Читаем без скачивания ВозРожден быть знаменитым (СИ) - Кас Оксана

И сейчас у него есть возможность научиться этому. Как минимум попробовать научиться.

Глава 5

История семьи

Как и положено у эмигрантов, семью Хан сделал успешной один талантливый и упорный человек. Дедушка Даниэля — Джисон, или по-английски — Джексон.

Он переехал в США вместе с родителями, когда был подростком. Они, в целом, даже неплохо устроились. Прадед Даниэля легко получил должность управляющего в небольшом цеху, где работали молодые эмигранты, а бабушка, будучи женщиной достаточно напористой, умудрилась ворваться в кабинет местного кутюрье, который делал свадебные платья для богатых женщин, и показала свои навыки вышивки. Несмотря на то, что женский труд оплачивался в те годы не особо высоко, за такие навыки платили прилично и прабабушка Даниэля словно задала семье Хан моду на своевольных и уверенных в себе женщин.

Нормальный заработок родителей позволил Джексону хорошо закончить школу и поступить в университет. Закончил он его с дипломом переводчика, владея на достаточно высоком уровне сразу четырьмя языками — английским, корейским, китайским и испанским. Вместе со своим знакомым, тоже сыном эмигрантов, просто из Европы, они на двоих открыли маленькую юридическую фирму, где помогали платежеспособным эмигрантам уладить дела в США. Чаще всего помощь касалась маленького бизнеса.

Постепенно фирма росла, набирали новых сотрудников и практически любой более-менее обеспеченный кореец или китаец, приезжая в Нью-Йорк, шел к ним за юридическими консультациями. И большая часть этих людей оставались с ними даже когда обустраивались в стране и начинали свободно говорить по-английски. Многие из этих фирм становились весьма успешны, что сказывалось и на доходах соучредителей юридической фирмы. К тридцати трем годам Джексон Хан был достаточно обеспеченным человеком.

Но при всем невероятном для цветного эмигранта успехе, его родители — прадедушка и прабабушка Дана — старательно капали сыну на мозги, что работа-работой, а жениться уже пора. И непременно на кореянке. На то, чтобы как-то завлечь американку нужной национальности, у деда не было времени — это же нужно долго ухаживать, потому что местные девушки уже знают себе цену. И он поехал в Сеул, где обратился в брачное агентство. Тогда его познакомили с бабушкой. Она была моложе его на тринадцать лет, не говорила по-английски, но очень хотела замуж за обеспеченного и красивого мужчину — дед ей подходил. Через полгода переписки они поженились, бабушка переехала в США, через год после свадьбы родила папу, а еще через год — его младшую сестру, Лили. Или Нари, на корейский лад. Но за все это время бабуля едва научилась покупать продукты на английском.

Ей не нравилась страна, не нравились нравы, не нравилось полное отсутствие почтительности, не нравился шумный Нью-Йорк. А деду не нравилось, что его дети мало говорят по-английски, потому что дома принято общаться на корейском. В общем, папа первым отправился в школу с пансионом, через год такая же судьба постигла тетю, а еще через год бабуля решила, что в США она нужна только на каникулах и умотала обратно в Корею. Дед, к слову, к этому капризу жены поначалу отнесся по-джентельменски — купил ей небольшой домик в пригороде Сеула, высылал деньги на проживание и оплачивал ее перелеты: она бывала в США на Рождество и летние каникулы.

Но годы шли, дети становились старше, бабуля начала ездить еще реже… они начали ссориться, а потом дед и вовсе завел любовницу — вдову, у которой уже были дети. Так получился дядя Джонатан: незаконнорожденный ребенок, которого старательно баловали все его старшие братья и сестры, потому что он им годился в ранние дети.

Появление ребенка на стороне очень огорчило бабулю… и она вообще перестала приезжать в США. Она всегда хорошо готовила, стала готовить кимчхи и разные маринованные овощи сначала для некоторых знакомых, потом — в ресторан высокой кухни, а со временем начала преподавать традиционные рецепты молодым девушкам, которые хотели этому научиться.

