Читаем без скачивания Штрафбат. Приказано уничтожить - Андрей Орлов

Он бесшумно вращался вокруг пятой точки и, когда пятно вылупилось из черноты, ударил пяткой в лицо – уж сил не пожалел! Немец даже не ойкнул – нечем было ойкать. Треснули и вмялись лицевые кости. Он кубарем покатился вниз, а Зорин, бросив автомат и отставив руку с ножом, чтобы не вспороть себе брюхо, поехал за ним. Отмечалось машинально – активность на правом фланге, сдавленные хрипы, возня. «Клиент» докатился до подножия и разбросал конечности. Он все-таки оседлал его, вонзил нож в горло, быстро вытащил, отпрыгнул. Не жалко ни разу эту трепещущую плоть, лишь бы самому не испачкаться…

Прошуршало что-то в высокой траве. Он же помнил – был и третий! Оттолкнулся от земли, прыгнул с разбега… и оседлал Мишку Вершинина. Тот немедленно отреагировал возмущенным матом.

– А, это ты, – выдохнул Алексей. – А где третий супостат?

– Где, где, подо мной… Помоги лучше.

– Не убивать! – ахнул Зорин.

Немец попался шустрый, он выскальзывал из рук, плевался, вертелся, как непослушный ребенок. В конце концов Мишка не выдержал – впечатал кулак тому в челюсть и откинулся, принявшись ощупывать рассеченную бровь. Зорин перехватил «эстафету», слегка придушив фашиста, чтобы не дергался.

– С первым-то ты как? – вспомнил он.

– Пообщались, – Мишка покосился на неподвижное тело, – добились полного взаимопонимания. А этот, гад… слушай, давай его башкой о дерево треснем?

– Треснем, не волнуйся, – усмехнулся Алексей. – Кусты обшарь, да не лезь на рожон, не хотелось бы обнаружить четвертого. А я пока этого живчика ремешком скручу.

Четвертого, слава богу, не оказалось, что подтвердил и очнувшийся пленный, над которым воспарили два черных «ангела смерти». Он потрясенно пучил глаза, изрыгал пену с посиневших губ.

– Сюрприз удался, – ухмыльнулся Мишка. – Ну, давай, базарь с ним, Леха, ты же у нас знаток великого и могучего немецкого языка.

– Имя? – потребовал Зорин, сжимая пальцы на горле пленного. – И давай договоримся сразу, приятель, отвечаешь сразу, и только правду. Иначе смерть твоя будет долгой и мучительной.

– Фридрих Шиллер… – просипел немец, – обер-ефрейтор Фридрих Шиллер… рота специальных операций сорок первого гренадерского полка.

– Умница, – похвалил Зорин. – И имя у тебя такое… выдающееся. Вас трое? Или больше?

– Трое…

– Ну смотри. Цель операции. На чем прибыли?

– На мотоцикле… по параллельной дороге, это метрах в двухстах отсюда… Было задание – отследить грузовую машину, забрать нашего и тех, кто с ним… Водителя и сопровождающих убрать.

Сердце тревожно забилось – не подвело предчувствие. Разведка противника до сих пор работает превосходно.

– Давай-ка уточним, приятель. Грузовик перевозит группу из трех офицеров и одного сержанта. Один из этой группы – ваш лазутчик.

– Да, это так… важный агент… больше года работал в тылу русских, очень ценный работник… Нам предстояло его подхватить… и взять живыми членов его группы, обладающих важными сведениями.

– Об этом ты уже говорил. Кто ваш лазутчик?

– Я не знаю… – Немец задергался, когда стальные пальцы сжали горло. – Я не знаю, правда… об этом знал Анхель, старший группы… Он шел справа от меня!

«Ошибочка, – мысленно чертыхнулся Зорин. – У Анхеля деформация лицевых тканей, и вообще он мертв».

Немец был напуган, его буквально выкручивало от страха. Странные люди эти немцы – идут воевать, твердо уверенные, что с ними ничего не случится. Сомнительно, чтобы он врал. Это что же получалось? О том, что группу шифровальщиков с небольшой охраной повезут из Багровичей в Слеповец, было известно еще вчера, а то и позавчера. Лазутчик мог сбежать и один, но забрать с собой кучу информированного народа – это многого стоит. Своими каналами он переправил информацию за линию фронта. Навстречу выдвинулась группа захвата – малочисленная, мобильная, с целью перехватить грузовик. Важны ли сейчас технические подробности? Агент постарался – сковал группу вместе с машиной на несколько часов. Возможно, как-то просигналил.

Он сжал удавку на горле. Ложным гуманизмом заморачиваться не стал: война идет. Немец сопротивлялся недолго.

– Аллес капут, – прокомментировал Вершинин. – Чего он там наговорил?

Выслушав укороченное изложение, восхищенно пробормотал:

– Ну, ни хрена ж себе история… – И погрузился в раздумья. Потом встрепенулся.

– Слушай, Леха, а кто из этой теплой компании может оказаться фашистским агентом? Я как-то слабо представляю… Яворский, конечно, сволочь знатная, но у нас таких сволочей… И что, они все – фашистские лазутчики?

