Читаем без скачивания Богдан Хмельницкий. Искушение - Сергей Богачев

– Появились и вопросы. А почему вы считаете, что мне может пригодиться курс выживания, например, в условиях зимы? Если не ошибаюсь, то перебрасывать меня будут летом?

– От непредвиденных обстоятельств, Владимир, еще никто не застрахован. Тем более в таком рискованном деле, как наше. Поэтому лучше подстраховаться со всех сторон. Поверьте, лишней эта подготовка не будет. И еще, как вы относитесь к животным, например к собакам?

– Да в общем лучше, чем к кошкам. В детстве у нас с братом был спаниель. Довольно дружелюбный и милый пес, любимец всей семьи. А причем здесь моя любовь к собакам?

– Видите ли, при перемещении в другое измерение происходит выброс энергии или взрыв, во время которого два человека погибают и лишь третий совершает переход. Насколько мне известно, Черепанов вам об этом тоже рассказывал. Так вот, благодаря светлым головам из Сколково удалось разработать технологию, которая позволяет избежать подобных жертв. Не буду вдаваться в подробности, как это происходит, остановлюсь на другом. Перемещаясь из прошлого в наши дни, такую технологию применить не удастся. И для того чтобы не погибли люди, мы предлагаем вам, Володя, приручить животных – двух крупных собак, которые выполнят функции проводников. Да и в другом измерении с такими верными охранниками вы будете чувствовать себя безопаснее.

– Понятно, что смерть животных не столь трагична, как гибель людей. Хотя я не уверен, что такая потеря окажется для меня меньшей утратой.

– Не будьте слишком сентиментальны, Владимир. Поверьте, по сравнению с задачей, которая перед вами стоит, потеря двух животных – самая малая утрата. Если больше вопросов нет, то завтра ровно в шесть утра я заеду за вами. Ничего лишнего с собой не берите. Только самые необходимые вещи. До встречи! – с этими словами Китаев энергично встал, пожал Владимиру руку и быстро удалился по одной из аллей парка.

Сергеев также поднялся со скамьи и неспешно побрел в противоположном направлении. У него еще оставалось одно жизненно важное дело к Черепанову, которое он твердо решил завершить до отъезда в Чернобыль.

Через полчаса в квартире Черепанова весело заиграл домофон, из которого неожиданно раздался голос Сергеева.

– Ты, что ли, Вовчик? Дергай дверь и заходи!

Через пару минут Черепанов приветливо улыбался возникшему на пороге Сергееву:

– Ну привет, дружище! А я-то думал, что мы с тобой повидаемся уже после твоего возвращения. Попрощаться забежал или случилось что?

Иван пригласил приятеля в гостиную и по его озадаченному виду понял, что Сергеев пришел не просто так, поэтому, как водится, предложил:

– Кофейку заварить или, может, чего покрепче будешь?

– Давай кофейку, а покрепче мы с тобой, Ваня, точно после моего возвращения выпьем. Дело есть к тебе, очень для меня важное. Я много думал о том, как вы узнаете, произошли какие-либо изменения в параллельном мире после окончания моей миссии или нет. А вдруг все это вообще зря, и все эти эксперименты ровным счетом ничего не решают? Так, имитация деятельности. Конечно, если я вернусь… – Владимир осекся, – когда я вернусь, то сам расскажу обо всем, что со мной произошло. Но мы же понимаем, что какой-нибудь другой Володька Сергеев тоже может в нашем прошлом что-то натворить. И как раз его действия могут спровоцировать серьезные для нас последствия. Как узнать, что может произойти? Вспомни, ты мне сам рассказывал, что события могут развиваться по самому неожиданному сценарию.

– Ты прав, Володя. Подобные риски не исключены. И что ты придумал?

– Я решил, что перед возвращением оставлю самому себе письмо, в котором подробно изложу ход операции. И если со мной что-либо случится, вы сможете узнать, что же на самом деле произошло.

– Хм, в этом что-то есть. Ты про эту идею с письмом кураторам из органов рассказал?

– Видишь ли, не доверяю я до конца этим друзьям. Хорошие они, конечно, ребята, но кто знает, с какими неожиданностями мне придется там столкнуться. Более того, еще неизвестно, каким я вернусь оттуда. Поэтому и хочу, чтобы именно ты знал то место, где будет лежать мое сообщение, и в экстренном случае сам его нашел.

– Надеюсь, что до этого не дойдет… Ну хорошо, и где же ты предполагаешь оставить письмо?