В ссоре родителей тетя Нари больше сочувствовала маме, которой ей особенно не хватало. И после школы, вместо того, чтобы поступить в колледж, тетя уехала в Сеул, поступила там в университет, а после и начала работать. При этом в профессии она пошла по стопам отца — тетя Нари работает переводчиком. Она тоже полиглот — знает и японский, и испанский, но при этом работает преимущественно как специалист по англо-корейскому направлению. Дан иногда видит тетю в новостях — многие государственные встречи переводит именно она.

В отличие от младшей сестры, папа Дана остался в США, получил профессию, женился на американской кореянке, которая по-французски говорит лучше, чем на родном языке. Как итог — дома не говорили по-корейски, разговоры с бабулей часто переводил папа или тетя, потому что ни Дан, ни Мэри, ни уж тем более младшие, не изучали родной язык. Это после Дан его выучил за полгода, потому что решил стать айдолом.

Тетя Нари была его крестной — вся их семья формально является католиками. Тетушка его балует и даже не пытается сделать вид, что у нее нет любимчика. Она дарит ему дорогие подарки, вечно подкидывает денег на карманные расходы и поддерживает в большинстве авантюр. Именно она помогла ему освоиться в Корее в прошлый раз — если бы ее и бабули там не было, родители гарантированно бы не позволили Дану становиться трейни в другой стране.

Раз в год-два Мэри с Даном летали в Корею в гости к тете и бабушке. Мама называла это «гастрономическим туром», потому что они очень любили острую корейскую кухню, с удовольствием уплетали рисовые сладости и даже считали вкусной бобовую пасту, которую мама не переносила категорически. В целом, их знание родной культуры во многом едой и ограничивалось. Тетя пыталась привить им какие-то историко-культурные знания, но они сопротивлялись, бабуля пыталась научить корейскому, но они хорошо знали только названия блюд. В общем, они долгое время были нагловатыми американскими внуками. Но не в этот раз. Этим летом Дан прилетел в Корею, умея говорить по-корейски.

— Ты не мог за один учебный год научиться так бегло говорить по-корейски, — уверенно говорила Мэри, когда они выходили из кафе.

— Но я же говорю, — резонно заметил Дан.

— Только не надо вот того же, что и родители говорят — гены. Никакие гены не позволят так уверенно орать на официанта, когда весь учебный год ты учился петь и танцевать. Я тебя вообще за домашкой по корейскому не видела! Чтобы выучить язык, недостаточно родиться в семье с талантом к его изучению, — бурчала Мэри.

— Спал со словарем под подушкой, — веселился Дан. — Включал на ночь к-поп в наушниках… на самом деле, мы с БигБи общаемся между собой на корейском, знала?

Мэри сердито толкнула его в плечо. Хотя последнее было частичной правдой. Дан не имел ни малейшего понятия, почему афроамериканец в частной школе выбирает в качестве иностранного именно корейский язык, но БигБи вместе с Даном ходил в группу для тех, кто уже разговаривает по-корейски, а не только начал его изучать. При устройстве в школу Дан сказал, что немного знает язык потому что говорит с тетей. Дома свои знания объяснил хорошим учителем. И только Мэри все пристала с требованием объяснить происходящее… как будто он может.

— Ты это сделал мне назло, — буркнула Мэри. — Теперь на твоем фоне я выгляжу невежей и хамкой. Еще и кланяется по-особенному… позер.

— Хочешь научу? — весело спросил Дан.

— Говорить?

— Нет, кланяться. Для изучения языка придется записаться на нормальные курсы.

Мэри хитро посмотрела на него и ехидно уточнила:

— А как же словарь под подушкой и к-поп в наушниках? Генетика?

— Может у тебя мамина генетика? Она по-корейски хорошо умеет только материться.

Мэри засмеялась, соглашаясь. Но сомнительно, на самом деле, что их мама не могла выучить корейский. Скорее — просто не хотела. Она была занята изучением английской литературы разных лет.

— Ты вообще какой-то странный последний год, — внезапно сказала Мэри.