантаРайз».

— Никогда не слышала о ней, а ведь здесь такие прекрасные пляжи — рай для купа…

— Это частная территория.

Эта фраза, сказанная спокойным ровным голосом, заставила меня отступиться от любых попыток дальнейших переговоров. Все ясно — повторной встречи не будет.

«Какая же я наивная. Решила, что после одной-единственной ночи он будет счастлив продолжить со мной отношения. Обрадовалась!»

Кофе мы допивали в молчании: он — уткнувшись в газету, я — в кружку.

«Ну и пусть… — Стараясь отыскать в свершившемся хоть что-нибудь положительное, я мысленно поблагодарила сидящего рядом человека. — Спасибо за то, что хоть раз позволил увидеть это место. И за то, что был нежен со мной вчера».

Воспоминания о прошлой ночи непроизвольно вызвали на щеках яркий румянец, и, чтобы скрыть эмоции, я отвернулась. Мои сантименты все равно никому не нужны, и меня, скорее всего, даже не поцелуют на прощанье.

Осознание того факта, что встреченный мной человек не сопливый романтик, а волк-одиночка, совершенно не помогали справиться с грустью и смириться с необходимостью уйти.

«А ведь была надежда. Мечта… на непонятно что».

Почему-то хотелось стать для него особенной, чем-то выделиться и, как следствие, услышать: «Может быть, встретимся снова?».

Я просила слишком многого? Чуда? Нет, не чуда — возможно, мы никогда не смогли бы поладить нигде, кроме постели, и выяснить это удалось бы лишь через несколько лет, — я мысленно просила о малом — чтобы просто не гасили тонкий лучик надежды.

— Когда закончишь завтрак, дай мне знать — я отвезу тебя в центр Канна.

«Да, не домой. Ни „где живешь, дорогая“? Ни „куда тебя доставить?“ Зачем ему это? Просто в центр, угу».

Последний глоток кофе стал самым горьким.

Мужчина поднялся из-за стола, отошел к стоящей у стены тумбе и принялся складывать в сумку бумаги. Пока он стоял ко мне спиной, мой взгляд упал на подставку с черными камушками, и тут же мелькнула мысль:

«Всего один. На память. Он даже не заметит».

Я быстро протянула руку, тихонько зажала в кулаке камешек и тут же приняла исходное положение допивающей кофе скромной гостьи.

«Куда, вот только куда его спрятать? Карманов нет, сумка на стуле у кровати… Нужно как можно быстрее до нее добраться».

Стараясь исключить из своих движений поспешность, я чинно поднялась из-за стола и направилась в другой конец комнаты, к стоящему у стены стулу. Незнакомец вдруг затих; я ускорила шаг.

— Что у тебя в руке?

Вопрос заставил застыть на месте.

— Заколка для волос.

Он прищурился.

— Покажи.

Я нехотя обернулась.

— Это всего лишь заколка для волос…

— Я сказал — покажи. Не заставляй меня просить еще раз.

Жесткие интонации голоса исключали всякую просьбу — они ясно указывали, что это приказ.

Приподнять руку я смогла, а вот разжать кулак — нет.

Когда по направлению ко мне сделали решительный шаг, мое самообладание вдруг испарилось, и я завопила:

— Это камень из вазы со стола! Всего один! Оставь его мне!

Мужчина стремительно приближался, я рванула бегом. Хотела к двери, на улицу, но не успела — уже через пару шагов ощутила сильный направленный толчок в плечо и почувствовала, что заваливаюсь куда-то вправо.

«Спасибо, не на пол» — мелькнула паническая мысль.

Падение на жесткие доски оставило бы на моем теле множество синяков, но сия кара меня минула — я угодила грудью на матрас, лицо при этом с размаху впечаталось в подушку. Преследователь моментально навалился сверху.

Ощущая, что сквозь плотную ткань почти не могу дышать, я кое-как повернула лицо в сторону. Казалось, на мне лежит не человек — бетонная плита — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Черт бы его подрал, этого жадину!

— Отдай.

Стальные пальцы ковыряли мой кулак, а я изо всех сил боролась за камень.

— Не забирай! Не смей! Пусть будет моим подарком…

— Не шути со мной, девочка, — спокойный голос разительно контрастировал с жестким захватом.

— Оставь мне камень! — хрипела я.

— Нет.

— Что тебе стоит?! У тебя их целая чашка!

— Нет.

— Оставь… — Мой голос сделался жалобным — мне не справиться с ним, никогда не справиться! В этот миг попытки разжать мой кулак прекратились. Они и были-то слабыми — пожелай сей «робот» получить имущество обратно, добился бы своего максимум за две секунды. Но незнакомец не желал насилия — он, скорее всего, просто хотел показать, кто здесь главный, расставлял приоритеты — я охотник, а ты жертва. И не путай.

Я не путала. Куда там… И в какой-то момент даже заскулила от отчаяния.

Меня неожиданно перевернули на спину — теперь охотник и жертва находились лицом к лицу.

— Зачем он тебе?

Я смотрела в сторону. Я знала, но как объяснить?

Не скажешь ведь, что на память? Тут же примут за сентиментальную дурочку и отчитают. Что остается? Соврать, что я геолог и коллекционирую редкие виды каменных пород? Не поверит. Как не поверит и любой другой наспех слепленной загнанным разумом лжи. А если так, какой смысл врать?

Пришлось разжать плотно слепленные губы, вздохнуть и ответить честно:

— Чтобы осталось что-то на память о тебе.

Какое-то время серо-голубые глаза пристально вглядывались в мое лицо.

Но едва испарившаяся надежда на то, что мне оставят камень, зыбко заколыхалась вновь, как раздались бесстрастные слова:

— Если тебе нужен подарок, я дам тебе денег. Выберешь любой.

Меня будто ударили наотмашь по лицу.

От унижения, которое пронзило сердце острой иглой, я временно перестала дышать. Неужели он думает, что мне требуется вознаграждение за проведенную с ним ночь? Неужели думает, что предложив деньги, сможет откупиться от моего желания увидеть его снова? Думает, что я за деньги легла в его постель?