– Давай покажу на карте это место. У тебя компьютер включен? – Сергеев прошел к рабочему столу Ивана, вставил флешку. – Смотри, в пяти километрах от Киева, на берегу Днепра, в одном из курганов заложен клад. Вот его точные координаты. В любом случае, я должен воспользоваться им или в самом начале визита, или ближе к завершению миссии. Запоминай, где ты обнаружишь мое послание: от этого места строго на юг ровно сто метров, на глубине полтора метра. Надеюсь, что время и генплан Киева не доберутся до свитка раньше тебя. Я постараюсь запечатать бумагу надежно, положу в какой-нибудь глиняный кувшин и залью сверху воском … Ну вот теперь, пожалуй, и все. Прощай, дружище!

– Уверен, прощаться нам рановато. До новых встреч, Володя! И помни еще об одном: меняя что-то одно, никто не может ручаться, что другое останется неизменным. Где гарантия того, что в случае похода на Варшаву и создания мощного государства, объединяющего всю Украину, Переяславская рада вообще состоится? Не захочет ли тот же Богдан Хмельницкий создать независимое государство, такое, как Польша, Россия или Турция? И как тогда изменится история? Это опасные игры, будь готов к тому, что кому-нибудь еще захочется сыграть свою партию, и береги себя, Володя!

Они крепко, по-мужски, обнялись, и Сергеев, махнув рукой, коротко бросил напоследок: «Ну, я поехал. Пока…»

Чернобыль. Зона отчуждения

Заканчивался второй месяц подготовки Владимира Сергеева к перемещению в заданное измерение. Расположились они в палаточном городке неподалеку от Чернобыльской АЭС под видом научной экспедиции. По легенде, группа российских ученых проводила в зоне отчуждения научные эксперименты в рамках программы ЮНЕСКО «Чернобыль». Сергееву же в этом сценарии была отведена роль журналиста и общественного наблюдателя от украинской стороны.

На самом деле их занятия мало походили на научные. Это больше напоминало курс молодого бойца спецназа. Самыми близкими людьми для Владимира на это время стали подполковник Китаев и инструктор с говорящей фамилией Прощин. И если подполковник больше занимался теорией и языковой практикой, то инструктор налегал на физическую подготовку. А именно в этой сфере у Сергеева имелись наиболее существенные пробелы. Прежняя его деятельность была больше связана с умственными нагрузками, и спортом он занимался не системно, а по настроению, как говорится, для себя. Когда появлялось время, брал абонемент, чтобы в тренажерном зале железо потягать и в бассейне полтора километра проплыть. С ребятами в футбол иногда по выходным гоняли. Правда, после таких матчей, как правило, следовало продолжение в любимом пивном пабе. Так что инструктору Прощину было куда приложить усилия.

И свою работу он выполнял на совесть. По словам Прощина, тренировались они по стандартной методике бойца спецназа. Подъем ровно в пять утра и сразу же пробежка по лесу в одних спортивных трусах и босиком. Впереди Прощин, за ним Сергеев. Первый день такой «прогулки» дался непросто. Ступнями ног Владимир ощущал каждый камешек, каждую веточку и кочку на тропинке. Он едва успевал за инструктором, который, как будто издеваясь над ним, еще и мурлыкал себе под нос какую-то непонятную мелодию. К концу пробежки подошвы Владимира горели. Но Прощин невозмутимо произнес: «Тяжело в учении – легко в бою». «Тоже мне Суворов доморощенный», – подумал Сергеев, но ни возражать, ни жаловаться не стал.

После пробежки обычно следовало обливание холодной водой. Как пошутил Китаев, в XVII веке душ еще не изобрели, а потому нечего себя теплой водичкой баловать. Затем они завтракали возле полевой кухни. Чаще всего кашей или домашним кислым сыром с черным хлебом. «Это чтобы у тебя живот сразу по прибытии не скрутило», – пояснил подполковник. Далее к своей части подготовки приступал Китаев. Несмотря на то что Сергеев немного говорил по-польски, ему предстояло освоить польские и украинские диалекты той эпохи, да еще языки тех народов, которые проживали на территории Дикого поля триста лет назад. Кроме того, следовало научиться ориентироваться на местности, в том числе и по звездам, изучить повадки животных и свойства растений того времени. «А то еще слопаешь ненароком не то, что нужно, и вся подготовка коту под хвост», – пояснил Китаев.

Днем за него опять принимался Прощин. И эти тренировки Сергеев особенно невзлюбил. Инструктор с каждым разом увеличивал физические нагрузки, заставлял надевать теплую одежду и бегать кросс. Или, наоборот, закрывал на несколько часов в огромной морозильной камере, а чтобы Владимир не замерз, заставлял приседать и отжиматься. В последнюю неделю инструктор решил поморить Сергеева голодом, уменьшив его рацион до трех корочек хлеба в сутки. На все недоуменные взгляды нудный Прощин отвечал неизменно: «Тяжело в учении – легко в бою».