– Не знаю, Мишка, не знаю… У самого голова кругом, дай соображу, что делать. Убираться отсюда надо, эта группа спецназовцев может оказаться не единственной в квадрате. Решено, будем двигаться в Слеповец, и чтобы эти гаврики у нас не разбежались. Надеюсь, они там ничего не слышали?

Потрескивали сучья в костре, люди жались к огню – ночка выдалась прохладной. Расслабились, не ждали неприятностей. Никто не слышал, что происходило в полутораста метрах – низина, деревья глушили звуки, да и шум при ликвидации противника не поднимали. Зорин торопливо прикидывал: на что способны эти люди? Автоматов у них не было, только пистолеты, но, видимо, у всех… Дрожащие пятна плясали по лицам людей, превращая их в угрюмые маски. Они возникли в круге света – с автоматами наизготовку, Зорин впереди, Мишка прикрывал ему спину и контролировал водителя, который, чертыхаясь, ковырялся под капотом. Татьяна первой вскинула голову, в глазах блеснул страх.

– Не шевелиться, – скомандовал Зорин. – Приятного аппетита, товарищи. Перекусили уже? А теперь внимание. Закрыли рты, все молчат. Мы должны видеть ваши руки, дружно поднимите их вверх. Живо! – рявкнул он, видя, что «отдыхающие» не реагируют.

Хлопотов поперхнулся, закашлялся. Подумал и слегка приподнял конечности, стрельнув глазами в Кармазова, который неспешно проделал то же самое.

– Вы сошли с ума, Зорин? – прохрипел Яворский.

– Поднимите руки, товарищ капитан, – Зорин вскинул автомат. – Не принуждайте.

– Мама дорогая, они же немецкие диверсанты… – пробормотала Татьяна и выполнила приказание. У нее были красивые, не испорченные войной, музыкальные пальчики.

Яворский поднял руки последним, его корежило от страха и ненависти. За три года в действующей армии Зорин навидался всякого, но чтобы на него смотрели с такой ненавистью граждане собственной страны…

– Эй, мужики, вы что творите? – удивился Шмелев, вылезая из-под капота. Послышалось кряхтение, звякнул металл – Мишка Вершинин от греха подальше разоружил водителя.

– Держим, держим, не опускаем, – сказал Алексей. – Вы удивлены, товарищ капитан? Признаться, мы тоже. Шмелев, мы не диверсанты, как предположила одна прекрасная дама. Расслабься и не дергайся. Товарищ капитан, не знаю, удивит ли вас эта новость, но несколько минут назад группа немецких диверсантов, приписанная к 41-му гренадерскому полку, имела намерение напасть на наш мирный лагерь, уничтожить водителя, сопровождающих, забрать своего агента, долго и плодотворно работавшего на немцев, а также трех особо ценных работников 11-го отдела СМЕРШ. Нам, да и большинству из вас, просто повезло, что мы оказались у них на пути. Диверсанты мертвы. Поздравляем, товарищ капитан – в вашей группе немецкий лазутчик. Если это, конечно, не вы.

– Ну и дела-а… – протянул из темноты Шмелев.

– Вы соображаете, что несете? – процедил Яворский. – Не сходите с ума, Зорин, этого не может быть! Что вы себе позволяете?!

– Эй, Шмелев! – крикнул Зорин. – Ты, дружище, вне подозрения, так что тихо радуйся, возьми фонарь, подтяни штаны и пулей в лес. Туда, – он показал рукой, – двадцать метров от опушки, склон. Доложишь все, что увидишь. Никакой самодеятельности, если хочешь жить. Да будь осторожен! Хрен знает, не нарвемся ли на вторую группу.

– Ух, ё-мое… Понял, товарищ сержант. – Шофер свалился с подножки и, подсвечивая себе под ноги, засеменил через поляну.

– Что происходит, Зорин? – пробормотал Яворский. – Вы понимаете, что ваш поступок может иметь последствия?

– Вы снова про трибунал, товарищ капитан? Не надоело? Руки держите, пожалуйста, не припомню, чтобы разрешал их опустить.

– Хрень какая-то, – буркнул Кармазов. – Среди нас не может быть предателя.

– Если всё действительно так, то это не предатель, – дрогнувшим голосом сообщил поскучневший Хлопотов. – Это регулярный работник немецкой разведки. Ну что ж, утешаю себя мыслью, что это не я.

– Чушь! – взвизгнула Татьяна. – Мы прекрасно знаем друг друга! Мы три месяца работаем вместе! Что за спектакль вы тут затеяли, сержант? Вы производили такое хорошее впечатле…

– С вас и начнем, товарищ старший лейтенант, – перебил Зорин. – Извлеките, пожалуйста, одной рукой пистолет из кобуры и бросьте мне под ноги. И без глупостей – поверьте, я могу выстрелить и в женщину. Действуйте, товарищ старший лейтенант. А вы, товарищ капитан, будете следующим, готовьтесь. Мишка, секи за ними, если хоть кто-то из этой публики совершит ненужное движение…